Даже далекие от науки люди слышали об этой легендарной женщине, положившей свою жизнь на алтарь достижений в большой науке. Почитание ее образа в мире столь велико, что достигает уровня благоговения: Мария Склодовская-Кюри – дважды лауреат Нобелевской премии, ее биография переведена на двадцать пять языков, ее образ увековечен в скульптуре, ее имя присвоено многим институтам. Этот знаковый символизм отражает отношение общества к женщине-ученому, первой женщине-профессору Сорбонны, первому в мире ученому, удостоенному Нобелевской премии дважды, а не просто подведение итогов исследований и научных достижений отдельно взятого человека, посвятившего жизнь беззаветному служению великим научным открытиям.

В судьбе этой выдающейся женщины наложился зловещий отпечаток расплаты за внедрение в запретную зону – еще один экспрессивный элемент, усиливающий восприятие ее как исторического персонажа, тень тайны, скандала и сенсации, мрачно окутывающая контуры хрупкого, воздушного создания, бросившего вызов вечности. Такие судьбы всегда приковывают внимание, внушают трепет и изумляют неистощимостью воли. Такие образы, пожалуй, нужны человечеству для создания бессмертных символов, для культа отдельных качеств и способностей, что призвано подтолкнуть обычного среднего человека отнестись с большим уважением к самому себе.

Хотя, конечно, во многом она оставалась лишь женщиной: слабой, беззащитной и несчастной. Но объективно образ Марии Склодовскои-Кюри сродни образу Прометея: она «выкрала» у Природы гигантскую силу, без колебаний и бескорыстно передав ее людям и… безбоязненно положив жизнь на алтарь малопонятных достижений. Впрочем, у нее, как и у многих великих женщин, не было иного выбора.

Праведница по наследству

Рождение и воспитание в благочестивой семье польских интеллигентов, пожалуй, оказалось ключевым моментом детства Марии Склодовскои, усиленным суровыми, порой бездушными условиями существования, обостренным чувством ущемленного национального сознания из-за безжалостного культурного прессинга царской России, а также ранней потерей матери и старшей сестры. Мария была пятым, и самым младшим, ребенком в семье, и смерть матери от чахотки, наверное, больше всего сказалось на ней: балуемая на правах самой младшей из детей, она в то же время в силу юного возраста и близкого контакта с матерью восприняла ее ранний уход с наибольшей тоской. Горькие и трогательные впечатления случившегося породили в ней почти никогда не покидающее ее ощущение тревоги. Восприимчивая и легко ранимая душа, она не замкнулась в себе полностью, потому что семья у нее была дружная. Но по сравнению со старшими братом и сестрами после смерти матери девочка приобрела какой-то библейский оттенок одухотворенности и неестественной для ее возраста серьезности, что подчеркивалось все ухудшающимися условиями жизни семьи.

Не лишним будет упомянуть, что значительная часть проблем, обрушившихся на семью Склодовских, была связана с тихим, но ощущаемым в семье протестом против навязываемых Россией культурных ограничений поляков, и особенно против пресмыкательства перед завоевателями той части польского общества, которая намеревалась процветать в любых политических условиях. И если мать Марии, управлявшая женским пансионом, была вынуждена оставить работу из-за тяжелой, неизлечимой болезни, то отец, преподававший в мужской гимназии, поплатился увольнением как раз за свои политические убеждения. Коварство судьбы не могло не отразиться на мировоззрении детей. Юные Склодовские заметно выделялись как своей бедностью, так и необыкновенной старательностью и воинственностью как компенсацией ущемленной национальной гордости и сложившихся социальных условий. Им приходилось рано взрослеть, осознавая и принимая ответственность и за собственную жизнь, и за жизни близких. Скороспелая самостоятельность и ранняя мотивация знаний отличали всех детей Склодовских: трое из них окончили гимназию с золотой медалью. В этом факте, конечно, заложено определенное противоречие, связанное с дезориентацией. Дети не знали, как им выжить в этом сложном и хрупком мире, в котором реальность, как в кривом зеркале, искажается сообразно социальному положению и богатству определенных членов общества. Позже, уже достигнув изумивших мир успехов на поприще научных открытий, Мария выскажет открытое презрение к средней школе, не воспитывающей ничего, кроме банального послушания и бездумного поклонения статистическим знаниям. Возможно, это негодование, как и попытка создать свой подход к обучению детей, является не чем иным, как реакцией на собственное детство с хорошими отметками, но абсолютно без каких-либо перспектив и маяков для выбора жизненного маршрута.

