Она открыла воротца и отступила на шаг.

— Я опасалась вашего прихода. Проходите, садитесь.

Они вошли в просторное помещение, всю меблировку которого составлял внушительных размеров диван S-образной формы, обитый вишневым бархатом, и кофейный столик. На столике стояла вытянутая в длину плоская чаша, заполненная, как показалось Еве, обломками горных пород, а рядом — высокая свеча в кованом шандале.

Медового цвета пол, покрытый настоящим старинным паркетом, был выскоблен и навощен до блеска. По этому медовому морю были разбросаны яркие коврики, а на бледно-зеленых стенах развешаны яркие абстрактные картины.

Один арочный проем вел в кухню, другой — в большую столовую, где можно было принимать гостей. Наверх вела винтовая лестница, выкрашенная в более темный, по сравнению со стенами, зеленый цвет. Поручень лестницы изображал скручивающуюся бесконечными кольцами змею.

— А что там? — спросила Ева, указывая на единственную в помещении дверь, тяжелую и явно запертую.

— Моя приемная. Там есть отдельный вход. Мне нравится работать дома, когда это возможно, но я также ценю уединение. В этой части дома я клиентов не принимаю. — Селина снова указала на диван. — Могу я предложить вам что-нибудь выпить? Я отменила все консультации на сегодняшний день. Думаю, от меня сегодня все равно никакого проку не будет. Так как насчет чая? Я как раз собиралась заварить.

— Нет, спасибо, — ответила Ева.

— А я не против. Если уж вы все равно решили его приготовить.

Селина улыбнулась Пибоди.

— Присаживайтесь. Это много времени не займет.

Еве не сиделось. Она обошла помещение.

— У вас тут много места.

— О да. Мне необходимо свободное пространство. В вашем кабинете, к примеру, я сошла бы с ума. Вы поговорили с Луизой?

— Она вам перезвонила?

— Нет. Но вы производите впечатление дотошной женщины. Я полагаю, вы проверили мою лицензию, мое прошлое, наличие судимостей и поговорили с Луизой, прежде чем вновь обратиться ко мне.

— Луиза сказала, что вы были паршивой овцой в семье.

Селина вышла из кухни, держа в руках поднос с пузатым белым чайником и двумя тонкими белыми фарфоровыми чашками. Услышав слова Евы, она невесело улыбнулась:

— Да, это верно. Моя семья меня не одобряет. Их коробит не только мой дар сам по себе, но и то, что я зарабатываю деньги с помощью его.

— Но вы ведь, кажется, не нуждаетесь в деньгах.

Селина пересекла комнату и поставила поднос на стол.

— Вы тоже вряд ли нуждаетесь в тех деньгах, которые платит вам полицейский департамент, лейтенант. Но, я полагаю, вы все равно получаете свою зарплату. — Она разлила чай по чашкам и передала одну из них Пибоди. — У меня не выходит из головы Элиза. Я не хочу о ней думать, не хочу иметь ничего общего с этим делом, но мне приходится.

— Департамент полиции Нью-Йорка имеет право привлекать гражданских экспертов-консультантов. Если ведущий следователь об этом попросит.

— Ясно. — Селина выгнула темную бровь. — Ну и как? Я прошла проверку?

— Предварительную. Если вы готовы работать консультантом по данному делу, вам придется подписать контракт. В контракте будет содержаться пункт о неразглашении, запрещающий вам обсуждать с посторонними любые аспекты данного дела.

— У меня нет ни малейшего желания обсуждать какие бы то ни было аспекты этого дела. Но если я дам согласие, я тоже потребую, чтобы вы подписали документ, гарантирующий, что мое имя не попадет в прессу.

— Да, вы это уже говорили. Вам заплатят гонорар… по стандартному тарифу. — Ева протянула руку, Пибоди достала из сумки документы и передала ей. — Вам следует это прочитать. Вы имеете право проконсультироваться с адвокатом или с другим законным представителем ваших интересов, прежде чем подписывать.

Селина пожала плечами.

— Вы даете мне слово, я даю вам слово. Для этого мне не нужен адвокат. — Она перебросила ногу на ногу, откинулась на спинку дивана и внимательно прочла оба документа. — У меня нет ручки.

Пибоди вынула из сумки ручку и протянула ей. Селина подписала документы и передала их вместе с ручкой Еве.

— Ну вот и все, не так ли? — вздохнула Селина, когда Ева нацарапала свое имя под каждым из договоров. — Вот и все… Что я должна делать?

— Расскажите мне еще раз, что именно вы видели. — Ева поставила на столик магнитофон. — Это для протокола.

Селина повторила свой рассказ, время от времени закрывая глаза и припоминая детали. Руки у нее не дрожали, голос оставался твердым, но Ева видела, как она постепенно бледнеет, рассказывая об убийстве.

— И где вы были, пока наблюдали, как все это происходит?

— Наверху. В постели. У меня сигнализация была включена, как всегда, на всю ночь. У меня охранная система по периметру и камеры на всех дверях. Можете забрать диски и проверить.

— Я так и сделаю. В случае чего это защитит нас обеих. У вас были еще видения с позавчерашней ночи?

— Нет. Только… страшное предчувствие. Но, может быть, это просто нервы.

— Пибоди, вещественное доказательство! — Пибоди молча извлекла из сумки запечатанный пластиковый пакетик с красной лентой. — Вы узнаете это, мисс Санчес?

— Селина, — машинально поправила она; теперь у нее даже губы побелели. — Это похоже на то, чем он ее душил.

Ева распечатала пакет и вытащила ленту.

— Возьмите. Расскажите мне, что вы видите.

— Хорошо. — Селина поставила чашку, нервно потерла ладони о бедра, глубоко вздохнула и взяла ленту. Некоторое время она щупала ленту, пропускала ее между пальцами, не сводила с нее глаз. — Странно. Я ничего не вижу, все неясно. Возможно, мне нужно время на подготовку, нужно побыть одной. — На ее лице промелькнули растерянность и досада. — Я думала… я ожидала большего. Я была уверена, что почувствую что-нибудь. Ведь у меня уже был контакт! Я знаю, он использовал это как орудие убийства. Они оба прикасались к ленте, но я ничего не чувствую.

Ева взяла у нее ленту, вновь запечатала и отдала Пибоди.

— Как вам кажется, почему вы не видели его лица в ту ночь? Ведь ее лицо вы видели.

— Я не знаю. Видимо, у меня был контакт с жертвой, а не с убийцей. Может быть, это не я, а Элиза не смогла его разглядеть.

— Возможно. Не хотите еще раз попробовать с лентой?

— Не вижу смысла. Вот если бы вы оставили ее мне… — начала Селина.

Пибоди тем временем опять достала из сумки запечатанный пакет.

— Оставить ее вам я не могу. Это вещественное доказательство.

— Но оно ни о чем не говорит. Во всяком случае, мне.

И все же, когда Ева распечатала пакет, Селина взяла ленту. Как только ее пальцы коснулись ленты, зрачки у нее расширились, взгляд потух, она уронила ленту на пол, словно та вдруг вспыхнула пламенем, и схватилась рукой за горло. Она задыхалась.