сошли – зачем вы вернулись? – воскликнул он. – Если кто-нибудь увидит, что я с вами разговариваю, это может стоить мне жизни. Священная четверка выдала ордер на ваш арест за то, что вы помогли бежать Феррье и его дочери.

– Не боюсь я ни их, ни их ордеров, – серьезно ответил Хоуп. – Купер, вы должны что-нибудь знать о ней. Заклинаю вас всем, что вам дорого, ответьте мне на несколько вопросов. Мы же были друзьями. Ради бога!

– Ну, что у вас там за вопросы, – сжалился мормон, явно чувствуя себя не в своей тарелке. – Только быстро. У скал и деревьев тоже есть глаза и уши.

– Что сталось с Люси Феррье?

– Вчера ее выдали замуж за молодого Дреббера. Спокойно, парень, спокойно – вы же едва на ногах держитесь.

– Не обо мне речь, – отмахнулся Хоуп. Он побледнел еще больше, если это было возможно, и сполз на землю по скале, к которой прислонялся. – Вы сказали «выдали замуж»?

– Да, вчера – потому и флаги на улицах вывесили. Молодой Дреббер и молодой Стэнджерсон договорились между собой, кому она достанется. Они оба были в отряде, который отправили в погоню, и Стэнджерсон убил отца девушки, что вроде бы давало ему преимущество, но когда они оспаривали свои права перед Священным советом, аргументы Дреббера оказались сильнее, поэтому Пророк отдал ее ему. Впрочем, долго она никому принадлежать не будет: поверьте, вчера я видел смерть у нее в глазах. Она больше похожа на призрак, чем на женщину. Ну, это все, что вы хотели узнать?

– Да, все, – ответил Джефферсон Хоуп, с трудом вставая. Его окаменевшее суровое лицо напоминало теперь лик мраморной статуи – лишь глаза горели недобрым пламенем.

– И куда же вы теперь?

– Неважно, – ответил он и, закинув винтовку на плечо, зашагал прочь по узкому ущелью в глубину гор, туда, где обитали лишь дикие звери. Но не было сейчас среди них зверя свирепей и опасней его самого.

Предсказание мормона сбылось. То ли из-за ужасной смерти отца, случившейся на ее глазах, то ли вследствие ненавистного замужества, к которому ее принудили, бедняжка Люси так и не оправилась от горя, она быстро зачахла и умерла, не прожив после свадьбы и месяца. Ее отупевший от пьянства муж, женившийся на ней исключительно ради наследства, недолго горевал из-за своей утраты; а вот другие его жены оплакивали Люси и, согласно мормонскому обычаю, всю ночь накануне похорон провели у ее одра. На следующий день рано утром, когда они собрались вокруг гроба для последнего прощания, дверь вдруг распахнулась и, к их невыразимому ужасу и изумлению, в комнату вошел свирепого вида мужчина в истрепанной одежде. Не произнеся ни слова и даже не взглянув в сторону перепуганных женщин, он приблизился к бездыханному телу, в котором еще недавно жила чистая душа Люси Феррье, склонившись, благоговейно коснулся губами ее холодного белого лба, а потом взял руку покойной и снял с ее пальца обручальное кольцо.

– С этим она в могилу не уйдет! – гневно рявкнул он и, прежде чем поднялась тревога, скрылся. Все случилось так быстро и казалось столь неправдоподобным, что очевидцы не то что не могли убедить других, они и сами не поверили бы тому, свидетелями чего оказались, если бы не один неоспоримый факт: золотое обручальное кольцо действительно исчезло с пальца покойной.

В течение нескольких месяцев Джефферсон Хоуп оставался в горах, ведя странную жизнь – скорее, жизнь дикого зверя, чем человека, – и вынашивая в душе план страшной мести, коей стал одержим. Среди мормонов ходили слухи о диковинном существе, обитавшем где-то в самых глухих ущельях и порой рыскавшем вблизи города. Однажды в окно дома Стэнджерсона влетела пуля, просвистевшая в футе от его головы и вонзившаяся в стену. В другой раз, когда Дреббер проходил под скалистым уступом, огромный камень сорвался сверху, и он едва избежал ужасной смерти, успев отскочить в сторону и плашмя броситься на землю. Два молодых мормона недолго гадали, кто на них покушается, и снаряжали в горы одну экспедицию за другой в надежде захватить или убить своего врага, но все попытки заканчивались безрезультатно. Тогда в целях предосторожности они решили никогда и нигде не появляться поодиночке, не выходить на улицу после наступления темноты и выставить охрану вокруг своих домов; однако по прошествии некоторого времени ослабили бдительность, поскольку их недруг больше не давал о себе знать: никто его не видел и ничего о нем не слышал. Они решили, что время охладило жар его мстительности.

