– Я долго думал, как могу тебя защитить. И единственным выходом считаю только то, что теперь ты будешь жить у меня, – спокойно заканчивает свою речь и пристально смотрит мне в глаза, ища в них противоречие его решению.

А у меня в голове не укладывается то, что он только что озвучил?

– Подожди, я что-то не поняла. Ты хочешь, чтобы я жила у тебя? Не у себя дома, под защитой родителей, а с тобой и твоими головорезами-насильниками? – эмоционально завершаю свою речь.

Я все еще прекрасно помню, как они жаждали зрелищ и поэтому просили меня раздеться перед ними. До сих пор меня кидает в дрожь от одной лишь мысли о том страшном вечере, и я молюсь всем богам, что удалось вырваться оттуда целой и невредимой. Конечно, благодаря Роману.

– Мои парни тебя и пальцем не тронут, я со всеми поговорю. К тому же, если ты попадешь в руки конкурирующей банды…

– Как будто ваши лучше! Они тоже мне угрожали групповушкой, так что я уже пережила это и…

– Люба, – грозно прерывает меня Роман, – слушай внимательно. – Тяжело вздохнув, он продолжает: – Помнишь недавно гремел случай: девчонку-школьницу похитили, а после на камеру снимали с ней каждого, кто заходил?

О, я прекрасно помню этот случай. От одного лишь упоминания об этом меня каждый раз бросает в дрожь, все внутри сжимается тугим узлом, и даже дышать становится больно. Это было действительно страшно. В сеть вылили аудиозаписи с этих видео. Бесчеловечные твари! Но самое ужасное – толком никого не обвинили. Только когда народ встал и потребовал правосудия, нашли двух несовершеннолетних, которые тоже там были, при всех этих зверствах, но им толком ничего вменить не удалось. Еще поговаривали, кого-то на видео признали, так его родители в армию отправили под шумок. Так и вышло, что за всю их жестокость, причиненную этой девочке, никто толком не поплатился. Этот случай гремел на всю нашу область.

– И, что ты хочешь сказать? —подавленно уточняю.

– Я хочу сказать, что это было на их территории и все, кто там был, – это парни из той группировки. Эти нелюди совсем разум потеряли. Держат свой притон, тех, кто не хочет, заставляют с наркотой, тех, кто пишет на них заявление в полицию, наказывают. – Завершает свою речь в бешенстве: – С этого дня ты под моей защитой, поняла?

Глубоко внутри я благодарна ему за эти слова и организацию моей безопасности, это дает мне какое-то успокоение.  Я верю, что он сдержит слово, поэтому благодарно улыбаюсь и киваю ему в ответ.

– Значит, договорились, будешь жить в моем доме, учебу на время придется оставить. Пока не разберемся с ними, мы должны быть постоянно настороже. Договорились? Я невольно втянул тебя в это все, и, наверное, за это мне стоит извиниться. Но если бы не ты, я бы не сидел сейчас здесь. Так что, видимо, все так и должно было быть.

Невольно улыбаюсь, что ценит тот факт, что я сделала ради его спасения. Возможно, он и прав в своих выводах.

И пока он со мной разговаривает нормально, решаюсь спросить:

– Ты правда приставил ко мне Галю, потому что Юра попросил тебя за мной приглядывать?

– Откуда? – он в шоке от моей осведомленности, буквально потерял дар речи, что выглядит довольно смешно, учитывая, кто он такой. – Как ты узнала? Никто из наших не знает этого… и…

– Ты сам мне сказал, – усмехаюсь его ошеломленной рожице. Так интересно выявлять на его лице новые эмоции. – У тебя была высокая температура, и ты мне все рассказал.

В миг он становится серьезным, оглядывается на стоящих на улице парней, а после спрашивает меня чуть тише обычного:

– Что еще я говорил?

Глава 23

Делаю вид, что задумалась, но по факту я знаю, что больше никаких секретов он не открывал, поэтому смеюсь и легонько бью его по плечу.

– Успокойся, ничего больше не говорил. Только про то, что Юрка попросил присмотреть за мной. А уже у матери узнала, что вы с братом друзьями были, оказывается.

Тема Юрки для меня всегда болезненна, поэтому, вновь став серьезной, спрашиваю у него:

– Ты сказал, что Юрку потерял. Что ты имел в виду? Маме пришло письмо, что брат пропал без вести. Ты что-то знаешь об этом? – заканчиваю чуть тише, чем планировала. Эмоции берут верх, и слезы накатывают на глаза, поэтому опускаю взгляд.

– Нет, с Юркой не созванивались уже больше месяца, наверное, я поэтому так брякнул, – поясняет мне, а после, коснувшись моей руки и сжав ее, подбадривающе добавляет: – Люб, Юрка настоящий мужик, и его не сломить, поняла? И он обязательно вернется, я уверен.

Мне так важно было услышать эти слова хоть от кого-то! У нас в семье его как будто уже похоронили, и с горя пьют! Хотя еще точно ничего не известно! А я верю, что все же увижу еще брата, верю, что он жив! Что вернется ко мне и спасет, вытащит из этой ямы и, возможно, наконец вобьет в головы родителям, что нельзя так жить! Нельзя все время пить! Что они не только сами умирают от горя, а еще и убивают этим своего второго ребенка!

Наконец-то я нашла человека, который тоже считает, что Юра жив, что вернется. Он поддерживает меня!

Поднимаю взгляд на Рому и встречаюсь с его теплыми карими глазами, которые смотрят на меня решительно. Он уверен в своих словах, и эту уверенность передает и мне. Искренне и открыто улыбаюсь ему.

– Спасибо, мне важно было это услышать.

Неожиданно передняя дверь открывается, и в салон садится Сергей.

– Я чет замерз, прохладно уже, – говорит себе под нос, но, естественно, мы понимаем, что это объяснения для нас.

В окне замечаю Илью, смотрящего на Сергея с осуждением, а после он выкидывает свой окурок и, обойдя машину, тоже садится за баранку.

– Ну что? Рванули? – ободряюще смотрит на нас, а затем, опустив взгляд на наши скрепленные руки, никак не отреагировав, вернее, не показав к этому своего отношения, он отворачивается.

Смутившись, хочу вырвать свою руку, но Роман не дает и, сильнее сжав ее, говорит:

– Нам еще ехать около пяти часов. Пока поспи немного, отдохни, иначе замученная приедешь домой.

Ничего ему не отвечаю, просто смущенно отворачиваюсь к окну.

Пока едем, с удивлением подмечаю, как мне спокойно и хорошо сейчас на душе. Я чувствую себя в безопасности. Почему-то после того, как я узнала, что Роман близкий друг