Я мог наблюдать разные русские правительства, но никогда раньше не видел таких чудовищных и неслыханных деяний. Поскольку правительство Миллера опиралось исключительно на правые элементы, оно постоянно прибегало к жестокостям и систематическому террору, чтобы удержаться наверху. Смертные казни производились сотнями, часто без всякого судопроизводства.

Миллер основал каторжную тюрьму на Иокангском (Кольском) полуострове на Белом море. Я посетил эту тюрьму и могу удостоверить, что таких ужасов не было видно даже в царское время. В бараках на несколько сотен человек размещалось свыше тысячи заключенных. По приказанию Миллера начальник тюрьмы Судаков жестоко порол арестованных, отказывавшихся идти на каторжные работы. Ежедневно умирали десятки людей, которых кидали в общую могилу и кое-как засыпали землей».

В 1920 году началась эвакуация британского экспедиционного корпуса. Причинами послужили недовольство в войсках, вызванное, в частности, неудачами в боях с партизанами и частями Красной армии, а также многочисленные забастовки рабочих в самой Англии, проходившие под лозунгами «Руки прочь от России!».

Узнав об уходе интервентов, части Красной армии перешли в генеральное наступление. Первоначально организованное отступление интервентов превратилось в бегство. Бежал и сам главнокомандующий войсками Северной области генерал-лейтенант Миллер со своим штабом. А его воинство начало сдаваться поротно, побатальонно и даже целыми полками. Так, в ночь на 8 февраля на сторону красных перешли 3-й и 6-й полки. Вскоре части Миллера были окончательно разбиты, а их остатки отправились в изгнание.

После эвакуации английских войск из Архангельска Миллер уехал в Финляндию, откуда перебрался в Париж, где сначала состоял при штабе Врангеля, а затем находился в распоряжении великого князя Николая Николаевича. В 1929 году Миллер был назначен заместителем председателя РОВС.

Замещая Кутепова, Миллер не был допущен к боевой работе РОВС, его не информировали об этой стороне секретной деятельности организации. Поэтому, вступив в должность председателя, генерал сразу же отправился с инспекционной поездкой в Югославию, Чехословакию и Болгарию, чтобы на месте разобраться с практической деятельностью РОВС и оживить разведывательную работу. Это обусловливалось и тем, что многие генералы и старшие офицеры РОВС считали Миллера кабинетным работником, не способным к решительной борьбе. Однако Миллер постепенно входил в дела организации, посчитал мелкими булавочными уколами различного рода «бессистемные покушения, нападения на советские учреждения и поджоги складов» и поставил перед РОВС стратегическую задачу — организацию и подготовку крупных выступлений против СССР всех подчиненных ему сил. Не отрицая важность проведения террористических актов, он обращал особое внимание на подготовку кадров для развертывания партизанской войны в тылу Красной армии в случае войны с СССР. С этой целью он создал в Париже и Белграде курсы по переподготовке офицеров РОВС и обучению военнодиверсионному делу новых членов организации из числа эмигрантской молодежи.

Следует подчеркнуть, что планы генерала Миллера и его сподвижников и практические шаги по реализации этих планов своевременно становились достоянием советской разведки. Благодаря полученным через агентуру данным в 1931–1934 годах удалось обезвредить 17 террористов РОВС, заброшенных на территорию СССР, и вскрыть 11 их явочных пунктов. Большой вклад в эту работу внесли разведчик-нелегал Леонид Линицкий, а также сотрудники парижской и берлинской резидентур ИНО ОГПУ и разведчики-нелегалы Особой группы ОГПУ. Им, в частности, удалось предотвратить готовившиеся РОВС террористические акты против наркома иностранных дел СССР М. М. Литвинова в Европе и его заместителя Л. М. Караха-на — в Иране.

В начале 1930-х годов советская разведка установила технику слухового контроля в штаб-квартире РОВС в Париже, которая с мая 1930 года располагалась на первом этаже дома 29 на улице Колизей. Этот дом принадлежал семье Сергея Николаевича Третьякова, надежного агента парижской резидентуры.

Семья Третьякова занимала второй и третий этажи дома, а его личный кабинет располагался как раз над помещениями первого этажа, арендованными штаб-квартирой РОВС. Это позволило парижской резидентуре установить микрофоны прослушивания (на чекистском сленге именовавшиеся «петьками») в кабинетах руководителя РОВС генерал-лейтенанта Евгения Миллера, начальника 1-го отдела генерал-лейтенанта Павла Шатилова и руководителя канцелярии генерал-лейтенанта Павла Кусонского. Аппаратура приема информации была размещена в кабинете Третьякова.

Таким образом, с января 1934 года заработал технический канал получения информации, что обернулось для Третьякова годами тяжелейшей работы. Почти ежедневно, пока Миллер, Шатилов и Кусонский находились на работе, он, надев наушники, вел записи разговоров, происходивших в их кабинетах.

Находясь большую часть времени дома, Третьяков имел возможность фиксировать всех посетителей штаб-квартиры РОВС, своевременно включать аппаратуру и записывать содержание бесед Миллера со своими помощниками.

В Центр отныне регулярно поступала «Информация наших дней» («ИНД») — так в ИНО ОГПУ окрестили получаемые от Третьякова сведения. Из этой информации, проверяемой и дополняемой другими источниками, разведка смогла воссоздать достаточно точную картину деятельности РОВС, а также более полно контролировать и пресекать его подрывную деятельность против Советского Союза.

В 1934 году парижский резидент сообщал в Центр: «“Иванов” исполняет добросовестно необычайно трудную работу, ибо несомненно, что производство “ИНД” — вредное производство: слух, внимание, нервы напряжены 8–9 часов в сутки… Он работает удивительно хорошо и внимательно, не за страх, а за совесть…»

Приведем одну из подобных записей:

«4 сентября 1936 года. 16.30.

В беседе с Миллером Трубецкой (отвечавший в РОВС за всю информационную работу. — В. А.) полностью поддержал позицию Кутепова, направленную на активизацию террористической деятельности РОВС на территории СССР. По мнению Трубецкого, такая боевая работа, которую РОВС проводил в последние годы руководства Кутепова, была своевременна и совершенно необходима…

Соглашаясь с Миллером в том, что в настоящее время в основную задачу активной работы РОВС не входит индивидуальный террор, хотя бы по той простой причине, что средства союза истощились, Трубецкой тем не менее напомнил ему, что за последние четыре года РОВС посылал своих людей в Россию с исключительной целью проведения террористических актов. Он подчеркнул, что генерал Абрамов (начальник 3-го отдела РОВС. — В. А.) и капитан Фосс (помощник Абрамова по террористической работе. — В. А.) неоднократно направляли своих людей в СССР с единственной целью убийства…»

Это лишь одна небольшая выдержка из десятков тысяч страниц сообщений Третьякова, объединенных в несколько объемных томов под кодовым названием «ИНД».

Третьяков работал днем и ночью. Благодаря этому разведка была в курсе почти всех деловых и личных встреч Миллера с другими руководителями организации, их планов по организации работы, замыслов и даже настроений отдельных белоэмигрантских лидеров.