все никак не наступал! Женьке очень хотелось, чтобы он пришел побыстрее, потому что завтра суббота и можно долго не ложиться спать, и мама с папой обещали, что можно будет посмотреть после программы «Время» кино, сидя между ними на диване. И когда папа наконец-то пришел, она уже вся извелась, стоя у окна и отмахиваясь от подружек, которые то и дело звали поиграть то в доктора, то в магазин.

Дома мама приготовила борщ, и Женька с папой ужинали перед телевизором. Мама редко это разрешала, но сегодня было исключение – показывали фильм про шпионов. Какие-то плохие дядьки посадили хорошего в комнату, где постоянно играла нескладная музыка, и у хорошего дяденьки от этого заболела голова. Женька хлебала борщ, обмакивала в соль порезанную луковицу, хрустко откусывала и поглядывала на папу.

– Интересно?

– Законная кинуха, – папа подмигнул и улыбнулся.

Субботнее утро принесло с собой всепоглощающее счастье – в дверном проеме папа повесил качели! Веревочные поручни, зеленые сиденье и спинка – неописуемая красота и гордость – свои собственные качели прямо на входе в ее комнату! Девочка повисла у отца на шее и болтала ногами от восторга. Мама вышла из кухни и смеялась Женькиному счастью.

– Приступить к испытаниям! – сказал отец и усадил дочку на качели.

– Паш, ты только ее не урони, – немного встревоженно сказала мама.

– Мы потихоньку, мам, – успокоила Женька. – Правда, папа?

– Приготовиться к перегрузкам! – скомандовал отец. – Сейчас будем тебя в космонавты готовить!

Он раскачал качели, и хоть получалось не до стукалки, как в саду, где металлические поручни стучали об верхнюю перекладину, все равно было так здорово, что захватывало дух и хотелось смеяться. А в начале недели качели были забыты, и хотелось плакать, потому что мама уезжала в больницу.

– Женечка, – мама присела на корточки, и Женька обняла ее за шею, от мамы вкусно пахло духами и пудрой, – я всего на несколько дней.

Женька кивнула, а мама сказала:

– Пойдем со мной.

Они вошли в Женькину комнату и подошли к столу, мама выложила на его чистую поверхность четыре спички.

– Вот видишь, – сказала мама, – меня всего четыре дня не будет. А ты вечером, как спать будешь ложиться, одну спичинку ломай, так будешь знать, через сколько я вернусь.

– Я не хочу, чтобы ты уходила, – ответила Женька сипло.

– Мне очень нужно, – мама посадила дочку к себе на колени, поцеловала и прижала к себе.

– Тебе больно? – спросила Женька.

– Нет, – мама улыбнулась, – мне не больно. Я тебе сейчас дам кое-что.

Она открыла дверцу шкафа и вытащила семейный альбом. Пошуршала страницами, протянула Женьке фотографию. Мама на снимке была очень красивая, с короткой стрижкой, в клетчатом платье с круглым светлым воротником.

– Вот, ты под подушку положи, а я себе твою фотографию положу, будем друг дружке спокойной ночи желать.

В комнату заглянул папа.

– Настя, одевай Женьку. Сначала ее в сад, а потом тебя в больницу. Машина уже пришла, – он подмигнул дочке и сказал голосом Карлсона: – Не реви. Собирайтесь, девчонки.

День в садике тянулся бесконечно. Почти весь день она просидела у окошка, а после полдника без конца спрашивала воспитательницу:

– Нелли Ивановна, а папа за мной скоро придет?

– Скоро Женечка, через полчаса.

– А папа скоро придет?

– Через тридцать минут.

– Вы же полчаса говорили…

– Женечка, – Нелли Ивановна усадила ее на стульчик и сама села рядом, – это одно и то же.

– Да? – удивилась Женька. – Уж лучше бы было полчаса, это все-таки половинка, а тридцать минут – это очень-очень много.

Папа зашел в группу смурной. Женька быстро схватила его за руку и потянула к выходу.

– Пойдем маму навестим? – предложил отец.

И они пошли к больнице. Встали под окнами серой многоэтажки, и папа стал звать куда-то в вышину:

– Настя!

Это было немного смешно. Женька так сама выкликала маму, когда не могла попасть в подъезд и кричала, чтобы ей открыли дверь, и теперь папа вел себя как маленький.

– Вон мама, – папа помахал рукой куда-то вверх, но Женька ничего не увидела.

– Где? Где? – она запрокинула голову и всматривалась туда, куда указывал папа, но все равно видела только оконные стекла. Папа выглядел грустным, и расстраивать его совсем не хотелось, поэтому Женька сказала: – Вижу! – и замахала рукой.

Вечером она переломила первую спичку, обняла Дашку и Мишку, посмотрела на мамину фотографию, вздохнула и закрыла глаза. Время во сне летит быстро, и мама совсем скоро вернется домой.

Женька сломала всего три спички, когда мама пришла, чтобы забрать ее из садика. Нелли Ивановна вошла в группу и сказала:

– Женечка, беги вниз, там к тебе кто-то пришел.

И Женька сразу обо всем догадалась и побежала вниз по лестнице, стуча плоскими подошвами сандалий. Мама была в цветном сарафане, немножко бледная, она присела, подхватила Женьку на руки и почему-то расплакалась.

– Ты выздоровела? – спросила Женька шепотом.

Мама кивнула и поцеловала ее в щеку.

– Домой пойдем? – с надеждой спросила девочка.

– Да, домой, – мама улыбнулась. – Хочешь блинчиков?

Настала Женькина очередь кивать.

А осенью, сразу после маминого дня рождения, когда зарядили дожди и небо стало низким и хмурым, в дом пришла тишина. Мама больше не пела на кухне и не играла с Женькой в музыкальный урок, а папа стал неразговорчивый. Женьке казалось, что она знает, отчего это произошло: в мамин день рождения папа на кухне держал за руку тетю Свету и смотрел на нее так… особенно. На Женьку так в садике смотрит Петька, и мальчишки над ним все время смеются. Женьке бы тоже не понравилось, если бы Петька не ей, а кому-то другому принес в песочницу формочки и совок, потому что все ее песочные куличи были только для него, а он только ей помогал залезть на качели.

Тишина прожила с ними под одной крышей довольно долго. Уже пора было доставать теплую куртку взамен дождевика. И мама, порывшись на антресолях, вынимала подзабытые за лето вещи: цветную Женькину шапочку, утепленные ботинки, шарфик. Женька крутилась под ногами, но ее вдруг как будто не стало – и папа, и мама обходили ее стороной. Тогда она ушла в свою комнату, поставила на стол Дашку и Мишку и стала их сосредоточенно разглядывать.

– Женя, ты бы пошла погуляла, – мама стояла на пороге с ее осенними вещами в руках.

– Ты со мной?

– Нет, ты иди сама поиграй.

Женька встрепенулась, ее редко отпускали гулять одну, но сегодня идти почему-то не хотелось. В дом, кроме тишины, вползло что-то страшное и теперь растекалось по квартире.

– Мне нельзя без присмотра, – она отрицательно