Мужчина, назвавший себя Гаем Лэндолом, не являлся красавцем в классическом понимании этого слова, но был щедро наделен обаянием. Смелый, нагловатый взгляд с прищуром, открытая, располагающая улыбка, благородные, чуть надменные черты лица, присущие жителям Альбиона, волевой подбородок, обветренная на вересковых пустошах кожа щек, правильной формы нос с небольшой горбинкой.

Рассматривая его, я почувствовала, как внутри затрепетал крыльями мотылек, испуганно и восхищенно. Такое было впервые.

Он шагнул ближе и предложил руку. И тут случилось странное. Как только я дотронулась до его локтя, пульсирующая точка в голове погасла. Сжимающее горло ощущение Зла исчезло. Я полной грудью вдохнула влажный, пропитанный морем воздух и улыбнулась.

В тот же момент рядом с нами раздались оглушительные звуки фанфар и тромбонов, возвещающих начало празднества. Мимо кубарем пронесся клубок ряженых. Нас окутал пестрый дождь из разноцветных конфетти.

Viva Venezia! Viva Carnevale!

Я вздрогнула от неожиданности, а Гай успокаивающе сжал мою руку.

— Знаете, Ирина, что в средние века с колокольни Святого Марка спускали не бутафорного ангела, как, например, сегодня известную топ-модель — дочь местного мафиози, накаченную транквилизаторами. Да-да, видели бы вы ее лицо — сомнений никаких. Если бы не солидный гонорар от местного муниципалитета, она бы в аду видала все эти полеты. Раньше спускали настоящих преступников. И отправляли их без всякой страховки, протянув обычный канат между колокольней и балконом Дворца дожей. Бедняги, которым за отважный поступок гарантировали отпущение всех грехов, ползли вниз с корзиной, наполненной лепестками роз, и щедро посыпали ими восторженно ревущую толпу.

Немногим удавалось пройти весь путь не сорвавшись, но везунчики, шагнувшие на балкон дворца, становились героями, обещавшими Венеции счастливый, безбедный год. Если же несчастные падали, то год, по обычаю, предвещал грядущие невзгоды и болезни.

Потом дожи перестали искушать судьбу, и место арестантов заняли обычные акробаты, умелые канатоходцы, гарантирующие вечно тонущему городу безбедное существование. И лишь теперь традиционное действо превратилось в фарс.

Я каждый год посещаю Венецию в конце великого поста и уже потерял счет тем, кто спускался с несчастной колокольни. Она не выдержала издевательств и обрушилась в начале прошлого века, но, благо, сейчас полностью восстановлена.

В этот момент я готова была задать глупый вопрос: «Вам больше ста лет, Гай?» — но остереглась.

Англичанин продолжал:

— Кто только ни летал вниз, начиная с искусно выполненных муляжей, потом известных актеров и рок-певцов и заканчивая сегодняшней королевой гламура. Что отцы города придумают на следующий год? Где им взять настоящего ангела?

Я слушала его молча, исполняя роль, навязанную мне маской. Роль безмолвной дамы.

На губах Гая заиграла улыбка, он словно прочел мои мысли:

— Интересную роль ты себе выбрала, молчаливая куртизанка. Маска особенная. У какого мастера она изготовлена? В обычных салонах Моретту не продают. Нынче дамам молчать не принято. А зря. Они лишают возможности говорить тело, язык которого глубоко эротичен и подчиняется лишь инстинктам. Твои слова пройдут через беспристрастный фильтр разума и сохранят один процент истинного намерения. А тело всегда скажет правду.

Ну вот, ты улыбаешься, и маска вновь готова покатиться по мостовой. Мне льстит твое внимание, но не мешает услышать и голос. Скажи, в каком отеле ты остановилась? Я пришлю новую маску, удобную. Образ Венецианской Дамы более всего гармонирует с платьем куртизанки.

Я молчала.

— Тем более на балу, на который ты приглашена, следует не только улыбаться окружающим, но и говорить с ними.

Я в недоумении отвела Моретту от лица и, капризно изогнув бровь, взглянула на самоуверенного англичанина.

— Приглашена?

Голубой глаз Доктора Чумы весело сверкнул сквозь отверстие маски. Под хищным клювом заиграла обезоруживающая улыбка. Спорить с ним я не осмелилась, да и не хотела.

Он поражал меня, удивлял, восхищал, и в то же время держал в напряжении, в нарастающей интриге. Притягивал все сильнее.

Слегка настораживало, что рядом с Гаем я чувствовала себя в абсолютной безопасности, а это бывало крайне редко.

Что бы это значило? Куда спряталась пустота, следовавшая по пятам?

Тогда я объяснила все произошедшее разлившимся по городу добрым волшебством. Исходящее от восторженных, вернувшихся в детство людей чудо прогнало злого призрака.

— Отель «Де Конти»? Так это совсем недалеко. Неплохой выбор для участника массового помешательства. Нас разделяет канал Джудекка, я остановился в «Киприани», на том берегу. Жди подарок! А сегодня приглашаю тебя на сладкое ламбруско. Потрясающий вид на закат прилагается.

Виктория опять прервала рассказ и со вздохом опустила голову.

Маша с тревогой следила за ее реакцией, готовая в любой момент прервать рассказ.

Несколько минут больная молчала, а потом неожиданно подняла на врача счастливое лицо.

— Это было самое прекрасное время. Не бойтесь за мой рассудок, позвольте вновь побывать там, под вашим контролем это будет безопасно. Тем более, следуя психологической практике, избавиться от проблемы можно лишь пережив ее вновь. Давайте проведем несколько изумительных по красоте и страшных впоследствии мгновений вместе.

Вы готовы отправиться в путешествие? В мир волшебного карнавала, буйства красок, безудержного веселья, обезумевших, оторванных от повседневных забот людей, ставших детьми; а за кулисами карнавального сумасшествия готовы ли вы познакомиться с демоном, живущим среди людей?

Повисло молчание. Виктория терпеливо ждала ответа. Маша, сглотнув ком в горле, послушно кивнула головой. Позабыв о статусе врача, вмиг превратилась в девочку, предвкушающую страшную сказку на ночь. Ей сейчас не хватало большого пухового одеяла, чтобы зарыться в него с головой.

— Обещанная маска Дамы была доставлена незадолго до выхода на бал Серениссима. Сестра забронировала место на том же балу, на который позвал меня Гай. Я посчитала это тогда случайным совпадением.

Кожаная, легкая как пушинка полумаска лежала в руках. Я не могла наглядеться на золотую с кармином роспись, затейливый растительный узор, окружающий миндалевидные отверстия для глаз и плавно спускающийся к носу. Сколько же она могла стоить? Пару сотен как минимум.

С чего он так щедр?

Гай позаботился о том, чтобы мой рот был открыт, чтобы я не только говорила, но и…

Теплая волна предвкушения разлилась по телу, я закрыла глаза, представив прикосновение его губ, мягкое, нежное, требовательное.

Он тянул к себе все сильнее.

Внезапно нахлынувшее искушение продлилось лишь миг. Опомнившись, негодуя на вырвавшиеся на свободу чувства, я до крови прикусила губу и стряхнула сладкий морок.