– Возьми меня с собой, а? Я хочу поговорить с Драконом.

Маркелова вдруг стала серьезной и как-то подозрительно посмотрела на меня. Вообще-то она была страшно обидчива, но обижалась обычно на собственные мысли, а не когда ее кто-то целенаправленно пытался задеть. Вот и сейчас в моих вопросах она усмотрела нечто, и глаза ее нехорошо заблестели.

– Зачем?

– Он что-то там насчитал про Макса. Я хочу узнать.

– Каждый сам находит свою дорогу, – низким голосом произнесла Лерка. И вдруг буднично добавила: – Не нравится мне твой Макс. Есть в нем что-то неприятное. И смотрит он так, как будто делает тебе одолжение. Словно он бог и мы все должны на него молиться.

Я упрямо замотала головой. Мне надо было знать.

– Ну, ладно, приходи сегодня на кладбище. – Маркелова окинула меня оценивающим взглядом. – Только оденься как-нибудь поприличней.

Под словом «поприличней» она имела в виду «во все черное».

Не знаю, как там в Европе, у нас кладбище не самое приятное место. Всегда сумрачно, всегда пахнет гнилью и плесенью. Странные личности бродят по дорожкам. Выцветшие венки. Приоткрытые калитки приглашают зайти. Посидеть, отдохнуть, остаться навсегда.

Нетушки, заходить мы к ним не будем, а вот с Драконом повидаемся.

День я провела в ожидании. На время даже забылась тоска. Как будто получила записку от Макса: «Кладбище. Полночь. Приходи! Жду!»

Впервые я с таким нетерпением встречала темноту. А она все не шла. Нетерпение гнало меня на улицу. Я сопротивлялась, пыталась читать, смотреть телевизор. Ничего не помогало. Я металась по комнате, подолгу стояла около окна. Хотелось дернуть на себя створку и громко-громко крикнуть: «Макс!»

Я уже руки подняла к шпингалету, когда над крышей дома напротив увидела луну.

Полную. Желтовато-тревожную. С кровавым отливом.

Пора на кладбище!

Я покойник… Покойник… Веселый покойник…

Черных вещей у меня почти не было. Только футболка. Ладно, натяну ее поверх свитера. Но он синий! У меня в основном были синие и фиолетовые вещи. Будем надеяться, что в темноте фиолетовый цвет сойдет за черный. Темно-синие джинсы, фиолетовый свитер, белые кроссовки. Теперь надо накраситься!

С непривычки тени легли неровно, краска сыпалась на щеки.

Страсть-то какая получалась! Близко ни к кому нельзя будет подходить. Перепугаю всех к черту.

Я глянула на свои ногти. Красить их было некогда. Ничего, натянем перчатки. На голову шапку. Под ней не будет видно, что волосы у меня слишком светлые для готов.

Спички и крестик я взяла машинально. Кладбище, рядом церковь – крест пригодится. И огонь, может, придется разводить. Все готы любители открытого огня.

– Не ждите! Я поздно! – крикнула родителям из прихожей. – Меня Пашка проводит!

Мне крупно повезет, если из подъезда удастся выйти незамеченной.

На улицу я вылетела пулей, даже на дверь мастерской забыла глянуть.

Темнота испуганно шарахнулась в сторону и тут же сомкнулась за моей спиной. До кладбища я добралась на одном дыхании. В груди слабой надеждой билась тоненькая жилка – рядом будет Лерка, а вдвоем не страшно. В конце концов, они ведь живыми возвращаются. Со мной-то что случится?

Крайний дом загораживал от меня кладбище, но вот и он отступил. Из-за голых ветвей деревьев темной громадой выросла Покровская церковь.

Около детской площадки, той, что вплотную примыкает к кладбищенской ограде, моя решимость начала постепенно улетучиваться. Что ни говори, а кладбище – это кладбище и покойники – это покойники. Мне всегда казалось, что лишний раз тревожить их не стоит. А то кто знает – может, они и спокойно у себя там в гробах лежат, а может, выходит какой погулять, свежим воздухом подышать, зазевавшегося посетителя к себе под землю утащить…

Жаль, что я с Маркеловой заранее не договорилась. Пришли бы вместе. Вдвоем не так страшно.

Моей смелости хватило ровно на то, чтобы дойти до ограды и вцепиться в холодные прутья. Дальше ноги не несли.

От могил тянуло сыростью.

– Кря-а! – спросонья заорала ворона, заставив посмотреть наверх. А когда я вновь опустила глаза, то увидела, как между надгробий мелькнула фигура.

Или мне показалось? Готы-то где? В каком месте у них встреча?

Поблизости треснула ветка.

Я подавила в себе желание зажмуриться и бежать отсюда без оглядки. Потом долгое время ничего не происходило, и я наконец смогла спокойно вздохнуть. Правда, шевелиться еще не отваживалась.

Интересно, как они проникают на кладбище? Не через центральный же вход! После семи ворота запираются, на всю ночь приходит сторож с собакой, горит яркий фонарь. Значит, где-то в заборе есть дырка. Вряд ли все лезут через полуметровый частокол, заканчивающийся острыми зазубринами…

Зачем ставят заборы? Чтобы покойникам никто не мешал? Или чтобы покойники лишний раз за территорию не заходили?

Шорох сбоку заставил меня вновь вцепиться в забор. Голова поворачивалась с трудом, как будто она была прикреплена ржавыми гайками и болтами.

Качели на площадке легонько покачивались. Кто-то прошел мимо и задел их? Или кто-то успел здесь посидеть, пока я изучала темноту потустороннего мира?

Я прошла вдоль ограды, трясущимися руками перебирая прутья.

Мне перестала нравиться моя затея. Может, у готов нервы крепкие, они потом, после своих кладбищенских сборищ, хорошо спят, и никакие видения к ним не являются, а я точно теперь не усну. И вспоминать этот поход буду долго. Очень долго.

Я отступила в кусты.

Моего плеча кто-то коснулся. Я взвизгнула, отпрыгнув в сторону. На секунду показалось, что вижу человека, потом мимо меня пронеслась низкая тень, вроде собаки, и я завертелась на месте, не зная, откуда ждать опасности. Потому что вокруг никого не было.

И снова кто-то прошел поблизости. Наверняка гот торопится на сходку. Я поспешила следом. Хотелось окрикнуть его, попросить, чтобы подождал, но я была так напугана, что даже голос подать было страшно.

Человек нырнул за ближайшее дерево. Я устремилась за ним и чуть не заорала от ужаса. За деревом была пустота. Совсем никого.

Я шарахнулась обратно, но за спиной была еще более пугающая темнота. Ноги подогнулись. Я присела на корточки, боясь шевельнуться.

Есть такой закон, если не шевелиться, то ничего не случится, тебя не заметят, тебя не услышат.

По земле промелькнула белая тень. Я уже была готова звать на помощь, когда поняла, что это Лариска.

Крыса тыркалась носом в жухлую траву, не находя знакомых запахов. Но она не останавливалась, а мчалась вперед, надеясь выйти на нужную тропу.

– Лариска! – зашептала я, пытаясь поймать проворного зверька. Но мы были не в классе, где крыса постоянно пребывала в сонном состоянии, а на улице. Здесь она оказалась гораздо проворнее меня. – Стой! – Не вставая с корточек, я побежала за хвостатым созданием. Услышав меня, Лариска попыталась спрятаться в темноте, но я не отставала. Так мы и бежали с ней, пока впереди не показались люди. Лариска рванула в сторону, меняя маршрут, но я ухватила вредное животное поперек живота и зажала в кулак. Маркелова будет счастлива.