Перед отъездом в Америку Хокинг еще раз сходил к казначею попросить содействия в поиске квартиры, но получил ответ, что администрация колледжа не занимается размещением научных сотрудников. Поскольку на велосипеде Стивен ездить не мог, а ходил, опираясь на две трости, да и то недалеко, Хокингам, разумеется, было очень важно поселиться в центре Кембриджа, поближе к кафедре прикладной математики и теоретической физики на Сильвер-стрит. Но с точки зрения руководства состояние здоровья их нового сотрудника роли не играло. Потом, перед самой поездкой в Корнельский университет, супруги узнали, что неподалеку от Сильвер-стрит строится новый жилой массив, и оставили там заявку на квартиру. Но, когда они вернулись, оказалось, что дома будут готовы только через несколько месяцев.

Хокинг в отчаянии снова отправился к казначею, и тот наконец согласился поселить молодоженов в общежитии для аспирантов. Однако, похоже, он затаил на Хокинга злость за неслыханную наглость поинтересоваться, сколько платят научному сотруднику. Комната в общежитии стоила двенадцать шиллингов шесть пенсов за ночь, но с Хокингов он запросил в два раза больше, поскольку их было двое, хотя Джейн планировала приезжать только на выходные.

Однако вышло так, что в общежитии они прожили всего три дня, поскольку на соседней улочке, старинной и живописной, под названием Литтл-Сент-Мэри-лейн, нашелся домик. До кафедры прикладной математики и теоретической физики от него была всего сотня шагов, так что домик прекрасно подошел молодой чете. Раньше он принадлежал другому кембриджскому колледжу и сдавался одному из тамошних сотрудников, но потом этот сотрудник купил большой дом в пригороде, переехал и согласился сдать домик в поднаем на оставшиеся три месяца аренды.

Пока Хокинги жили там, оказалось, что на той же улице сдают другой дом. Старушка соседка, подружившаяся с молодой парой и знавшая, как им трудно найти жилье, связалась с владельцем пустовавшего дома неподалеку на той же Литтл-Сент-Мэри-лейн. Старушка была до того возмущена, что молодым приходится так трудно, а дом простаивает, что она вызвала владельца в Кембридж и практически заставила сдать дом Хокингам по весьма разумной цене. Сложности снова удалось преодолеть. Супруги переехали в новый дом, когда истек трехмесячный договор на старый, и прожили там много лет.

Хотя переезжать пришлось всего за несколько домов, это все равно было довольно трудоемко. Помочь вызвались все друзья Хокингов – они таскали мебель по тротуару и расставляли по местам, а Стивен тем временем стоял, опираясь на трости, и выкрикивал команды своим знаменитым голосом рулевого. Помогали молодой чете и Брендон Картер, и Мартин Рис, а также Боб Донован, химик, недавно защитивший диссертацию и подружившийся со Стивеном и Джейн незадолго до свадьбы.

Новый дом тоже был маленький и старинный. Входная дверь вела прямо в гостиную, за ней располагалась кухня. В хозяйскую спальню на втором этаже вела узкая винтовая лестница, а выше, на третьем этаже, были еще две комнатки поменьше. Мебели у Хокингов почти не было, и почти всю гостиную занял большой обеденный стол. Стены покрасили в пастельные тона, а между полками, уставленными книгами и пластинками, для оживления обстановки повесили яркие картины и плакаты. Потолки были такие низкие, что высоким посетителям приходилось пригибаться в дверях, чтобы не удариться головой. Хокинги всегда обожали гостей, и крошечный домик постоянно был битком набит друзьями, зашедшими на ужин или на обед по выходным, и тогда все собирались за столом, стараясь вести исключительно интеллектуальные разговоры, но это получалось не всегда. Брендон Картер вспоминает, как весело бывало в доме на Литтл-Сент-Мэри-лейн – все помогали готовить угощение и мыть посуду под Вагнера и Малера.

