Джек криво усмехнулся:

– Я так и думал, что ты это скажешь.

– Но ты ведь со мной согласен, правда? Нам обоим не нужен скандал.

Он кивнул:

– Мне бы не хотелось тебя скомпрометировать. Я согласен, что нам следует быть осторожнее.

– Точно, – произнесла Лиззи.

Почему-то она внезапно почувствовала себя такой несчастной. Это было так глупо.

Джек взял ее за руку, и от одного его прикосновения по ее телу разлилось приятное тепло. Чувство, охватившее ее в этот момент, было намного глубже физического влечения, и она испугалась.

– По крайней мере, у нас есть еще одна ночь, – обнадеживающе произнес он.

О боже… Разве это было благоразумно? Несколько минут назад они говорили о ее планах на будущее. Джеку нет места в ее жизни, и еще одна ночь только сделает их расставание еще более болезненным. Наверное, завтрашнее возвращение работников было очень кстати.

Она опустила глаза и посмотрела на большую загорелую руку Джека с еле заметным шрамом на тыльной стороне большого пальца. Сегодня утром эта рука выводила буквы ее имени на внутренней стороне ее бедра.

Воспоминания словно опьянили Лиззи. Ей вдруг захотелось прижаться к Джеку и умолять его, чтобы он снова занялся с ней любовью.

Он нежно провел большим пальцем по тыльной стороне ее ладони. Заглянув в его глаза, Лиззи увидела в них едва сдерживаемое желание.

Всего одна божественная ночь, прежде чем ее жизнь вернется в привычное русло.

Луна светила так ярко, словно давала им свое благословение. Лиззи лежала на боку рядом с Джеком, чувствуя себя на удивление спокойной и умиротворенной.

Джек был потрясающим любовником, и она не хотела анализировать эти волшебные мгновения и оправдываться, почему, вопреки здравому смыслу, находится сейчас рядом с ним. Ей хотелось запечатлеть в памяти каждый миг этой последней ночи, чтобы в будущем эти воспоминания согревали ей сердце.

Она вдруг обнаружила, что глаза Джека как-то странно блестят в свете луны.

– Ты в порядке? – прошептала она.

– Да, конечно.

– Ты выглядишь грустным.

– Я не грущу, просто задумался.

– О чем?

Нетерпеливо вздохнув, он повернулся к ней лицом, взял ее руку и начал поочередно целовать ее пальцы.

– Ни о чем. Так, неприятное воспоминание.

Она прижалась к нему и потерлась губами о его шершавый подбородок.

– Надеюсь, что у тебя все хорошо, потому что мне сейчас очень хорошо.

Джек улыбнулся, став похожим на себя прежнего, и Лиззи почувствовала облегчение.

– Значит, мы оба в порядке. А как насчет Маделин?

Лиззи рассмеялась:

– У нее тоже все хорошо. – Лиззи положила ладонь на живот и, к своему удивлению, почувствовала слабый толчок.

– Джек!

– Что такое?

Он резко приподнялся на локте и навис над ней, загородив лунный свет. Она не видела его лица, зато слышала испуг в его голосе.

– Все в порядке. Это просто малышка толкается.

– Да? – удивленно произнес он.

– Вот, убедись сам. – Она взяла его ладонь и прижала к своему животу. – Чувствуешь?

– Нет, – ответил Джек. – Я чувствую только тебя. – Он погладил ладонью ее кожу. – Ты такая шелковистая и сексуальная… – Вдруг он остановился и изумленно уставился на ее живот. – Ого.

– Ну что, теперь чувствуешь?

– Да, чувствую, – пробормотал он. – Ничего себе.

– Правда, удивительное ощущение?

– Думаю, тебе стоит отдать Маделин в секцию женского футбола, когда она подрастет. Она уже делала так раньше?

– Нет, до этого я ее не чувствовала.

– Сейчас она бьет ручками и ножками.

– Правда? – Лиззи просунула свою ладонь под его и ахнула от изумления, почувствовав трепет сразу в двух местах. – Она не может решить, чем больше хочет заниматься – футболом или боксом.

– Интересно, она будет выступать за Италию или за Австралию? – произнес Джек.

Лиззи довольно улыбнулась.

– Полагаю, это будет зависеть от того, где вы будете жить, – ответил он на свой же вопрос.

– Да, – согласилась она, уловив в его тоне серьезные нотки.

Через некоторое время ребенок успокоился. Зевнув, Лиззи прильнула к Джеку, не желая думать о будущем.

Было так чудесно лежать с ним в постели в большом доме, где, кроме них, никого не было, и слушать ночную тишину. Затем она неожиданно представила себе Джека в этой же самой постели с его молодой невестой, скорее всего, сельской девушкой.

– О боже, как бы я хотела…

Обнаружив, что мыслит вслух, Лиззи замолчала.

– Чего бы ты хотела? – спросил Джек.

Быть на десять лет моложе.

Тряхнув головой, Лиззи плотно сжала губы, чтобы не произнести это вслух.

– Ну давай же, Лиззи, назови мне свое желание, а я скажу тебе, чего хочу я.

Значит, он тоже чего-то хотел.

Лиззи вспомнила странный блеск в его глазах. Это были слезы?

Продолжать этот разговор было рискованно.

Лиззи резко приподнялась в постели и натянула простыню на обнаженную грудь.

– Работники могут вернуться рано утром. Мне лучше пойти к себе в комнату.

– В этом нет необходимости. Они не покинут лагерь до рассвета, и еще полдня у них уйдет на то, чтобы сюда добраться. – Джек взял ее за плечи и снова опустил на подушки. – Спи, Лиззи. Больше никаких разговоров. Устраивайся поудобнее и засыпай.

Джек лежал без сна в темноте. Он чувствовал аромат волос, прижимающейся к нему, Лиззи, видел, как вздымалась и опускалась ее грудь. Ему хотелось, чтобы эта ночь никогда не кончалась. Потому что сейчас Лиззи принадлежала только ему.

Утром она уйдет.

Будь на ее месте другая женщина, он признался бы ей в своих чувствах и убедил ее в том, что им нет необходимости прятать отношения от остальных.

С Лиззи подобное было невозможно. Он не был федеральным сенатором. Пресса никогда не интересовалась его личной жизнью.

Пытаться ее переубедить было бессмысленно. Это бы только испортило прощальную ночь.

Лиззи проснулась от стука чашки по блюдцу. Открыв глаза, она увидела Джека, который принес ей чай.

– Доброе утро, – произнес он, улыбаясь.

– Это мне? Как мило с твоей стороны. Который час?

– Половина восьмого.