бриллиантовым перстнем на мизинце? «А вы, мадам, есть большой кокетка!» Смешно. За одно кокетство, за умение нравиться денег не платят. Чтобы этими талантами зарабатывать, недостаточно оставаться кокеткой, для этого надобно стать кокоткой. И она ею стала.

...Так она и живет: лжет сама, ложь и лицемерие процветают вокруг нее. Она помнит время, когда ее, честную и скромную модистку, унижали на каждом шагу. Но стоило ей стать продажной женщиной... У нее стали бывать важные господа, которые платили деньги. У каждого из них дома оставалась жена, которой, уходя, говорили, что идут по важным делам, а все дела-то сводились к тому, что проводили время с нею в ее спальне. Среди этих важных господ были и убеленные сединами отцы семейств. Дочерям своим они наверняка проповедовали целомудрие, а сами глумились над одной из десяти заповедей божьих: не прелюбодействуй. Ну да ладно. А ведь между заповедями расстояние короткое. Если заповедь «Не прелюбодействуй!» ничего не стоит, то зачем же дорого ценить другую заповедь — «Не укради!» Она возьмет этот ключ, ведь за него иностранец даст много денег, и она уедет в другой город, начнет новую жизнь, чистую, незамутненную. Игра стоит свеч. Господь простит ей этот последний грех.

Граф громко застонал.

— Проснитесь, граф! — Вера трясла его за плечи. — Мне страшно.

Василий открыл глаза.

— Что случилось?

— Вы кричали во сне, я испугалась. Прошу вас, не спите, я должна вам сказать нечто важное... Вы не знаете толстого крашеного иностранца с бриллиантовым перстнем на мизинце?

— Нет, — сонно произнес Василий. — Впрочем... не уверен в этом.

Пока она, сбиваясь, рассказывала ему, как позавчера днем к ней пришел иностранец и предложил десять тысяч за то, что она придет в дом к Василию и, воспользовавшись отсутствием старого графа, похитит в кляссере монету, молодой граф мучительно вспоминал, где он слышал о толстом иностранце с перстнем на мизинце.

— Он мне дал... Я сейчас... — Вера встала, подошла к лежавшей на тумбочке сумке, долго рылась в ней, наконец вынула листок бумаги, зажгла свечу и вернулась.

«Константиновский рубль, — вглядываясь в нарисованный кружочек, изумился Василий. — Нет сомнения».

И вдруг он вспомнил: это было минувшей весной. Отец сидел в кресле-качалке на террасе, которая выходит в ослепительно белый, цветущий вишневый сад. На коленях у него неизменный кляссер. Он вынул маленькую монету, долго, щурясь, разглядывал ее, потом поднял над головой.

«Эту драхму отчеканил в четвертом веке до нашей эры Филипп II, вполне возможно, что держал ее в руках его знаменитый сын — Александр Македонский, который одарил ею молодого цирюльника. Видишь, в монете маленькая дырочка? — Заметив недоумение сына, старый граф, в свою очередь, удивился: — Неужели ты не слышал? Изволь, я расскажу историю... — Помолчав немного, стал рассказывать. — По свидетельству Плутарха, Александр всегда брал с собой в поход то, что давало ему надежду на успех и вселяло благочестие по отношению к богам, честность, простоту, умеренность, веселое расположение духа, презрение к смерти, дар слова и правдолюбие, спокойную обдуманность и быстроту в действиях, славолюбие и твердую волю. По преданию, у него на голове имелось два роговидных отростка, и потому всех парикмахеров он после бритья убивал, — с благочестием у императора было, как понимаешь, не все в порядке. Мать одного из цирюльников, красивого голубоглазого юноши, когда пришла очередь идти ему к Александру, замесила тесто на грудном своем молоке, испекла небольшую лепешку и дала сыну, чтобы он предложил Александру откушать. Тот попробовал кусочек лепешки и, когда цирюльник закончил работу, сказал ему, что он должен умереть. Тогда юноша ответил: грешно убивать своего молочного брата. И рассказал все императору. И тот отпустил его со строгим приказом не разглашать тайны, а на прощание снял с себя талисман — висевшую на тонком кожаном шнурке монету — и подарил юноше. — Отец поднес монету к слезящимся глазам и долго с любовью смотрел на нее. — Конечно, это та самая драхма. И мистер Блэйк отдал бы за нее свой бриллиантовый перстень. — Старый граф осторожно вложил монету в кляссер, вынул другую. — Ну а за эту монету он отдал бы половину своего состояния. Мне жаль, мистер Блэйк, но монета никогда вашей не будет».

«Эта мысль, в которой заключается мое спасение! Да, это единственный выход», — подумал граф Василий и обнял Веру.

После сообщения Барабанова у Арслана возникло ощущение, что не будет конца этому расследованию. Всплывают все новые и новые факты, и каждый из них несет в себе новую тайну, в которую еще надо проникнуть.

«Поначалу все казалось просто, — размышлял Туйчиев. — Избили Олега Охотникова. — Арслан вспомнил свой разговор с профессором и пожалел, что допустил самодеятельность старика. — Собственно говоря, разве мог я остановить естественное стремление помочь внуку? Но если бы он только искал доказательства, а не начал их создавать! Тогда наверняка не было бы грабителей. Теперь ищи двух парней, которые находились во дворе ресторана перед приходом туда Олега и Андрея, да еще двух грабителей, забравших у Зарецких магнитофон с записями. Судя по всему, Олег оговаривает Андрея. Но почему? Что произошло между ними? Старик Зарецкий прав: похищение записи его телефонного разговора с Олегом и оговор Андрея связаны. Но зачем понадобилось это Олегу? Ведь он столько лет дружил с Андреем. Да, связь, конечно, есть. А случайно ли грабителей встретил неизвестный мужчина? Может, все-таки случайно? Караулова только и видела, что они встретились. Пошли ли они вместе после встречи? Может, просто им надо было в одну строну. Опять тайна. Главное, ни к чему пока нет подступов. Теперь еще пропажа редчайшей монеты... И сообщает об этом не Андрей, а он по сути единственное заинтересованное лицо: единственный наследник! Что заставляет его молчать? Еще одна тайна. Надо вызвать Андрея.

...Андрей сидел перед Туйчиевым насупившись, не поднимая головы, и с некоторым раздумьем отвечал на вопросы.

— Все же, Андрей, объясните, почему вы не заявили о пропаже рубля Константина? Надеюсь, ценность монеты вам известна?

Андрей кивнул.

— Какой смысл, — после паузы нехотя сказал он, — все равно их не найти.

— Кого?

— Да этих самых... которые магнитофон с записями забрали. Больше некому и монету забрать.

Арслан и сам понимал, что исчезновение монеты логически могло быть связано с визитом грабителей. Правда, между ограблением и моментом, когда было обнаружено исчезновение монеты, прошло несколько дней. И профессор ничего не говорил