– Здорово сегодня было, – нарушил приятное молчание Роберт.

– Я рада, – слегка пошатываясь, я поднялась на тротуар. Я сильно перебрала. – Можно кое-что спросить?

Он кивнул, хотя слегка забеспокоился.

– Как так вышло, что ты приехал один? Я имею в виду, что это не похоже на типичное летнее времяпрепровождение для человека вроде тебя.

– Вроде меня? – он коснулся моей руки, чтобы удержать меня в равновесии, и я взяла его под руку, с благодарностью опершись на него.

– Ну… неженатого, с приятной внешностью, обеспеченного…

– С приятной внешностью, значит? – он с ухмылкой взглянул на меня.

Я неопределенно взмахнула рукой.

– Перестань, ты понял, о чем я.

– Если ты спрашиваешь, почему я один, то я не знаю, что ответить. Я встречался с одной девушкой в университете – это длилось три года, и в какой-то момент я предположил, что нам стоит быть вместе и пожениться. Потом я вернулся домой, а она жила в Лондоне, и мы просто разбежались. Оглядываясь назад, я могу сказать, что это была не любовь. Будь по-другому, мы бы не разошлись.

– Но почему сюда? – я давила на него, до сих пор недоумевая, почему он захотел провести лето здесь.

– Как ты поняла, что Лукас был тем Единственным? – спросил он мягко, игнорируя мой вопрос.

– Я не знаю, есть ли Единственный, вторая половинка. Это звучит немного безнадежно. Я знаю только, что Лукас был моим лучшим другом и я любила его. Мы были вместе долгое время, и я не могла себе представить это как-то по-другому.

– Мне правда очень жаль, Роуз.

Мы шли по дорожке, показался мой дом, словно приветствующий меня своим видом. Я снова споткнулась.

– Хорошо бы здесь были какие-то фонарики, – пробормотала я, когда мы уже подходили к воротам. – Мне было весело сегодня.

– Я рад, – ответил он. – Дальше сама справишься?

– Думаю, да. Роб, как ты думаешь, жизнь дает только один шанс на любовь?

Роберт ненадолго задумался.

– Нет, я так не считаю. Думаю, если способен любить, всегда можешь быть любимым. – Он наклонился, и я задержала дыхание. Я замерла, не в силах пошевелиться, испуганная тем, что он может сделать, но он лишь провел своими губами по моей щеке. – До скорого?..

– Да, увидимся, – я выдохнула, в голове роились спутанные мысли, а сердце забилось от смешанных чувств.

– Сладких снов, Роуз. Ты их заслужила.

Через пару дней я оказалась в доме родителей Эммы. Они не просили вернуть им ключ после того, как я переехала к Лукасу, уверяя меня, что это место навсегда останется моим домом. Войдя в холл, я откинула капюшон и стряхнула капельки дождя, сняла куртку и повесила на крючок у двери. Тот самый, которым пользовалась все два года, что жила здесь.

Тогда здесь кипела жизнь – мы с Эммой слушали музыку на полной громкости, а ее сестренка танцевала под нее у себя в комнате. Родителям Эммы приходилось напрягать голосовые связки, чтобы дозваться нас к обеду. Мы все собирались за кухонным столом, болтая о том о сем под фоновый шум телевизора, на который мы, в общем-то, не обращали внимания.

Этот дом стал для меня утешением после смерти мамы. Здесь обо мне заботились.

Сейчас здесь было гораздо тише, хотя я до сих пор испытывала то же обволакивающее чувство безопасности, что и в первый раз, когда приехала сюда, снедаемая скорбью, нуждавшаяся в доме и семье и в итоге получившая и то, и другое сполна.

