— А если вы не найдете вторую лодку, товарищ военврач? — с улыбкой спросил Курец.

— Тогда вы останетесь на «щуке» и будете отдыхать до конца учений! — пообещал военврач, вставая со своего места.

Встав на грунт, Федоров прошел вперед пять шагов и обернулся, смотря на торпедный аппарат, из которого только что вылез.

«Хотя что на него смотреть! Скоро вылезет военврач, и надо идти вперед. Две сотни метров — совсем не шутка пройти. Хорошо, хоть сегодня погружаемся днем!» — нашел положительную сторону в сегодняшнем погружении Федоров, соединяя полевой провод с катушкой в левой руке.

Двухметровый осьминог сместился на метр влево, освобождая дорогу Федорову, на всякий случай, меняя цвет с красного на темно-бордовый. Осьминог дернулся, привстав на своих ногах, узрев тройку камбал, которые в метре пронеслись над ним, но бросаться на них не стал, прижавшись к трем серым камням и сверкая приличных размеров ногами.

Лязгнула, открываясь, крышка торпедного аппарата.

«Теперь выставляем курс, и вперед!» — сам себе скомандовал Федоров, внимательно всматриваясь в корпус подводной лодки.

На всякий случай, сравнив курс с наручным компасом, Федоров сделал три шага и остановился, чуть не наступив на серо-зеленого трехметрового осьминога, привольно раскинувшего щупальца во все стороны.

Федоров не стал рисковать, а, сделав пять шагов вправо, осторожно обошел гиганта-осьминога, презрительно поглядывавшего маленькими злыми глазками.

«Вот из-за таких гигантов и возникают легенды о чудовищах, ломающих корабли и утаскивающих на дно моряков! А может, осьминоги по дороге в пучину перекусывают моряками?» — сам себя спросил Федоров, замечая слева бредущего военврача, нагруженного каким-то грузом на плечах.

Федоров пошел быстрее, на ходу разматывая катушку с телефонным проводом и внимательно смотря под ноги, бросая короткие взгляды по сторонам и на компас. Пока все шло нормально, и даже далекий шум низкооборотного мотора не нарушал сонное спокойствие подводного мира залива Улисс.

«Когда-нибудь люди будут плавать под водой как рыбы! А что надо сделать? Приставить пропеллер к заднице, и поплыл быстрее рыбы! Или сесть верхом на торпеду, и вперед с песней! Как Мюнхгаузен на ядре!» — помечтал Федоров, оборачиваясь налево, где, отстав метра на три, шел военврач.

«Все-таки здорово Усияма меня научил драться! Один с четырьмя вооруженными противниками справился! Но надо так сильно стараться не бить. Несколько ударов, и четыре трупа. Страшная все-таки штука — это карате! А каратекам надо выдавать разрешение, как при ношении огнестрельного оружия!» — размышлял Федоров, замечая, что даже такое короткое время занятий карате и самозащитой по методу Ознобишина сделало его сильнее, спокойнее и увереннее в своих силах.

Плотная стая полуметровых серовато-коричневых пятнистых рыб пронеслась прямо над дном, повернула вправо и исчезла вдали. Федоров вздрогнул, оглянулся на военврача и остановился. Справа неслась сплошная стена мелких серо-стальных рыбок, которые через десять секунд заполонили все вокруг.

«Теперь надо сидеть на месте и ждать, пока пройдет косяк. Хотя почему сидеть? Надо стоять!» — решил Федоров, шире расставляя ноги, как будто мелкие рыбки могли сбить его с ног.

Через пару минут косяк стал редеть, а через минуту совсем пропал.

Федоров снова начал движение и буквально через двадцать шагов увидел кусок проволочной сетки, привольно разлегшейся на морском дне.

Пяток черно-белых метровых рыбин медленно плыл всего сантиметрах в десяти от песчано-каменистого дна, вяло шевеля длинными усами на костистой мордочке[34].

«Это еще что за тварь такая?» — дернулся Федоров, на всякий случай забираясь влево, подальше от странной, а может, и страшной пятерки.

«Ну не должны рыбы так медленно двигаться в море! Такие полные, упитанные и на вид беззащитные! Значит, у них есть какое-то очень сильное средство защиты, о котором я просто не знаю!» — напомнил про себя Федоров, чуть увеличивая скорость движения.

Военврач тронул Федорова рукой за левую руку и указал направление движения, прямо через путь странных рыб. Федоров отрицательно покачал головой, одновременно прижав левую руку к груди, жестами показывая, что ни в коем случае не выполнит указания военврача.

— Пять суток ареста! — жестами показал военврач, четырьмя пальцами двух рук изображая решетку.

Федоров снова отрицательно покачал головой, продолжая делать большой крюк, чтобы не встречаться со странными рыбами, которые и не думали уступать дорогу двум водолазам.

«Такое поведение рыб вызывает у меня стойкое подозрение! Очень независимо ведет странная пятерка! Такое ощущение, что эти недоделанные сомики или переделанные угри никого и ничего не боятся! Угри бывают электрическими. Еще Майкл Фарадей работал с электрическими угрями, добывая из них электричество!» — вспомнил Федоров, не прекращая двигаться выбранным курсом, отмечая, что у военврача на поясе и в руках компаса нет.

«Вся надежда у моего начальника только на меня! Без моего компаса военврач как слепой! Но к этим рыбам я приближаться все равно не буду!» — решил Федоров, продолжая обходить странную пятерку рыб.

Военврач снова догнал Федорова и теперь уже жестко толкнул его прямо на лежащих на траве странных рыб, туловища которых расплывались в воде.

Федоров снова отрицательно покачал головой и, вырвав руку, направился по своему курсу.

— Десять суток ареста! — показал военврач на пальцах.

— Плевать! — тоже жестом показал Федоров, продолжая двигаться тем же курсом.

Еще пять минут ходьбы по относительно ровной поверхности, только изредка разбавленной камнями, и слева стала видна огромная туша подводной лодки типа «Л», неподвижно висевшей на высоте метра от дна.

Из открытого торпедного аппарата выскочил водолаз и, приземлившись, бодро потопал вперед, держась правой рукой за черный телефонный провод. Сверху лодки свисал еще один телефонный провод с двумя разъединенными концами, замотанными черной изоляционной лентой.

Обрезав свой провод, Федоров зачистил концы перочинным ножом и быстро скрутил их, обмотав каждую скрутку изоляционной лентой.