Между тем оно отнюдь не охладило, а, напротив, разожгло его еще больше. Охотник был по натуре человеком упорным и не привык сдаваться, а всепоглощающая жажда мести так безраздельно овладела им, что для иных чувств места не осталось. Но в то же время он был человеком практического склада ума и вскоре понял, что даже его железный организм такого постоянного напряжения долго не выдержит. Из-за отсутствия крова над головой и полноценной пищи силы его стремительно убывали. Кто же воздаст мерзавцам, если он околеет, как пес, здесь, в горах? А коли он будет продолжать жить, как прежде, такая смерть неминуема. И это на руку лишь его врагам. Поразмыслив так, он нехотя вернулся в Неваду, на старые рудники, чтобы поправить здоровье и скопить денег, что позволило бы ему в дальнейшем добиваться своей цели без особых лишений.

Он намеревался провести в Неваде не более года, но стечение непредвиденных обстоятельств задержало его на рудниках почти на пять. Тем не менее и по истечении этого срока память о чудовищном злодействе у него не притупилась и не утихла жажда мести. Они были так же остры, как в тот вечер, когда он стоял у могилы Джона Феррье. Изменив внешность и имя, он вернулся в Солт-Лейк-Сити, нисколько не заботясь о собственной судьбе и готовый ко всему – лишь бы свершилась справедливость. Там его ждали дурные вести. За несколько месяцев до его возвращения в стане Избранных произошел раскол, часть молодых мормонов взбунтовалась против власти старейшин и, отколовшись от Церкви, покинула Юту. Среди них оказались и Дреббер со Стэнджерсоном; никто не знал, где их теперь искать. По слухам, Дребберу удалось продать большую часть своей собственности, так что он стал человеком весьма состоятельным, между тем как его приятель Стэнджерсон остался сравнительно беден. Так или иначе, их местонахождение было неизвестно.

Многие на месте Хоупа, как ни одолевала бы их жажда мщения, в подобных обстоятельствах сдались бы, но у Джефферсона Хоупа ни на миг даже колебаний не возникло. Не располагая никакими сведениями, перебиваясь случайными заработками, он переезжал из города в город в поисках своих врагов и так пересек чуть ли не все Соединенные Штаты. Год проходил за годом, его черные волосы посеребрила седина, но он, словно гончая в человеческом обличье, продолжал свое преследование, отрешившись от всего, что не было связано с единственной целью его жизни. И наконец его упорство было вознаграждено. Он лишь мимолетно увидел лицо в окне, но этого оказалось достаточно, чтобы убедиться, что люди, которых он ищет, находятся в Кливленде, штат Огайо. По возвращении в свое убогое жилище Хоуп уже имел детальный план мести. К несчастью, случилось так, что Дреббер, выглянув в тот момент из окна, тоже заметил на улице бродягу и прочел в его взгляде свой смертный приговор. Вместе со Стэнджерсоном, который служил у него теперь личным секретарем, он, не медля, отправился к мировому судье и заявил, что им угрожает опасность со стороны одержимого ревностью и ненавистью давнего соперника. В тот же вечер Джефферсон Хоуп был препровожден в тюрьму и, не сумев найти поручителей, провел в ней несколько недель. Когда же его наконец освободили, он обнаружил, что дом Дреббера опустел, и узнал, что тот со своим секретарем отправился в Европу.

Мститель снова потерпел неудачу, но лютая ненависть опять погнала его по следу врага. Однако для этого требовались средства, и пришлось сперва поступить на работу, чтобы, экономя каждый доллар, накопить денег на предстоящее путешествие. Собрав ровно столько, сколько было нужно, чтобы обеспечить себя самым необходимым, Хоуп отплыл в Европу и уже там продолжил преследование. Он переезжал из города в город, делал все, что в человеческих силах, но настичь беглецов ему так и не удалось. Когда он приехал в Санкт-Петербург, оказалось, что они только что отбыли в Копенгаген. В датскую столицу он опоздал на несколько дней: Дреббер со Стэнджерсоном успели перебраться в Лондон, и вот тут Хоуп наконец настиг их, а что случилось после этого, лучше всего становится ясным из признаний самого старого охотника, добросовестно воспроизведенных в дневниковых записях доктора Уотсона, коим мы уже столь многим