Он знал, что для работы с сухим льдом необходимо было использовать латексные перчатки. Он также знал, что данный вид льда намного холоднее обычного. Его средняя температура достигала – 109,3 градуса по Фаренгейту.

Каждый мускул его тела буквально умолял убрать руку. Но он продолжал держать ее, издавая небольшое шипение сквозь зубы. Когда ситуация стала невыносимой, он взял зеркало, которое хранил за морозильником. Он взглянул на свое отражение, рассматривая рубцы и кривой рот. Он все еще мог разглядеть черты лица того парня, которым когда-то являлся, призрак того, каким он был.

Он снова мог стать красивым, если ему удастся пройти через боль. С самого начал он прекрасно понимал, что будет нелегко.

Жжение продолжалось. Из прочитанного следовало, что необходимо время. Это ощущение должно смениться онемением. После этого может наступить повреждение нервов или полный паралич конечности. Его тело тряслось. Как долго он уже держит руку? Шесть минут? Семь?

Он неспешно вытащил ее изо льда, оставив лишь мизинец. Не страшно, если он потеряет его, но сама рука ему еще потребуется. Предстояла нелегкая работа.

«Думай о предстоящем, – говорил он себе, ощущая терпимую боль в мезинце, которая сменилась неким дискомфортом. – Ты сможешь, ты сможешь».

– Ты сможешь, – громко повторил он вслух, глядя на свое отражение. – Ты сможешь…

Внезапно, новая волна боли прошла через его мизинец и поднялась к самому плечу. Ощущение жжения будто увеличилось в десяток раз. Оно стало настолько сильным, что он не смог справиться, отдернув руку и прижав ее к груди. Он заплакал, задыхаясь от собственного крика, потому что не смог быть сильным.

В отчаянии он сбросил зеркало со стола.

«Как ты можешь быть таким слабаком?»

Зеркало разбилось на мелкие осколки, но он едва заметил это. Он взглянул на свою левую руку, которую погрузил в сухой лед примерно на одиннадцать минут. Мизинец сильно посинел, а верхняя часть безымянного пальца приобрела оттенок фиолетового цвета, чуть светлее соседнего пальца. Он подвигал рукой и обнаружил, что мизинец практически не реагирует. Он чувствовал, что палец пытается, но больше не слушается импульсов мозга.

«Забудь об этом, – произнес голос в его голове. Он хорошо знал его, но не любил… голос его матери. – Ох, дорогой, забудь об этом. Включи отопление. Обратись к врачу по поводу руки и этого пальца. Прекращай свою задумку, пока еще можешь. Не будь идиотом. Не ломай себе жизнь».

– Нет, – простонал он. – Слишком поздно.

Помимо всего прочего, что его мать могла понимать? Ведь именно она поставила его в подобное положение. Его мать подтолкнула его к этому.

Он чуть ли не с любовью посмотрел на осколки разбитого стекла на полу. Он мог бы подобрать их и с силой прижать к яремной вене. Это было бы легко. Он быстро истек бы кровью и все закончилось бы.

Заманчивая идея. Но он зашел так далеко. Он отобрал жизнь. Покончить с собой теперь было бы неправильно.

Он снова посмотрел на пальцы левой руки. Задрожав, он вскрикнул. Выбежав из кухни, он схватил ключи с тумбочки, стоявшей у входной двери. К тому моменту, как он добрался до своего фургона, чувствительность практически целиком вернулась. Насколько он понимал, покалывание в пальцах означало, что кровь возобновляла процесс циркуляции. Этого было достаточно для продолжения.

И это именно то, чем он собирался заняться… Будь проклят голос его матери.

***

Он уже знал, кто ему нужен. Он наблюдал за ней несколько раз. Она была чуть старше, чем требовалось, но ее красоту нельзя было отрицать. Он следил за этой женщиной уже целых семь месяцев, планируя и ожидая подходящий момент. Он проехал по кварталу, чтобы удостовериться, что ее машина припаркована там же, где и обычно.

Он уже начинал ощущать себя роботом. Всякий раз, когда он был уже близок к тому, чтобы похитить избранницу, его мозг, казалось, переходил в автоматический режим. Все проходило просто и четко, словно по шаблону. Он ощущал этот момент и действовал. Он больше не беспокоился о том, что его левый мизинец перестал работать. Единственное, что сейчас было важным, это получить нужную женщину.

Он знал, что она живет одна. Он все изучил и распланировал, как в предыдущие два раза. Он не верил в шанс или совпадение. Все должно идти строго по плану. Он работал над этим делом целых два года, ожидая самую холодную зиму за последние десять лет.

Он припарковался через четыре машины от автомобиля жертвы и стал наблюдать, как она выходит из четырехэтажного офисного здания и садится в свою дорогую черную машину. Как только она выехала с парковки, он последовал за ней.

Поездка домой обычно занимала ровно двадцать одну минуту, но в этот раз они потратили на семь минут больше из-за какого-то идиота, который выехал на красный свет и врезался в грузовик. Он чуть не потерял женщину из виду, но быстро нагнал ее в двух кварталах от дома. Он продолжал движение через две машины от нее, не желая, чтобы его заметили.

Паркуясь в своем гараже, женщина не обратила никакого внимания на красный фургон, проехавший мимо нее и свернувший налево.

Он проехал по кварталу, еще раз вспоминая каждый ее шаг в повседневной рутине. Минут через пятнадцать она выйдет на прогулку со своей собакой, одной из тех ужасных пород, наполовину напоминающих пуделей. Это даст ему целую гору времени. Он объехал квартал по кругу и припарковался перед ее гаражом. Эта женщина никогда не выходила гулять с собакой через парадный вход, поэтому она не сможет заметить странный красный фургон, остановившийся у ее дома.

Он очень осторожно достал из кармана маленькую бутылочку и тряпку. Пропитывая ткань хлороформом, он задержал дыхание. Вылив достаточное количество содержимого, он вылез из фургона и начал разгуливать по газону, будто жил в этом доме. Руки были в карманах, в правой он держал тряпку, пропитанную ядом.

Он уже осматривал дом ранее и прекрасно знал, что рядом с задним крыльцом есть идеальное укрытие. Он приблизился к дому, подходя боком на тот случай, если жертва решит выглянуть в окно. Как только он добрался до крыльца, то тут же уселся на ступеньки, прижавшись спиной к решетке, огораживающей вход.

Это ощущение полной автоматизированности и систематичной работы без необходимости контроля позволило ему остаться совершенно спокойным и терпеливым. Его ноги были согнуты в таком положении, чтобы он смог быстро подняться при необходимости. Дыхание оставалось ровным и медленным. Он являл собой образец терпеливости, смирения и полного осознания того, что было поставлено на карту.

Через четыре минуты задняя дверь распахнулась. Он услышал цоканье собачьих лап, как только женщина вывела животное на крыльцо. Было четко слышно, как собака вышла с кухонного линолеума на деревянные ступеньки. Женщина, как он точно знал, была в наушниках, слушая свой голубой iPod (который он видел множество раз, проходя мимо нее при наблюдении).