– Когда придет следующий груз? – деловым тоном спросила она. – У меня есть клиент, который желает по лучить маленькую блондинку. И он готов заплатить кучу денег, если она будет девственницей.

– Я сделаю заказ сегодня, и ты получишь блондинку к следующему вторнику.

Оливия улыбнулась и рукояткой хлыста принялась гладить сквозь платье сосок левой груди. Джек молча следил за ее движениями. Вот он облизал губы, и Оливия поняла, что полностью завладела его вниманием, пусть даже на короткий миг. Внизу живота разлилась горячая волна. Она уселась на гранитный постамент и подняла юбку. Теперь кончик хлыста пробирался меж шелковых складок туда, куда она жаждала направить Слеттера.

– Ты хочешь? – охрипшим голосом спросила Оливия.

Несколько мгновений он молча рассматривал ее, потом шагнул к ней, и Оливия жадно вцепилась в его одежду, торопясь высвободить восставшую плоть.

– Что, не терпится? – Он смотрел на нее сверху вниз. Оливия вдохнула его запах – дорогие сигары, кожа перчаток и аромат возбужденного мужчины.

– Да, – кивнула она.

Тогда он обнял ее одной рукой, притянув к себе, а в другую взял хлыст. Рукоятка скользнула под юбки и коснулась нежной кожи. Глаза Оливии распахнулись. Она откинулась назад и застонала, когда боль смешалась со спазмами удовольствия.

Но и в этот момент она не могла забыть Кинкейда. Джек в ее власти, и скоро она убедит его, что Спенсер Кинкейд заслуживает мучительной смерти.

Гостиница «Хэмптон-Хаус» занимала чуть не целый квартал, раскинувшись на двух с половиной акрах недешевой земли в славном городе Сан-Франциско. В высоту здание поднималось на семь этажей, что тоже было своего рода рекордом. Само собой, окна фасада выходили на гавань. На улице было серо и уныло, но в холле царил солнечный полдень – сотни люстр и светильников заливали просторное помещение ярким светом. Тори шла через этот блеск к стойке портье по мраморному полу и отчаянно желала, чтобы в холле было хоть чуточку темнее. На первом этаже гостиницы располагались дорогие магазины и рестораны. Тори делала здесь покупки множество раз, но сегодня все было иначе. Сегодня она пришла сюда для того, чтобы встретиться с мужчиной. Раньше она никогда даже не разговаривала с мужчиной наедине – только с Чарлзом. И уж никогда прежде она и подумать не могла, что рискнет обратиться к малознакомому человеку с таким предложением. Посыльный, одетый в красную с золотом униформу, провел ее от безукоризненно отполированной, сияющей стойки портье к частному лифту в глубине холла. Лифт поднимался, а решимость Тори падала. Она судорожно прижимала к себе завернутую в серебряную бумагу коробку и вновь и вновь повторяла про себя то, что собиралась сказать Кинкейду. Вот маленькая стальная клетка с лязгающим звуком замерла на седьмом этаже, дверь распахнулась, и посыльный сказал Тори, которая никак не могла заставить себя выйти из лифта:

– Это здесь, мисс. Этаж мистера Кинкейда.

Она кивнула и неуверенно шагнула вперед. Вновь лязгнул металл, и, обернувшись, Тори увидела, что лифт заскользил вниз. И тут ей пришло в голову, что ее план не так уж хорош. Когда она обдумывала его у себя в спальне, он казался единственно возможным. По дороге в отель Тори продолжала твердить себе, что поступает правильно, что у нес просто нет другого выхода и что мистер Кинкейд все поймет. А сейчас она гадала, успеет ли вызвать лифт и исчезнуть отсюда раньше, чем Спенсер или кто-нибудь другой узнает, что она здесь была.

– Чем я могу помочь вам, мисс?

Слишком поздно. Сглотнув комок в горле, Тори повернулась и оказалась лицом к лицу с коренастым человеком, одетым в строгую черную пару. Волосы тщательно зачесаны назад, брови чуть приподняты, на верхней губе аккуратная линия тонких усиков, а под ними…..

такие же тонкие, неодобрительно поджатые губы. Ей сразу удалось справиться с волнением, и она не знала, с чего начать. Не дождавшись ответа, мужчина пояснил:

– Этот этаж принадлежит частному лицу, мисс.

– Я пришла к мистеру Кинкейду, – пролепетала Topи, обретя наконец, голос.

Дворецкий чуть склонил голову набок, скептически оглядывая ее фигуру, словно не мог решить, достойна ли она предстать перед его хозяином. Потом он дружелюбно улыбнулся:

– Позвольте ваше пальто, мисс Грейнджер. «Интересно, – растерялась Тори, – откуда он знает мое имя?»

Она бросила взгляд в зеркало, поправила воротничок светло-голубого платья и вернула на место локон, выбившийся из прически. Заметив, какой испуганной выглядит молодая дама, которая смотрела на нее из зеркала, Тори поспешила еще раз повторить про себя, что Спенсер Кинкейд наверняка все поймет правильно, Но отражение не стало выглядеть от этого увереннее.

– Прошу вас следовать за мной, – предложил дворецкий и пошел вперед.

Остановившись возле одной из дверей, он постучал. Из-за двери донесся голос Кинкейда – глубокий баритон, при звуке которого сердце Тори ухнуло куда-то вниз, а в коленях появилась противная слабость.

– Что там, Джаспер?

Из-за спины дворецкого Тори увидела его. Спенс стоял спиной к двери и смотрел в залитое дождем окно. Это было похоже на портрет, только рассеянный художник написал человека со спины: прекрасная фигура – узкие бедра, широкие плечи, – в которой угадывалась сила и мощь, в обрамлении роскошных темно-зеленых портьер, перехваченных золотыми шнурами, – неброско, но со вкусом.

– К вам пришла леди, сэр.

Спенс обернулся, и взгляды их встретились. Тори увидела, как расширились от удивления его необыкновенные золотистые глаза. Он стоял в противоположном конце комнаты и смотрел на нее. А Тори чувствовала себя… оглушенной, как когда-то давно, после падения с лошади. Да, в присутствии этого человека с ней всегда творилось что-то неладное.

– Мисс Грейнджер. – Кинкейд шагнул к ней. – Для меня большая честь видеть вас здесь.

Его загорелая теплая ладонь коснулась ее ледяных пальцев. Надо взять себя в руки.

– Мистер Кинкейд, я пришла извиниться за вчерашнее.

– Вы мне больше не нужны. Джаспер. – Спенс бросил на дворецкого короткий взгляд.

– Что вы прикажете с этим делать? – спросил тот, протягивая завернутую в серебряную бумагу коробку.

– Возвращаете мой подарок? – Спенс улыбнулся Тори. – И даже не открыли?

– Я не могла его принять.

Он покачал головой и осторожно сжал ее пальцы, которые не выпускал из своей руки.

– Идите, Джаспер.

Когда дверь за дворецким закрылась, Спенс улыбнулся еще шире:

– Неужели вам не было любопытно, что там?

– Немного. – Тори слабо улыбнулась в ответ. – Но я не могла принять подарок.

На самом деле ей ужасно хотелось посмотреть – любопытство просто снедало ее. Но – леди не может…

– Ваша мать не позволила бы, да?