* * *

Тем временем работа над черными дырами шла у Хокинга полным ходом. В декабре 1965 года его пригласили выступить с докладом на конференции по теории относительности в Майами. В колледже у Джейн были рождественские каникулы, и хотя летом ей предстояли выпускные экзамены и нужно было готовиться, она решила поехать с мужем в Америку.

Ко времени поездки в Майами речь у Стивена заметно ухудшилась, он сильно шепелявил и опасался, что слушатели его не поймут. К счастью, его друг Джордж Эллис как раз поехал на год в Техасский университет в Остине и тоже собирался в Майами на конференцию. После жаркого спора в гостиничном номере было решено, что Эллис прочитает доклад от имени Хокинга. Доклад имел шумный успех, и хотя, фигурально выражаясь, на докторском дипломе Хокинга еще чернила не обсохли, его работы по сингулярности с энтузиазмом приняли собравшиеся в Майами выдающиеся ученые со всего мира.

Хокинги остановились в отеле «Фонтенбло», где недавно снимали фильм про Джеймса Бонда «Голдфингер». Это был огромный отель со своим пляжем. В свободный от докладов день Джордж Эллис с женой провели со Стивеном и Джейн прекрасный день на море. Около шести, когда великолепный красный диск солнца уже клонился к горизонту, они решили вернуться в отель на ужин и обнаружили, что ворота на пляж заперты. После кратких поисков выхода оказалось, что попасть в отель можно только через открытое окно кухни сбоку здания. Но как же Стивену пролезть в окно и попасть в номер, если он и ходит-то только, опираясь на трости?

Друзья влезли в окно и уже затаскивали туда Стивена, когда заметили, что на них внимательно смотрят уборщицы-испанки, не слишком довольные, что какая-то странная компания забралась к ним в кухню – мало того, еще и волочет за собой чье-то безжизненное тело. Никогда еще Хокинги и Эллисы так не радовались тому, что Джейн знает несколько языков. Как только она поняла, на каком языке говорят уборщицы, то сразу обратилась к ним на безупречном испанском и быстро объяснила, что и как. Уборщицы тут же прониклись к ним сочувствием, помогли Стивену пробраться в кухню и даже проводили злополучную четверку в номера.

Джордж Эллис пригласил Хокингов ненадолго погостить в Техас. Джейн нужно было вернуться в Лондон только в январе, поэтому они согласились. В Техасе они пробыли неделю – гуляли и отдыхали после тяжелого для обоих триместра. Вчетвером они катались на машине Эллисов по великолепным техасским ландшафтам с их первобытной красотой, пили холодное пиво в барах в пустынях, любовались витринами дорогих магазинов в Остине.

Но потом пришлось возвращаться в Кембридж и снова сталкиваться с суровой реальностью. Джейн почти сразу вернулась в Лондон, и началась старая система приездов по выходным.

За первый год замужества Джейн твердо встала на ноги. Она продолжила учебу и летом 1966 года получила диплом бакалавра. За это время она еще и перепечатала диссертацию Стивена. До этого ей по-прежнему приходилось ездить на выходные и праздники из Лондона в Кембридж, зато потом она смогла наконец поселиться с мужем в их доме на Литтл-Сент-Мэри-лейн.

Состояние Стивена тем временем ухудшалось. Природа его болезни такова, что во многих случаях она прогрессирует нерегулярными рывками. За периодом еле заметных перемен, который может длиться несколько лет, следует резкое ухудшение, а затем снова период относительной стабильности. После первого обострения и постановки диагноза симптомы у Стивена некоторое время не менялись, но за вторую половину 1960-х произошел настоящий обвал. Хокинг ходил уже с костылями, а не с двумя тростями. Его отец разочаровался во врачах, которые наблюдали Стивена, и решил взять лечение в свои руки. Он подробно изучил литературу по боковому амиотрофическому склерозу и прописал Стивену курс стероидов и витаминов, которые тот принимал до самой смерти отца в 1986 году.