– Что интересного сегодня узнала в Фебране?

Дожевав, ответила:

– Сегодня изучали чистую руну.

Хотелось рассказать о Тарае и моем возможном исключении, но я вовремя себя остановила. Не хватало еще показаться слабой. Поэтому перевела тему.

– Я рада изучать руны, но зачем учиться заклинаниям рун, если можно использовать чистую силу?

Князь ответил сразу же:

– Можно выйти на середину бального зала и, кружась, хаотично передвигать ногами, это тоже будет называться танцем. Но чтобы станцевать лозен, надо знать шаги. Многие заклинания возможны только с использованием рун.

– Как, например, создание животного? Пару раз видела магического орла, пролетавшего над имением.

Князь перехватил мой взгляд и пристально посмотрел мне в глаза.

– С чего ты взяла, что это не живая птица? Мы находимся далеко от города, животные и птицы здесь не редкость.

– Я чувствую магию.

Князь даже прекратил есть, всецело сосредоточившись на мне.

– Что значит – чувствуешь?

Никогда ранее я не обсуждала эту способность с посторонними. Всегда казалось, что такое умение обусловлено тем, что я маг. Все маги это умеют, по крайней мере, так мне казалось до этого разговора.

– Как все маги, я могу определить, кто передо мной – одаренный или нет. И магические предметы я чувствую.

Князь сложил пальцы домиком и положил на них подбородок. Янтарный оттенок его глаз потемнел.

– Одаренные не могут чувствовать чужую магию, пока маг ее не использует. Тебе же сегодня объяснили, что чистая руна не имеет обозначения, цвета, запаха, она никак не ощущается.

Я растерялась. Неужели он решил, что я обманываю?

– Но я правда чувствую, с детства, и никогда еще не ошибалась.

– Полагаю, так и есть. – Рагонг чуть нахмурился, его лоб пересекла морщина. – И ты права, орел, которого ты видела, – не простая птица.

– Вы мне верите?

Кажется, он посмотрел на меня с умилением. Потом спросил:

– Есть еще что-то, что ты умеешь и думаешь, что так могут все?

Я отрицательно покачала головой.

– Но, если маги обычно не ощущают присутствие чужой силы, почему ее чувствую я?

Ответить он не успел, рядом с ним в воздухе вдруг появился светящийся лист пергамента. Князь протянул руку и открыл послание. В этот момент вошла Тиральда.

– Ваше высочество, приношу извинения, но внизу вас ждет сэр Вольфган. Он просит спуститься.

– Спасибо, Тиральда, я уже в курсе, Келдрик сообщил.

Князь отложил пергамент, который тотчас погас и исчез, будто его и не было. Потом заметил мое удивленное лицо, которое все еще было обращено туда, где только что лежало послание Келдрика.

– Извини, Ами, продолжай ужинать. Вольфган – глава моей внутренней охраны, мне стоит спуститься.

Князь Кроуги вместе с Тиральдой покинули столовую. Есть сразу расхотелось, и, поддавшись любопытству, я решила узнать, что там стряслось. К тому же в одиночестве в зале стало неуютно.

Я спускалась по лестнице на первый этаж, когда в холле послышался какой-то шум. Завернула за угол – и нос к носу столкнулась с незнакомым пожилым мужчиной, выходившим из портала. И хотя я помнила заверения князя, что на территории имения портал может открыть только приближенный к нему человек, от неожиданности я попятилась. Мужчина сначала застыл, а затем приветливо улыбнулся мне:

– Добрый вечер. Извините, не хотел вас напугать.

– Добрый, – промямлила я.

Несмотря на теплую погоду, он был одет в дорогое пальто почти до пола с меховым воротником. Я уставилась на него, разглядывая жесткие, но правильные черты лица и аккуратно подстриженную бороду. В этот момент в холл вошли князь Рагонг и его рыжий советник.

– Отец! – удивленно воскликнул князь. – Чем обязан? Ты поставил на уши всю охрану.

Пожилой мужчина вытащил из кармана конверт.

– Мне написал Олидберд, он приглашен завтра в твое имение провести свадебную церемонию. До меня дошли слухи, что наш Келдрик вздумал остепениться. Вот решил узнать, отчего главный советник, небольшой любитель скрывать свои увлечения, вдруг решил провести тайное венчание.

Телепат нервно облизал губы и посмотрел на Рагонга. До меня начала доходить суть разворачивавшейся сцены. И теперь я с интересом разглядывала своего будущего свекра, находя у них с сыном все больше общего: тот же узковатый разрез глаз и прямой нос, похожий цвет волос, хотя у старого князя уже проглядывала седина.

Рагонг подошел ко мне и мягко положил руку чуть выше талии. От этого прикосновения я чуть вздрогнула, и мне стало отчего-то трудно дышать.

– Отец, это княжна Амидера, дочь князя Потавы, Вильмена, и моя будущая жена.

Я напряглась и непроизвольно подвинулась к нему ближе. Рагонг стоял совершенно расслабленно, как если бы разговор шел о погоде. Глаза пожилого мужчины заметно округлились, такого поворота событий он не ожидал.

– Ты решил жениться?! И забыл предупредить об этом собственного отца?!

– Кажется, я давно вышел из возраста, когда необходимо спрашивать разрешения.

– А как же союз с Самогетой? – не унимался старый князь.

– Я не давал никаких обещаний князю Самогеты. И этот союз не принес бы нам никакой пользы.

– А союз с дочерью Вильмена принесет? Что за вздор, какой прок от княжны Потавы?

В этот момент мне показалось, что воздух в холле стал очень густым. Рука Рагонга на моей спине напряглась. Почему-то стало бесконечно обидно за отца, за себя и все наше княжество, которое так обесценили.

Вперед шагнул Келдрик и многозначительно склонил голову в мою сторону, явно намекая старому князю, что он несколько перешел границу.

Пожилой мужчина скосил глаза на меня, и его выражение лица тотчас превратилось в безразличную маску.

– Приношу извинения, юная княжна, я несколько обескуражен новостью о женитьбе единственного сына.

Рагонг обратился ко мне:

– Думаю, тебе следует подняться к себе.

Наспех присев в реверансе перед старым князем и не смея ослушаться, я пошла по коридору к лестнице. Зайдя за угол, остановилась. Ноги будто приклеились к полу, я не могла шагнуть дальше. Очень хотелось узнать, чем закончится их разговор, хотелось услышать от Рагонга, что от меня есть прок, что я не бесполезна. Но я услышала несколько иное.

– Изволь объясниться. Ты не собирался сообщить мне о женитьбе – это полбеды. Но то, что ты решил взять в жены княжну из Потавы…

– Отец, ты никогда не сомневался в моих решениях, доверься мне и сейчас.