Саймон хрипло рассмеялся.

– Вот именно, и, похоже, на этот раз по-настоящему.

Анна вспыхнула, вдруг поняв, что она наделала.

– Прошу тебя, Саймон, уходи.

Он помедлил, не в силах оторвать глаз от ее лица. Губы его искривились в горькой усмешке. Саймон развернулся и вышел, не проронив ни слова.

Когда за ним с шумом захлопнулась дверь, Себастьян спросил:

– Он действительно обидел тебя?

Анна вздохнула и поправила волосы.

– Можно и так это назвать. Он сделал мне предложение.

Себастьян вытаращил на нее глаза.

– И ты восприняла это как оскорбление?

– Похоже на то. – Анне стало неловко. – Но сначала этот самоуверенный тип все же оскорбил меня.

– Как?

– Какая разница? Я просто не желаю его больше видеть.

Потерянное выражение в ее глазах не укрылось от Себастьяна.

– Ты уверена, что не совершаешь крупной ошибки, девочка? – озабоченно спросил он.

У Анны на глаза навернулись слезы: брат назвал ее девочкой, как бывало раньше.

– Уверена, уверена. Из этого все равно ничего бы не вышло. Он хочет, чтобы я безвылазно жила в хибаре на ранчо. Сам понимаешь, что я бы и месяца не выдержала. Если он действительно любит меня, то…

– Я думаю, что так оно и есть, – перебил ее Себастьян.

– Ну хорошо, любит. Но я не могу жить его жизнью. Я не принесу ему счастья. Да что там – мы оба будем несчастны. А с меня уже горестей и бед довольно. Не хочу больше рисковать.

Себастьян нахмурился, а когда снова заговорил, Анне показалось, что он очень уж тщательно подбирает слова.

– А Саймон прямо так и сказал, что хочет, чтобы ты жила на ранчо?

– Что-то в этом роде. Сказал, что хочет взять меня с собой в Америку, чтобы я посмотрела, как он живет.

– И все?

– Ну и что хочет на мне жениться.

Себастьян помрачнел еще больше. Казалось, он колеблется.

– А как он тебе вообще?

– Ничего, – пожала плечами Анна.

Не станет же она объяснять кузену, какие невероятные чувства пробудил в ней Саймон и как он отказался переспать с ней!

– Ничего? И все?

– И все. – Она сделала вид, что ищет туфли, чтобы Себастьян не увидел выражение ее лица. – Знаешь, я устала. Я иду спать.

– Анна, я думаю, что ты и Саймон…

– Я не желаю говорить о нем, – прервала она Себастьяна. – Это так скучно. Ему давно пора возвращаться в Штаты. Жаль, что он вообще сюда приехал. – Анна вышла из комнаты.

Себастьян проводил ее задумчивым взглядом.

На следующее утро Саймон появился снова. Анна сидела за письменным столом в гостиной и писала письма. Он даже не улыбнулся. Мрачен, рот в ниточку, глаза чернее тучи. Бухнул прямо с порога:

– Я уезжаю домой завтра утром. В последний раз предлагаю – поедем со мной.

Сердце тяжелым молотом билось в груди. Облизнув вдруг пересохшие губы, Анна из последних сил попыталась придать своему голосу твердость:

– Нет!

Саймон лишь кивнул, развернулся и ушел.

Анна печально смотрела ему вслед. Ожидала, что так быстро он не сдастся? Думала, будет просить, умолять, унижаться, а он просто взял и ушел. Было в этом нечто такое, что вывело ее из равновесия. Нет, все к лучшему! Можно только порадоваться, что легко отделалась. А глаза почему-то увлажнились… Анна поднесла к ним руку, чтобы смахнуть слезы, но лишь размазала тщательно наложенную косметику.

Следующие три недели Анна провела в доме деда. Первые несколько дней она жила с Лидией в домике на виноградниках, но вскоре приехал Себастьян и, к глубокому удивлению Анны, дал понять, кто является третьим лишним. Естественно, Анна оставила их вдвоем, чтобы отношения могли развиться и перерасти… во что? В роман, наверное. Себастьян именно поэтому и предложил Лидии отдохнуть в домике на виноградниках. Хитрющий дьявол, подумала Анна с ухмылкой.

В доме ей было одиноко – дед частенько уезжал куда-нибудь с друзьями. Анна загорала и купалась в бассейне. Она даже возобновила несколько старых знакомств. Близких друзей у нее здесь не было, потому что детство Анна провела в Бельгии, но знакомые имелись, в основном дети других виноделов. Все подружки уже повыходили замуж, нарожали детей, и ни о чем, кроме их чад и старых знакомых, говорить с ними было невозможно. Тоска смертная!

Периодически приезжал Себастьян и немного развлекал ее, но так неохотно говорил о том, как ему отдыхалось с Лидией, что Анна только раздражалась. Если бы на его месте был Марк, она бы прямо спросила, спал он с Лидией или нет. Но в старшем брате было что-то такое, что делало подобный вопрос невозможным, даже для Анны. Вел себя Себастьян как обычно, и лишь пару раз она заметила, что брат бездумно смотрит в пространство и слегка хмурится, но причина могла быть какой угодно.

И если уж на то пошло, она сама грешила тем же в последнее время. А все из-за Саймона Кливленда, черт бы его побрал! Что его дернуло вылезти с этим идиотским предложением? Саймон разбудил в Анне чувства, о которых она и не подозревала, например чувство вины. Хотя в чем состояла ее вина, Анна и сама понять не могла. Ведь не в том же, что он влюбился в нее. И не в том, что понравился ей. Разве можно контролировать такое? Ей опять не повезло: она хотела легкого флирта, а Саймон воспринял все всерьез. Что поделать, у нее так давно не было мужчины…

Всякий раз, когда Анна вспоминала Саймона, его страстные поцелуи и объятия, огонь желания вновь вспыхивал в ней. Она не находила себе места, не могла расслабиться, слонялась без дела, судорожно искала, с кем бы поговорить, развеяться. Господи, говорила себе Анна, молотя в отчаянии кулачками по стене, мне просто нужно найти мужчину!

Чтобы забыться, она прибегла к испытанному способу – прогулке по магазинам. Их городок, конечно, не Париж и не Милан, но тоже есть чем взбодрить женскую душу. Вот только на этот раз забавы не получилось. В довершение ко всему зарядили дожди. Казалось, им не будет конца. Стоя у окна и глядя на потоки воды, стекающие по стеклу, Анна мысленно возвращалась к тому вечеру, который провела вместе с Саймоном в этой самой гостиной. И без конца представляла себе, что было бы, если бы он не оказался безмозглым идиотом.

Она закрывала глаза, и воображение рисовало сладострастные картинки. Они медленно раздевают друг друга, их разгоряченные тела переплетаются на кровати, его руки исследуют каждую складочку ее тела, губы зажигают в ней неведомый доселе огонь. Притронувшись рукой к груди, которую Саймон поцеловал в ту ночь, Анна вновь чувствовала прикосновение его губ, безумное желание, охватившее ее тогда. Вот он уже овладевает ею… Ей слышатся прерывистое дыхание, стоны, стук его сердца… О, как она хочет его, до боли, до отчаяния!