– Это вы говорите глупости. Я много видел слабых женщин и скажу вам со всей ответственностью: вы не из их числа!

– Правда? – робко обрадовалась моя Нюня.

Ей всегда казалось, что сильные женщины – это бизнес-леди топ-класса, военные летчицы и чемпионки мира по толканию ядра. На худой конец, машинистки подъемных кранов, трамвайные кондукторши и суровые тетки в оранжевых жилетах дорожных рабочих. Ни одному из этих выразительных типажей я не соответствовала.

– Спасибо, конечно, за комплимент, но я не локомотив, чтобы толкать ваш бронепоезд! – язвительно сказала моя Тяпа.

– А как же чувство благодарности? – с абсолютно серьезной мордой вопросил красавец. – В конце концов, я угодил в канаву, спасая вашу молодую жизнь! Помогите же и вы мне.

Лестная оценка моего возраста расположила меня в пользу положительного ответа на данный запрос ничуть не меньше, чем упомянутое чувство благодарности.

– Ладно, так и быть, я подставлю свое крепкое плечо под задний бампер вашего стального коня, – пробурчала я, выходя на заданную позицию.

– Очень поэтично! – похвалил меня атлант.

Я насторожилась, ибо в голосе его мне почудилась насмешка, но красавец уже задраил окошко и нажал на газ. Я честно поднатужилась, подтолкнула здоровенную тачку, и, к моему великому удивлению, она тут же выбралась на дорогу всеми четырьмя колесами.

Убедившись, что атлант с его бандитским транспортом больше не нуждаются в моей деятельной помощи, я развернулась к машине спиной и со всей возможной поспешностью зашагала в противоположную сторону. Джип погудел мне вслед то ли призывно, то ли прощально, но я не обернулась, чтобы не расстраиваться.

Тяпа была права. В кои-то времена на моем жизненном пути попался вполне обворожительный незнакомец, но ничего хорошего из этого не вышло. Наша с ним встреча прошла в теплой, дружественной обстановке бродячего цирка шапито.

– Не повезло, – резюмировала Тяпа.

– Знать, не судьба, – поддакнула ей Нюня.

Обе они, как и я, прекрасно знали, что не бывает второго случая произвести первое впечатление. Увы, приходилось признать, что красавец на джипе скользнул по поверхности моей жизни почти бесследно. Как слезинка по щеке.

Я утерла эту самую слезинку колючей варежкой, запоздало вспомнила, с какой важной миссией отправилась было в милицию, и заторопилась дальше.

По дороге к домику, в котором обреталась поселковая милиция, я сделала небольшой крюк, чтобы снова заскочить в магазин «Электроника». В дверях мне поспешно уступил дорогу узкоглазый желтолицый гражданин с небольшой коробкой в руках. Я внимательно посмотрела на него, соображая, не мой ли это пропавший японец, и косоглазик поспешно отвесил мне церемонный полупоклон.

– Такеши Нокамура? – притормозив, спросила я с тайной надеждой.

Азиат со смущенной улыбкой покачал головой и бочком проскочил мимо меня в открытую дверь.

Я посмотрела, что он несет: коробку с дешевым пленочным фотоаппаратом из тех, которые пренебрежительно называют «мыльницами».

– Японский турист без современной цифровой камеры – это нонсенс! – безапелляционно заявила моя Тяпа. – Прям анахронизм какой-то! Этот тип позорит свою нацию. Может, он не настоящий японец?

– Настоящий он или нет, одно можно сказать точно: это не тот японец, который ночью бегал по гостинице с фотоаппаратом! – сказала Нюня. – У того как раз был цифровик, так что он не стал бы покупать еще и «мыльницу».

– А если стал, то теперь у него имеются два фотоаппарата! – не спасовала Тяпа.

– Главное, что у него имеются две ноги, – заметила я только для того, чтобы прекратить это глупое препирательство.

Воспоминание, к которому я не хотела лишний раз возвращаться, упрямо твердило мне, что японский папарацци после нашей бурной встречи одну из своих ног унес в руках.

Уже знакомый мне юноша по-прежнему сидел за столом с видом на телеэкран и с непреходящим интересом созерцал очередную выставку достижений мирового зла, организованную голливудскими кинодеятелями. Я безразлично покосилась на телевизор, фронтальную часть которого очень своеобразно украсил крупный план чьей-то окровавленной ротовой полости с переизбытком зубов, и попросила Электроника еще раз поспособствовать моей встрече с тем молодым человеком, который жаждал продать мне сомнительного происхождения мобильник. Под давлением обстоятельств я передумала быть законопослушной гражданкой и решила все-таки купить тот телефон.

– Правильно, – одобрила мое решение беспринципная Тяпа. – Сейчас нам не до сопливого благородства. Сейчас надо искать пропавшего японца, надо держать плотный контакт с Сэмом – как же тут без связи? Мобильник нужен как воздух.

– Нужен, – добропорядочная Нюня со вздохом признала ее правоту. – Ладно, давайте временно закроем глаза на противозаконность данного действия. Я имею в виду покупку краденого мобильника. Потом, когда положение стабилизируется, мы обязательно найдем способ вернуть телефон его настоящему владельцу. А сейчас у нас чрезвычайная ситуация, и нужно действовать решительно и бескомпромиссно, ибо Родина-мать смотрит на нас с надеждой.

Чувствовалось, что она сама себя накручивает, чтобы оправдать в собственных глазах необходимость совершения неблаговидного поступка. Нюнечка у нас очень хорошая девочка.

– Я больше скажу: на нас смотрят с надеждой сразу две Родины! – Тяпа всегда рада была подбить Нюню на нарушение морали и нравственности. – Родина-мать и Родина – япона мать! По-хорошему для дела государственной важности мобильник можно было бы и не покупать, а просто отнять у первого встречного, как это делают агенты ФБР, когда им срочно нужен транспорт для погони за преступником, но Таньке такое сделать слабо.

Саму Тяпу идея общественно полезного грабежа на большой дороге очень увлекла, однако мы с Нюней решили, что это будет уже чересчур, и ограничились покупкой мобильника из-под полы. Подозрительный юноша предложил мне в нагрузку к телефону подержанную фотокамеру, но я отвергла это выгодное предложение, так как нуждалась только в телефоне. Аппарат был в прекрасном состоянии, исправно действующий и даже заряженный. Я вставила в него свою сим-карту и с этого момента выходила на связь с Сэмом Кочерыжкиным каждые полчаса, как он того и хотел.

Трижды я звонила начальнику и сообщила, что факс с японскими ФИО мною получен, ревизия личного состава проведена, личность отсутствующего интуриста выяснена, заявление о пропаже японца в милицию подано и милицией принято. Четвертый сеанс связи состоялся по инициативе самого Сэма.

– Иванова, пляши! – радостно заорал он в трубку, даже не поздоровавшись. – Нашелся твой японец! Такеши твой милый, Нокамура разлюбезный!

– Где?! – Я завертела головой, словно мой милый Такеши-сан мог сей же миг материализоваться из воздуха в прокуренном отделении милиции.