– Дорогая моя Роуз! – выбежав в холл, Сью, мама Эммы, заключила меня в горячие объятия. Внешне Эмма – вылитая мать, хотя ни одна из женщин с этим не согласилась бы; они вполне сошли бы за сестер. Эмма родилась, когда Сью сама была еще подростком, поэтому разница в их возрасте была так же мало ощутима, как и во внешности. – Как поживаешь? Как я благодарна, что ты приехала помочь! Я просила Эмму не беспокоить тебя в выходной, но она считает, что где-то здесь могут быть какие-то твои вещи. Невероятно, сколько же хлама у нас накопилось за двадцать-то лет! – скороговоркой выпалила она, выталкивая меня через два лестничных пролета на чердак, который когда-то после ремонта стал использоваться как кладовка. Впоследствии помещение все-таки решили как-то использовать, но прежде всего оно нуждалось в уборке. Что здесь будет теперь – оставалось предметом бурных семейных обсуждений, но Эмма уже сидела на полу посреди комнаты, обложившись горой коробок.

– А где Гэри? – спросила я, удивляясь отсутствию ее отца.

Эмма с ухмылкой подняла голову:

– Пошел чай заваривать.

– Да я только из кухни – его там нет, – недовольно возразила Сью. – Наверняка в пабе околачивается. Ну, я ему устрою! Взвалил все на нас, как обычно. Ну я это так не оставлю! Ладно, скоро вернусь. Роуз, дорогая, выглядишь просто замечательно. – С этими словами она исчезла, прежде чем я вымолвила хоть слово.

– Он в самом деле сейчас у Джо?

– Еще бы! Она нас обоих с ума сводит. Подойди-ка, кое-что покажу.

Устроившись на полу со скрещенными ногами, я взяла у Эммы из рук коробку из-под обуви, доверху набитую фотографиями.

– Помнишь, мы тогда носили пленки в «Бутс», а потом забирали отпечатанные фото.

Бегло просматривая фотографии, я посмеивалась над собой и Эммой, танцующими в ее комнате и воображающими себя при этом «Spice Girls».

– Не самая удачная прическа, – констатировала я, протягивая Эмме фото, на котором у нас слегка безумного вида кудряшки.

– До сих пор считаю выпрямитель лучшим изобретением человечества!

– А это мое, что ли? – заметив свое имя на одной из коробок, я вытащила ее из общей кучи. Внутри оказался плакат со звездой какого-то солиста бойз-бенда с оголенным торсом. – Господи, и это висело у меня на стене.

– Не напоминай, мне потом кошмары снились, – Эмма тоже заглянула в коробку. – Смотри, наши браслетики дружбы!

Она вытащила груду браслетов, купленных нами на одной из прошедших толтингских городских ярмарок и надела половину на запястье.

– Помнишь полуночные разговоры в нашей комнате о том, останемся мы подругами или нет?

Я надела оставшиеся браслеты. В горле застрял комок. Нас всегда волновало, не придется ли нам взрослеть порознь.

– Двадцать лет дружбы, – я приложила свои запястья к ее и проглотила комок. – Эм, скажи мне, я хочу знать…

Она взяла мою руку в свою.

– Я больше не пью противозачаточные таблетки. Кажется, сейчас самое время. Хотя и страшно. Не знаю, сколько придется ждать, но ты знаешь, как мне всегда хотелось иметь семью.

Когда мы были подростками, нас пугал риск забеременеть. Сью твердила, что лучше бы она подождала с Эммой, хотя она и любила дочь каждой клеточкой тела. Но все же Сью была слишком юна, когда дочь появилась на свет. Сью постоянно повторяла, что, прежде чем решиться на этот шаг, мы должны понимать, кто мы есть. В подростковые годы Эмма говорила, как завидует мне из-за того, что у меня есть Лукас. Трудно, когда твои друзья с тобой не на одной жизненной ступеньке. Я прекрасно понимала, почему сейчас она это чувствовала. Наконец она познакомилась с Джоном и говорила, что хочет создать семью. Наверное, желание просто иметь ребенка в какой-то момент переросло в желание иметь ребенка от него. А я ни капли не сомневалась, что из Эммы выйдет отличная мать. Я кивнула, чтобы она продолжала, сжимая ее руки в своих и будучи пока не в состоянии произнести ни слова.