Понимание того, что он станет ее первым любовником, одновременно радовало и пугало его, но когда он почувствовал, с какой страстью она отвечает ему, изгибаясь навстречу, он забыл о страхе и полностью отдался во власть желания.

— Очень медленно и осторожно, — хрипло прошептал Тео, разговаривая в этот момент скорее с самим собой, нежели с Бет.

Он на мгновение вышел из нее, но протестующий стон, который она издала, почувствовав это, сменился стоном наслаждения, когда он снова вошел в нее и начал ритмично двигаться, продвигаясь все глубже, постепенно наращивая темп.

Инстинктивно Бет приподняла бедра, скрестив ноги на его спине, ощущая, как по всему ее телу распространяется неведомое раньше тепло, проникающее везде — под кожу и в кровь, в каждую часть ее тела. Она прижималась к нему все сильнее, желая вобрать его в себя целиком, целовала и покусывала его, не зная, как еще выразить свои чувства, ее руки скользили по его спине и груди, гладя и лаская. Ей казалось, что она теряет рассудок, который просто не мог выстоять перед таким ураганом эмоций. Крики и стоны Бет стали громче, когда он еще глубже проник в нее, в ее крови словно одновременно взорвались тысячи фейерверков, а потом мягкая и сладостная волна наслаждения подхватила ее, унося за собой.

Она не знала, когда снова смогла связно мыслить или хотя бы дышать, наслаждение растеклось по ее телу до самых кончиков пальцев томной, жаркой негой. Хоть все и закончилось, Бет не хотела, чтобы Тео отодвигался от нее, поэтому она нежно обняла его, чувствуя, как по его спине пробегает дрожь. Он остался лежать, спрятав лицо в ее волосах, понимая, что никогда в жизни ни с одной женщиной он еще не испытывал ничего подобного.

Бет уже засыпала, когда он поднял голову и заглянул в ее затуманенные изумрудные глаза.

— Спасибо тебе, — с улыбкой прошептала она.

Тео, не отрываясь, смотрел, как медленно закрываются ее глаза, прячась под длинными, пушистыми ресницами, как выравнивается ее дыхание, и чувствовал ужасное отвращение к себе.

Пусть он не знал, что она девственница, хотя с его-то опытом он мог бы догадаться и раньше, но он понимал, насколько она сейчас уязвима. Почему же это не остановило его? Почему он все равно бросился на нее, словно дикий зверь, жаждущий утолить голод своей плоти?

О чем он думал? Ей нужны были поддержка, объятия, человеческое тепло, а не секс!

Груз вины сдавил его грудь, когда он взглянул на лицо Бет, ставшее таким открытым, беззащитным во сне. Осторожно, стараясь не разбудить ее, он поднял Бет на руки, и она доверчиво приникла к его груди. Он не заслуживал такого доверия.

Господи, что он наделал? Бет не получила ничего из того, что заслуживает прекрасная девушка в свой первый раз — ни романтики, ни музыки, ни свечей, ни долгого и нежного соблазнения, — он просто бросил ее на старый, давно сломанный диван и взял с жадной нетерпеливостью, не обращая внимания на ее неопытность. Ему нет оправдания.

К тому моменту, когда Тео поднялся на второй этаж и начал поочередно заглядывать в комнаты, большая часть которых выглядела необитаемыми, он пришел к выводу, что вел себя ничем не лучше, чем дикий зверь.

Последняя комната, в которую он вошел, оказалась спальней Бет. В ней стояла аккуратно накрытая лоскутным одеялом кровать, большой стеллаж с книгами и шкаф для одежды. Тео с удивлением отметил, что, хоть он и был в спальне девушки, здесь не было зеркала, не было вообще ни одной отражающей поверхности. Все было очень скромно, аккуратно и да, девственно.

Убирая примостившихся в изголовье плюшевых зверюшек, чтобы расправить постель, Тео мысленно застонал, чувствуя себя по меньшей мере растлителем.

Когда он осторожно укладывал ее в постель, Бет чуть приоткрыла глаза и улыбнулась. Лежа в кровати, она продолжала наблюдать из-под полуопущенных ресниц за тем, как он раздевается и ложится рядом с ней. Она тут же свернулась калачиком рядом с ним, уложив черноволосую головку на его плечо и прошептала, перед тем как снова погрузиться в сон:

— Спасибо, что остался.

Тео не смог вспомнить, когда последний раз проводил с женщиной целую ночь. Он лежал с открытыми глазами, смотрел в потолок и чуть поглаживал нежную, бархатистую кожу спящей рядом с ним Бет, вдыхая ее свежий запах.

Он еще не спал, когда ночью она проснулась от кошмара, вскрикнув, вцепившись в его плечи ледяными руками, словно ища защиты. Попытка успокоить плачущую девушку быстро переросла во что-то совсем другое, но в этот раз все было иначе, невыносимо медленно и нежно, словно Тео решил еще раз испытать на прочность свой самоконтроль, постепенно доводя Бет до исступления.

Не только Бет, но и Тео не знал, что от близости можно получать такое наслаждение.

В следующий раз они занялись любовью под утро, и теперь Тео проснулся, ощущая, как по его телу блуждают ее маленькие игривые ладони, услышал ее голос, шепчущий, что теперь ее очередь и он принадлежит ей, и не стал возражать, отдавшись во власть сжигающей их обоих страсти.

Когда на следующее утро Бет проснулась, Тео был уже полностью одет. Он сидел у окна, глядя на сад. Его волосы были идеально уложены, а одежда смотрелась так, словно он только что выгладил ее, а не срывал вчера ночью в порыве страсти.

Она открыла свои изумрудные глаза, и слова, которые Тео готовил все утро, проигрывая в своей голове один за другим все возможные сценарии, вылетели из его головы. Он всегда был уверен в том, что может полностью контролировать себя, свои чувства и эмоции, но эта женщина сметала все его внутренние барьеры одним лишь взглядом. Все мысли исчезли из его головы. Казалось, что сейчас ему предстоит пройти по минному полю.

Женщины занимались с ним сексом по множеству разных причин, но никогда — просто чтобы на время отрешиться от всего и ненадолго забыть о терзающей душу боли. У Элизабет был несомненный талант сдувать немыслимо раздувшийся пузырь его самомнения.

После этой ночи он много думал. Он столько всего хотел сказать ей. Что вчерашняя ночь была по-настоящему волшебной, что ее боль обязательно отступит, что как бы ей ни было тяжело, вскоре ей станет легче, и когда это, наконец, произойдет, он будет рядом с ней.

Это, конечно, еще не было предложением, но это было больше, чем он предлагал женщинам, с которыми встречался в последние годы.

— Ты проснулась, — с улыбкой сказал Тео, стараясь взять себя в руки.

Бет смотрела, как он медленно поднимается и идет к ее постели, такой красивый, высокий, мужественный, и перед ее глазами пролетели обрывки вчерашней ночи.

Он был всего в шаге от нее, когда ее лицо скривилось в гримасе болезненного отвращения к себе, и она отвернулась от него. Вина упала на ее плечи неподъемным грузом, сдавила ее сердце в стальных когтях.

Тео показалось, что он с разбегу врезался в кирпичную стену. Он не знал, что делать, и, замерев, смотрел, как она колотит кулаками подушку. Он ожидал, что Бет будет сожалеть о случившемся, но так? Он открыл рот, чтобы хоть что-то сказать, но не смог произнести ни звука. Как он мог защищать себя, если его поведению не было оправданий?