Так кем Гай был тогда?

Я не ошиблась, употребив это наречие — «тогда», потому что с течением времени его образы менялись, ощущения путались.

Уровень знания языка позволял мне без особых проблем понимать его, мои же попытки выразить чувства, напротив, вызывали у Гая снисходительные улыбки. Он повторял:

— Я читаю ответы в глазах, ну а если они касаются губ, то я испытываю истинный восторг, вне зависимости от правильности построения предложения или выбранной формы глагола. Твои ошибки прелестны!

Его голос и слова наполняли сердце блаженством, и я полностью забыла об осторожности. Гай умел искушать.

Помню ожоги от пристальных взглядов престарелых масок и молодых див, брошенных на меня в моменты знакомства, леденяще-пронизывающих, оценивающе-уничтожающих. На приемах Гай всегда держал мою руку и не обращал внимания на страдалиц.

Как мне не хватало в тот момент утраченной защиты! Но исполнившееся желание лишило способности рассуждать, оно требовало все большего наслаждения.

Мой разум оглох и не слышал шепота интуиции. Да и откуда взяться опасности в праздничном, ликующем городе?

В образе Гая все было восхитительным, провокационным и тем более желаемым. Раньше несколько деталей меня бы сразу насторожили, а тогда лишь добавили загадочности к портрету. Странная полузеркальная оправа и золотое кольцо на правой руке. Он постоянно крутил его, словно украшение сильно натирало палец.

В один из вечеров он, предвосхитив мой вопрос, снял очки и предстал во всей красе. За зеркальным стеклом пряталось обычное бельмо.

Я все поняла без слов, когда заглянула в здоровый, внезапно увлажнившийся слезой глаз, в то время как второй остался сухим и мертвым, словно зашторенное окно.

Гай опустил голову, его губы дрогнули в благодарной улыбке.

— Видела бы ты меня год назад. Чудовище с мерзкими бельмами, зрение упало практически до нуля, я не мог водить машину, да что говорить, я не мог существовать в обществе, не испытывая омерзения к отражению в зеркале.

Панический страх перед врачами заставил до последнего момента откладывать операцию. Мама страдала гемофилией и погибла из-за невинного хирургического вмешательства. Теперь я жалею, что не решился раньше… Если бы не глупая фобия, то, сидя рядом с такой красавицей, я бы не смущался.

Его губы растянулись в улыбке, обнажив белоснежные зубы.

Невольная мысль: «Ты лукавишь», — промелькнула в голове и была незамедлительно прочтена собеседником.

— Я не льщу себе. Что греха таить, женщины испытывают ко мне влечение, жалость к слепцу лишь укрепляет его, и кто-то другой, будь он на моем месте, не преминул бы воспользоваться их расположением. Но я-то видел свое истинное лицо! Клоун-уродец!

— Осталось сделать последнее усилие, и вся мостовая будет усеяна осколками наших сердец.

Он помолчал, потом вновь благодарно улыбнулся. Перевел глаза на тихо плещущуюся антрацитовую воду, где дрожали блики фонариков. Взгляд скользнул по очертаниям одиноких гондол, качающихся среди причальных столбов, и унесся вдаль.

Прошлое настигло его и не хотело отпускать. В здоровом глазу дрожал огонек свечи, смешанный с подкравшейся слезой, роились призраки прошлого, куда он так и не пустил меня.

О кольце он рассказал позже.

На мой вопрос, не мешает ли оно ему, Гай отреагировал неожиданно. Лицо перекосила злоба, но он моментально взял себя в руки.

— Не мешает. Эта просто глупая привычка. Не обращай внимания!

Внимания стоило другое.

Я не ошиблась, предположив, что незамысловатое украшение по какой-то причине важно для Гая.

Рассказ о происхождении кольца потряс меня до глубины души и позволил закрасться сомнениям о душевном здоровье моего друга. История не укладывалась в рамки разумного восприятия действительности.

Хотя Гай с самого начала казался посланником другого мира, я позволила себе усомниться в правдивости услышанного.

— Сначала реальность. Мое имя Гай Фердинанд Лэндол, я уроженец графства Кент, наследник небольшого поместья Уилл-Лодж, последний по мужской линии из рода Мортон. А сейчас сказка.

Эта полоска золота с выгравированными символами принадлежала моему предку, ведущему род от скандинавских викингов, покоривших Туманный Альбион. Путь этого кольца пролег через мрачное Средневековье, кровопролитные войны и временной феномен.

— Прости, я не совсем поняла…

— Поясню… Это кольцо отдала мне жена лучшего друга. История их знакомства — фантастическая, она вполне достойна костюмированного мыла на BBC[20]. Ты, возможно, посчитаешь меня сумасшедшим, но не торопись с выводами. Там вскоре может оказаться каждый из нас.

То, что я сейчас расскажу тебе, — истина без доказательств, аксиома, просто поверь в нее.

Несчастная девочка Элен — так зовут крошку — провалилась недавно в безвременье. Не перебивай! Если сказать точнее, она попала во временной переход, выбросивший ее в 1810 год. Так сказать, в незапланированную экстремальную командировку. Цель — затеряться среди аборигенов. Бонус — свадьба с приданым.

История кэролловской Алисы и Золушки? Sil vous plait[21]. Замуж за моего друга-аристократа она вышла, правда, вначале планировала окрутить его предка. Фокус в том, что Элен недолго задержалась в 1810-ом, она вернулась назад, в тот самый день, что и исчезла. Немыслимое течение времени сжало три месяца прошлого в несколько часов настоящего. Смысл неожиданного путешествия заключался в главном — она сохранила кольцо, а потом вернула его законному владельцу[22]. Ирина, что с тобой? Ты не веришь ни одному моему слову?

Я действительно не верила ему. Что за ерунду рассказывает потерявший рассудок Гай? Разве могут существовать временные переходы? Я верю лишь в то, чему сама была свидетелем. Могу клятвенно подтвердить присутствие потусторонних сущностей, неуспокоенных духов. Верю в то, что вижу, слышу, порой осязаю. Не более. Повернуть время вспять — нельзя.

Гай не пытался что-то доказать, оставил мой скептицизм без комментариев и продолжил рассказ о кольце. Он называл его «мое спасение, моя защита». Тогда я даже не догадывалась, от кого оно могло его оберегать.

— Тебе ли не знать, тебе ли сомневаться в существовании лазеек, особых мест, где скрещиваются ветра времени, соединяются намерения и реальность начинает трансформироваться? Тебе ли, способной видеть потаенный мир и общаться с ним, не узреть то, что я говорю правду? Почему я верю тебе беспрекословно, а ты сейчас отводишь в смущении глаза, думая, что я прочту в них невеселый диагноз?