Но, признавая и уважая высокий интеллектуальный уровень родителей, получив в процессе воспитания большие дозы структурированных знаний именно от отца с матерью и осознав в гимназии превосходство знаний над невежеством как некий козырь в тайной и явной социальной борьбе, дети Склодовских сосредоточились на образовании, не имея пока понятия, где его можно применить. Вернее, у каждого птенца гнезда Склодовских жило свое романтическое представление о том, как распорядиться своей жизнью, но за осознанием необходимости университетского образования не было ничего ясного и понятного. Не было осязаемых идей и пламенных намерений бороться за них. Присутствовало лишь болезненно выпячиваемое чувство человеческого достоинства и уважения интеллектуального начала в личности, а также верховенство знаний в ценностной ориентации семьи. Неудивительно, что открытый вызов обществу, где социальное положение в большинстве служит определяющим фактором восприятия и отношения к человеку, стал отличительной чертой детей Склодовских. Окружающие не раз замечали откровенно мятежное, независимое поведение маленькой девочки, которая своей демонстративной горделивостью, опирающейся на основательное знание школьных предметов, просто компенсировала повсеместно прививаемое ощущение ущербности и второсортности из-за бедности и скрытого политического гонения отца Склодовского.

Девушка с каждым годом взросления сосредотачивалась все сильнее, словно невероятно упругая пружина, сжималась в себе, не выпуская своих внутренних ощущений, но набирая силу знаний и готовность в любой момент разжаться с блистательной, непредсказуемой мощью. Решительно менялись даже книги, которые она поглощала с ненасытным аппетитом прожорливого грызуна. Но на смену романтическим приключениям пришли серьезные произведения. Именно семейные проблемы ускорили формирование мотивации достижений. Нарастающий стресс формировал устойчивое желание действовать. После каникул нужда и полное отсутствие перспектив встали перед Марией во всей своей неприглядности. Уверенная в себе, необузданная и впечатлительная молодость выдержала это тяжелое испытание, встав на твердый путь непрерывного поиска. Не зная иного способа, кроме борьбы и неутомимого накопления знаний – качество, привитое отцом, – Мария пытливо и осторожно, будто сапер со щупом, зондировала свои реальные возможности.

Необходимость зарабатывать средства на жизнь толкнула семнадцатилетнюю медалистку на путь преподавания популярных дисциплин, а еще немного позже она стала гувернанткой – скользкая и очень непростая плоскость для начинающей карьеристки. Кроме родного польского девушка к тому времени прекрасно владела немецким, русским, французским и вполне сносно – английским. Тогда она еще не имела стройных планов относительно своего будущего, но знала наверняка: она обязана сама заработать на обучение в университете и, более того, должна быть готова помочь старшей сестре, подавшейся в Париж на учебу и едва сводившей концы с концами. Шесть тяжелых лет скитания по чужим семьям оказались самым действенным бальзамом, самым главным моментом формирования личности – замкнутого в себе, параноидально сосредоточенного на своей цели бойца. Именно эти годы резко отдалили ее от старшей родни. Самая старшая сестра, Эля, была озабочена единственным вопросом – устройством своей жизни в качестве подруги какого-либо мужчины. Брат Юзеф успел сесть в своей поезд, увозящий его в многолетнее путешествие по миру знаний, чтобы сделать обычную мужскую карьеру. Самая близкая по духу сестра Броня в это время осваивала курс заманчивой и почти божественной для Марии Сорбонны, причем отчаянно борющаяся за собственную судьбу девушка еще и высылала сестре деньги на учебу. Отныне пустое времяпрепровождение – посещение балов, танцев и светские сплетни – начинает раздражать Марию, что является верным предвестником появления более четкой идеи. Девушка еще не знает, какой путь был бы для нее правильным, но под влиянием воспоминаний о физических опытах дома, о разных приборах, продемонстрированных отцом, она начала все свободные минуты отдавать физике.