меня подбадривала мысль о том, что Эбенезер Роудриг, Мариса Мортон и еще пятеро значимых работников Миррор (лаборанты Роудрига) ещё на закате уехали в земли оригиналов. Кажется в столице случилось что-то срочное, но для меня причина их отъезда была не важна. Для меня сейчас важно было только одно – двух самых злых оригиналов именно этой ночью в Миррор нет, а значит, удача уже на моей стороне. По крайней мере, в этот час я надеялась на удачу не меньше, чем на свои быстрые ноги. Поэтому когда подбежав к пристройке Баркера и вставив заветный ключ в замочную скважину запертой двери я не смогла повернуть дверную ручку, по моей коже мгновенно разбежался холодок, а в душе всё перевернулось – они сменили замок!

Я попробовала ещё два раза. Дверь не поддалась. Я надеялась, что окно окажется открытым, но и оно было накрепко запертым.

С гулко колотящимся сердцем я огляделась по сторонам. Не рассмотрев в ночной темноте даже намеков на движения – только деревья, кусты, газон, спящее главное здание Миррор и спящие совсем вдалеке хозяйственные постройки – я снова врезалась взглядом в постройку Баркера. Этот пункт на моем маршруте мы с 11112 не обсуждали. Но он был необходим для меня. Бежать в тонких тапочках и пижаме через ночь по пустошам – это ли не самоубийство? Тем более на моей пижаме нашивка герба Миррор. Меня в таком виде сразу выловят и вернут, а затем и разберут… Нет, мне необходимо попасть внутрь этой постройки!

Сделав по три глубоких вдоха и выдоха, я согнула руку и, сделав выпад, резко выставила локоть вперед и разбила им тонкое стекло единственного окна – искать подручное средство для этого действия было бессмысленно, уборщики давно вылизали всю территорию Миррор от камней, веток и иного хлама. Мне по-любому пришлось бы разбивать собой: локоть – не худший вариант и, к тому же, защищенный пижамой…

Мне повезло – я не поранилась, хотя пижама и порвалась. Однако звук бьющегося стекла меня смутил. Оглядываясь, я поспешно вынимала из пазов рамы крупные остатки стекла. Вроде бы никакой реакции со стороны главного здания не последовало, но ведь прошло всего несколько секунд…

Внутрь постройки я буквально впрыгнула. Пробежав по битому стеклу, вслепую отодвинула шкаф в сторону… Ещё один страх – обнаружить выемку в стене опустошенной – к моему великому счастью не оправдался. Отбросив заветную сумку на пол, я начала поспешно раздеваться. Пижаму и тапочки, на всякий случай, забросила в выемку, в неоправданной надежде таким образом замести след. Можно было бы одеться поверх пижамы, для лучшего сохранения тепла, но пижама могла запросто связать меня с Миррор – я не могла так глупо рисковать.

Оставшись в одном нижнем белье и носках, я начала поспешно надевать на себя одежду из сумки: футболка, мешковатые штаны и кофта, кепка и, наконец, кроссовки, оказавшиеся такими удобными и мягкими, какими никогда не являлись те форменные ботинки, которые нам выдавали для пользования. Пока одевалась, на ходу срывала с одежды этикетки, находившиеся на ощупь.

Одежда пришлась мне по размеру. Это могло бы удивить меня и в очередной раз заставить меня задуматься над тем, зачем же Джерому Баркеру вдруг понадобилась девчачья одежда, но в этот момент я была так взбудоражена, что могла думать только о своих движениях.

Закрыв шкафом выемку в стене, спрятавшую мою пижаму, я поспешно схватила с пола сумку и замерла. Я долго думала о том, что мне сто́ит сделать с карточкой, которую Мариса Мортон получила за разбор клона 15935. Разрезать её или выкинуть где-нибудь за пределами Миррор – немудрые варианты. Потому что эта вещь определенно точно значима для Мортон, пусть я до сих пор и не поняла значения этой значимости. Уничтожать легко, а вот разобраться… Я решила разобраться.

Подойдя к столу, на котором стоял монитор компьютера наставника Баркера, я отодвинула его в сторону, нагнулась и начала вести пальцами вдоль высокого плинтуса. Спустя пару секунд пальцы коснулись выпуклости – карточка на один сантиметр выглядывала из-за плинтуса. Я резко выдернула её, поспешно открыла сумку, нащупала в ней сборник красиво сложенных слов и положила карточку в него. Когда книга вернулась в сумку и сумка была застегнута, я задвинула стол на место и вернулась назад к окну. Остановившись, я замерла и несколько секунд прислушивалась. Не до конца убедившись в том, что всё действительно тихо и действительно ли мою возню здесь никто не расслышал, я выпрыгнула в окно.

Снаружи было тихо. Если бы я прислушалась к этой тишине, возможно я бы почувствовала, что такая плотная тишина не может предвещать ничего хорошего, но у меня не было ни времени, ни желания слушать.

Я поспешно надела сумку на плечи таким образом, что она обратилась в превосходный по своему удобству рюкзак, поправила свой высокий хвост с четырьмя заплетенными косами, пропущенный через крепление кепки, и уже на ходу поднимала капюшон кофты, желая спрятать в нем голову, в которой роились мысли о том, что я скорее самоуничтожусь, чем позволю разобрать себя на запчасти – никто ни одного органа из меня не получит! – как вдруг…

Меня оторвало от земли… Оглушило… Швырнуло в сторону – так далеко, что я врезалась правой стороной туловища в забор!..

Оторвало – оглушило – швырнуло – всё одновременно… Затем выжигающе-яркий свет – странный звон в ушах – ночная прохлада словно в одно мгновение выжглась и на её место в одну секунду пришел пульсирующий жар…

Мой резкий вдох поразил меня своим жестяным хрипом, едва пробившимся сквозь металлический бой пульса-набата, ожившего мистическим существом в моих ушах…

Я не поняла, что произошло… Не поняла, что причиной моего “полёта” стала ударная волна… Не заметила, как рядом со мной осыпается опасная каменная крошка… Но врезавшись телом в забор, осев и только после этого открыв интуитивно зажмурившиеся глаза и отодвинув от лица предохранительно скрещенные предплечья, я наконец увидела невозможное… Ужасное… Непоправимое…

Миррор был в огне. Главное здание – ЦЕЛИКОМ – поглотило бушующее пламя! Как будто сами небеса разверзлись и послали на землю огненный столб или наоборот, огонь извергся из-под земли и теперь взмывал к небесам, которых не мог коснуться…

…За что?..

Part 2

Path

Глава 16

Звон в ушах всё ещё присутствовал, чрезмерно яркий свет ослеплял, жар обжигал голые участки кожи, горячий воздух заполнила гарь, отчего дышать стало