Георг не простил Лу до конца своих дней. Наоборот, в его сердце жила только ненависть к ней, что говорит о том, что он желал её только как женщину, но по-настоящему не любил.

Через год после расставания с Лу он вступил в брак с другой женщиной.

В 1933 году Ледебур эмигрировал в Швейцарию, активно выступал в 1930-х годах против германского нацизма и фашизма в целом, призывая социал-демократов к союзу с коммунистами.

Георг Ледебур умер в Швейцарии в 1947 году в возрасте 97 лет, пережив Лу на 10 лет.

Verliebt und Geliebte

In Love and Beloved

Rainer Maria Rilke

4.12 1875, Прага — 29.12.1926, Вальмонт, Швейцария

Полное имя — Рене Карл Вильгельм Иоганн Йозеф Мария Рильке Rene Karl Wilhelm Johann Josef Maria Rilke. Один из самых известных поэтов-модернистов XX века. Он отдал России несколько лет своей жизни. Изучал русский язык, читал в оригинале русских классиков. Переводил русские стихи и прозу. Перевёл на немецкий язык «Слово о полку Игореве». Пробовал и сам писать по-русски. Сохранилось восемь его стихотворений на русском языке.

Райнер Мария Рильке родился 4 декабря 1875 года в Праге в семье чиновника по железнодорожному ведомству Йозефа Рильке и Софи Рильке, урождённой Энтц. Был первым сыном в семье, потом у него появился брат. Имел австрийское гражданство, писал по-немецки.

Рильке вошел в немецкоязычную поэзию на самом исходе XIX столетия. В его ранних поэтических сборниках была представлена вся палитра литературных мод рубежа веков.

В сборниках «Жизнь и песни» (1894), «Жертвы Ларам» (1896), «Венчанный снами» (1897) импрессионистическая техника впечатлений и нюансов, стилизованное народничество мирно уживаются с наивным аристократизмом. Такая пестрота и разноплановость были в некоторой степени отражением своеобразного статуса молодого поэта.

Поэт немецкого языка, Рильке родился в Праге, был подданным Австро-Венгрии. Он жил в межнациональной атмосфере, и потому в его раннем творчестве немецкоязычная традиция часто сплавляется со славянскими и венгерскими влияниями. Велико было влияние на поэта французской и русской культур. Такой сплав, безусловно, обогатил лирику Рильке и способствовал тому, что своим творчеством он открыл новый этап в развитии всей европейской поэзии.

В ранней лирике Рильке заметно влияние модных настроений «конца века» — одиночества, усталости, тоски по прошлому. Для молодого поэта эти настроения были в основном заимствованными, но они способствовали выработке его собственной ориентированности на «тишину» (вплоть до молчания, безмолвия) и самоуглублённость. В самоуглублённости Рильке нет высокомерного отрицания внешнего мира и противопоставления себя этому миру, нет самовлюблённости. Он стремился отстраниться только от того, что считал лишним, суетным, ненастоящим, в первую очередь от большого современного индустриального города, бесчеловечного буржуазного прогресса, идущего рука об руку с бедностью и страданиями простых людей.

Со временем поэт научился совмещать свою самоуглублённость, отстранённость от мира с любовью к этому миру и населяющим его людям, с любовью, которую он воспринимал как непременное условие истинной поэзии.

Толчком к такому подходу послужили несколько импульсов. И первый из них — впечатления от двух путешествий по России (весной 1899-го и летом 1890 года), общение со Львом Толстым, Ильёй Репиным, Леонидом Пастернаком (художником, отцом поэта Бориса Пастернака). Эти впечатления вызвали у Рильке бурную реакцию. Он решил, что понял «загадочную русскую душу» и что это понимание должно перевернуть всё и в его собственной душе.

Впоследствии, вспоминая Россию, Рильке не раз называл её своей духовной родиной. Образ России складывался во многом из распространённых в то время на Западе представлений об исконно русской религиозности, о терпеливом и молчаливом народе, который живёт посреди бескрайних просторов, не «делает» жизни, а лишь мудрым и спокойным взором созерцает её медлительное течение.

Главное же, что вынес Рильке из своего увлечения Россией, это осознание собственного поэтического дара как служения, «не терпящего суеты», как высочайшей ответственности перед собой, перед искусством, перед жизнью и перед теми, чей удел в ней «нищета и смерть».

Соприкосновение с патриархальным укладом русской народной жизни — истоками русской культуры и духовности, послужило мощным толчком к созданию поэтического сборника «Часослов» (1905), принёсшего Рильке всенародную известность.

По своей форме «Часослов» это «сборник молитв», раздумий, заклинаний, неизменно обращённых к Богу. Бог является доверенным лицом человека, который ищет его в ночной тишине и тьме, в смиренном одиночестве. Бог у Рильке вмещает всё земное бытие, определяет ценность всего сущего (стихотворение «Тебя нахожу везде и во всём…»), всему даёт жизнь. Он сам — жизнь, та чудесная и безостановочная сила, которая присутствует во всём.

Лирический герой и сам настолько слит с Богом, что никто не может лишить его этого единства, даже сам Господь, и никто не может поколебать его веры.

Несмотря на то что «Часослов» является сборни ком молитв, речь в нем идёт прежде всего об искусстве и поэте, который проникнут сознанием своего равноправия с Богом.

Поэт ведёт с Богом беседы, обращает его внимание на неправильности и несправедливости, которые допущены в мире, на тяжелую жизнь простого народа. К Богу обращается поэт, когда с болью и сожалением раздумывает над жестокостью, бесчеловечностью и отчуждённостью «больших городов».

Рильке в этом контексте случай особый, совершенно уникальный, единственный в своем роде случай переосмысления и воплощения русского начала, русской сути, русской души на другом языке, средствами другого языка. Столь сильного чувства к России, которое Рильке пронёс через всю свою жизнь, столь органичной проникновенности всем тем, что принято называть «русским началом», не было больше ни у кого из иностранцев, даже у тех, кто искренне и глубоко любил Россию.

Райнер Мария Рильке.

Истоками этой любви к своей «духовной родине» Рильке был обязан, прежде всего, Лу Андреас-Саломе, чьё детство прошло в России.

Лу Андреас-Саломе принадлежала к немецкой культурной элите, искавшей в 1890-е годы новые пути в философии и искусстве.

На страницах журнала «Freie Buhne» («Свободная сцена»), печатного органа берлинских натуралистов, как и в других ведущих немецких изданиях, Андреас-Саломе затрагивала вопросы, весьма актуальные для эпохи «переоценки ценностей»: происхождение религии, духовное освобождение женщины и т. д.