Сама же мадам Кюри вряд ли заботилась о создании ореола величия вокруг своего имени. Однако бесспорным является желание оставить след, оставить память о муже и своей деятельности, которой она посвятила всю жизнь и всю энергию. Уже после смерти мужа она, читая в Сорбонне единственный в мире курс лекций по проблематике радиоактивности, издала книгу «Труды Пьера Кюри». Затем, несколько позже, она издала курс собственных лекций «Руководство по радиоактивности». Эта простая и упорная женщина, как никто другой, осознавала, что память о людях составляют их дела, систематизированные и адаптированные для восприятия средним человеком или средним специалистом на соответствующих времени носителях информации. Как ученая и как человек, взращенный на книгах, она хорошо знала цену этим носителям, потому действовала в этом направлении необычайно активно. К закату жизни она сумела написать еще один основополагающий труд, подводящий итоги творческой и исследовательской деятельности, – «Радиоактивность». Эта книга увидела свет через год после смерти исследовательницы.

Но конечно же, все сопутствующие признаки признания величия и научных достижений этой женщины и истинного благородства ее широкой души не стоили бы ничего, если бы она действительно не была кропотливой труженицей, ежедневно и ежечасно думающей об одном: о своей миссии первооткрывателя, которую она добровольно выбрала и которую усилила, углубила и сделала неотвратимой утрата единственного на планете близкого по духу человека. Однажды, наблюдая за образованием шелковичных коконов, Мария была поражена деятельностью обычных шелковичных червей, организованностью и терпеливостью этих простейших созданий Природы. Возможно, это невольное потрясение упорядоченностью всего сущего в мире и было главным открытием: все живое, явившееся миру, имеет свою миссию, неважно, как велика она, но именно эта удивительная преемственность движения и позволяет человеку совершенствоваться, развиваться. И, кажется, не случайно она написала в одном из своих частных писем такие строки, обнажая откровенностью свой сокровенный мир: «Эти гусеницы, деятельные, добросовестные, работающие так охотно, так настойчиво, произвели на меня большое впечатление. Глядя на них, я почувствовала себя принадлежащей к их породе, хотя, быть может, и не так хорошо организованной для работы, как они. Я тоже все время упорно и терпеливо стремилась к одной цели. Я действовала без малейшей уверенности в том, что в этом истина, зная, что жизнь – дар мимолетный и непрочный, что после нее ничего не остается и что другие понимают ее иначе».

Пожалуй, в этих простых и одновременно проникновенных словах заключена вся жизненная концепция Марии Склодовской-Кюри. Великой труженицы, отступившей от обыденного и узкого понимания роли женщины, скудной на чувства и эмоции, но обладавшей невероятной широтой души, излучавшей космическую энергиею стремления к необъятному, отвергавшей любые способы обогащения, презиравшей сенсационность и даже блистательность звучания собственного имени, сумевшей при этом быть подругой, матерью и самостоятельным игроком в мире самых серьезных научных свершений.

Эта женщина стала символом новой эпохи и удивительных возможностей. О Габриэль Шанель говорят, что она первой отразила в моде двадцатый век, открыв фантастический мир преобразований себя при помощи одежды, она усилила современниц тяжелой артиллерией и сделала их более раскованными и эластичными внутри. В сущности, ее поход за признанием был не чем иным, как реализацией ненасытного стремления к независимости и новому, доселе невиданному уровню свободы для женщины. Именно с этой целью Коко Шанель наделила женщин новыми многочисленными приемами и возможностями, фактически учением о том, как оставаться многоликой, обольстительной, шикарной и… в меру недостижимой. Одежда в ее случае стала языком общения с миром, средством самовыражения, но не целью, как полагают некоторые неискушенные созерцатели ее успеха.

Формальные достижения Коко Шанель не велики и сами по себе не имеют большого значения. Освобождение женщины от наивного и душащего корсета, создание элегантных шляпок, парад причудливых аксессуаров и длинных юбок – все это в конечном счете лишь механизм и эволюция развития одежды. Ведь в свое время изобретение и навязывание того самого корсета были находкой, придающей женщине ощущение притягательной в глазах мужчин несвободы. Действительно, непостижимая магия черного цвета и духи «Шанель № 5» и все остальные изобретения в искусстве представлять свой образ через одежду – это только способы влияния, механизмы, приводящие в действие оружие, а суть самой создательницы в ином.

Кроме того, специалисты настаивают, что не она была величайшим дизайнером своего времени. Более результативными кутюрье признаются Мадлен Вионне и Кристобаль Баленсиага. И вовсе не Коко Шанель вытеснила из одежды женщин корсеты, а совершил это преобразование Поль Пуаре, причем еще в то время, когда сама Габриэль постигала незамысловатые науки в унылой обстановке монастыря. Наконец, Коко Шанель не была даже первым модельером, решившимся на создание духов. Ее миссия оказалась совершенно другой, поскольку она изменила отношение самих женщин к одежде и к ощущениям, которые эта одежда может им дать. «Коко Шанель не убрала корсет из женского костюма, но убрала его из женской головы» – так оценивают ее вклад в искусство Высокой моды.

Действительно, Коко Шанель невозможно и недопустимо судить по формальным, признанным обществом современников критериям. Гораздо более весомым в личности Коко Шанель был скрытый философский смысл в создании стереотипа современной женщины: будто бы следуя мужским желаниям и являясь мужчинам в виде, максимально приближенном их ожиданиям, женщина вместе с тем получает необъяснимую власть и способность навязывать патриархальному миру свои идеи. Главное, что удалось сделать легендарному модельеру, – изменить восприятие общества женской сути. Коко Шанель удалось соединить в одежде и стиле мужские ожидания и женскую раскованность, независимость и свободу. Полностью зависимая от мужчин в начале пути, Коко Шанель за годы развития своей идеи в значительной степени продвинула свои замыслы при помощи очарованных ею поклонников. Нередко или даже часто совершая исключительно мужские поступки, демонстрируя мужское поведение, она сделала себя не только независимой, но и несказанно влиятельной, почти всесильной законодательницей стиля, перед которой преклонялись и мужчины, и женщины, которую боготворил почти весь мир.