– Расскажите нам, кто вы такой, – обратилась она к Мише Гофману.

Миша потряс головой, словно хотел отделаться от воды в ухе.

– Они его наказали, – сказала Нинеля. – Они его заподозрили в шпионаже и обработали…

Кора почувствовала, что все симпатии Нинели находятся на стороне сил порядка, тех, кто умеет и может обрабатывать.

– Вы не можете говорить? – спросила Кора, давая Мише лазейку.

– Еще чего не хватало! – возмутилась Нинеля. – Другие докладывают, а этот сачковать? Не пойдет, мать его ети!

Лицо Нинели, скуластое, узкоглазое, угорское, требовало и маленького вздернутого носа, но нос почему-то выдался крупным и склонным к верхней губе. Волосы, валиком нависающие над покатым лбом, были плохо расчесаны и свисали двухцветными сосульками за ушами.

– Я не возражаю, – поспешил с ответом Миша. – Я отвечу. Я уже и им отвечал. Я песни сочиняю. Понимаете, я всего-навсего сочиняю песни и не знаю никаких ваших врагов!

– Миша, – кинулась к нему Кора. – Не волнуйтесь. Я же понимаю. Вас никто не укоряет.

– Кора, милая, – пояснил инженер Всеволод, – укоряют его местные власть предержащие. Как я понимаю, у них есть возможность наблюдать за нами в месте контакта наших миров. Мишу они уже видели, и тебя, и меня… Но Мишу заподозрили в том, что он не совсем тот, за кого себя выдает…

– Я пишу песни! – закричал Миша. – Хотите, я вам напишу песню? Веселую жизнерадостную песню…

– Не надо, – сказала Кора. – Все. Опрос закончен. Если, конечно, больше здесь нет пришельцев с Земли.

– Здесь нет, – сказал Всеволод. – За две недели мы бы заметили.

– Значит, – сказала Кора, протягивая руку, и понятливая Нинеля положила ей на ладонь лист с записями, – давайте подведем и без того очевидные итоги. Вот кто здесь собрались. Я, Кора Орват, попала сюда из конца двадцать первого века. Из того же времени здесь оказались еще два человека – Всеволод Той и Миша Гофман. Эдуард Оскарович прилетел из середины двадцатого века. Чуть раньше покинула Землю Нинеля.

– На шесть лет, – уточнила Нинеля, будто это играло роль.

– В начале века расстались с Землей Покревский и Влас Фотиевич. И, наконец, когда-то очень давно – принцесса Парра. Итого нас восемь человек. Правильно?

– Да, – подтвердил Эдуард Оскарович. – Здесь нас восемь человек.

– И мы хотим вернуться домой, – сказала Кора.

– Не знаю, – ответил Покревский.

– Как так? – удивилась Кора.

– Как только я вернусь домой, – сказал ротмистр, – красные воины бандита Махно догонят меня и порубят саблями, чего они чуть-чуть не успели сделать недели две назад. Но на этот раз со мной не будет коня…

– Где-то по большому счету он прав, – поддержала ротмистра Нинеля. – Меня ведь тоже догонят. А ведь лучше смерть, чем когда пытать будут.

– А я хочу домой, – детским голосом сказал Миша Гофман. – Они мне делали так больно…

Наступила странная неловкая пауза. Оказалось вдруг, что именно возвращение домой, как казалось Коре, такое желанное, пропастью и разделило людей.

– Я лучше останусь тут, – сказал Покревский. – И Парре там делать нечего.

Парра вскинула голову на звук своего имени, робко улыбнулась ротмистру, и Кора поняла, что сплетни Нинели не лишены оснований.

Кора обернулась к Эдуарду Оскаровичу.

– Я ничего не понимаю, – сказала она. – Но может быть, вы как физик объясните нам, можем ли мы вернуться домой. А если вернемся, то куда?

– Еще никто не вернулся, – сказал профессор Калнин. – Я имею в виду людей…

– Неужели никаких опытов не делали? Ну, с птицами, с насекомыми?

– Есть такие предположения, – сказал осторожно Калнин. – Для этого вы должны представить себе время. Время как физическую реальность…

Но профессор не смог в тот раз развить свою идею. Через залитый вечерним теплым светом плац по траве к ним шла медсестра.

– Кто здесь будет Кора Орват? – спросила она.

– Я.

– К доктору Крелию на осмотр, – приказала медсестра.

Кора непроизвольно обратилась за поддержкой к остальным. Но никто не стал ее защищать.

– Ничего плохого не сделают, – сказал инженер Всеволод. – Всех осматривали. Такой порядок.

– Такой порядок… – вторила ему Нинеля. – Вы мне листок оставите?

– Нет, он мне нужен.

* * *

Медсестра провела Кору в административный корпус, в кабинет сизолицего Крелия, где Кора уже бывала.

Доктор был благожелательно настроен и, очевидно, в самом деле собирался Кору исследовать. Но девушку удивило его поведение: вместо того чтобы включить диагностический комплекс, должный осмотреть Кору и сделать все нужные выводы, он сам занялся ее изучением, как будто был тайным развратником, который под предлогом осмотра пользовался случаем, чтобы трогать, щипать и переворачивать пациентку. Будучи девушкой прямой, Кора спросила доктора:

– Вы всех женщин так изучаете или только молодых?

– Не понимаю, – возмущенно откликнулся доктор. – Что вас смущает? Я веду обследование по стандартной программе. И будь на вашем месте старенький дедушка, я бы вел себя точно так же.

И тут Кора сделала вывод о том, что медицина в параллельном мире значительно отстала от земной: она увидела в руке доктора небольшую треугольную бритву.

– Что вы намерены делать? – спросила она дрогнувшим голосом. Воспитанная на гуманных традициях медицины двадцать первого века, которая ставит во главу угла принцип «не разрежь», Кора оказалась лицом к лицу с медициной отсталого параллельного мира, представитель которого намеревался ее резать.

– Дайте мне палец и не устраивайте истерик. Дети в яслях – и те не боятся! – прикрикнул на Кору доктор. Кора в ужасе подчинилась приказу и протянула ему руку. Доктор крепко ухватился за безымянный палец, и Кора пережила одно из самых страшных жизненных испытаний: доктор полоснул бритвочкой по пальцу, и капля ее драгоценной крови показалась на коже.

– Зачем эта пытка? – прошептала Кора.

– Затем, – ответил доктор, – чтобы сделать вам анализ крови.

– Но разве для этого режут людей?

– Я вас еще не резал, – сообщил сизолицый Крелий. Он принялся давить раненый палец, выжимая из него сок – каплю за каплей кровь своей пациентки.

Трудно и страшно пересказывать мучения, сквозь которые прошла агент ИнтерГпола Кора Орват в этой пыточной камере. Достаточно сказать, что, не удовлетворившись издевательством над пальчиком Коры, доктор воткнул ей страшную иглу в сгиб руки – объяснив, что берет кровь из вены. Именно так! А затем… Кора увидела орудие пытки, именуемое здесь «шприц».

– У нас по соседству холера гуляет, – сообщил доктор, – мы всем прививки делаем.