Да. Дальнейшей жизни без Аси Шелест я больше не представляю. Ее заявление про отсутствие секса четырнадцать лет напрочь снесло мою крышу. Не нужно быть великим математиком, чтобы понять, что с рождения Кости у нее никого не было. И если она решилась на такой шаг со мной, значит, у точно есть шанс остаться рядом. И я непременно воспользуюсь любой, даже самой крошечной возможностью.

Осторожно выбираюсь из плена тонких рук и шелковых волос. Даже немного скучаю по синему оттенку. С ним Ася казалась героиней волшебной истории. Хотя и сейчас кажется. Она сама волшебство. Сама сказка. Чудо. Мое чудо.

- Ты похитила мое сердце, Ася. И от этого я бесконечно счастлив. – шепчу в светлую макушку и дарю невесомый поцелуй.

Ася забавно жмурится и морщит аккуратный носик.

Потихоньку следую по пути нашей страсти, собираю разбросанную повсюду одежду. Принимаю душ. Одеваю белье и джинсы. Тело словно обрело невесомость, приятно ноют мышцы, мне жарко, а энергия бьет через край. Иду на кухню с целью приготовить завтрак.

Через полчаса на столе возвышается гора блинчиков, дымится свежий омлет с зеленью, и разносится чудесный аромат кофе.

Собираюсь будить Асю и вдруг слышу, как поворачивается и щелкает замок на входной двери. Успеваю отругать себя, что не надел рубашку, ведь показываться в таком виде перед парнем, пусть и довольно взрослым, совершенно неловко. Все-таки это Асин сын. А в том, что это Костя, я не сомневаюсь, потому что больше совершенно некому.

Однако, свою ошибку я осознаю спустя пару мгновений, когда встречаюсь в коридоре с улыбчивой пожилой парой. Мы застыли в пороге, изучая друг друга слегка испуганными глазами, молча.

- Доброе утро! Я Антонина Юрьевна – первой отмирает приятная невысокая женщина в кремовом пальто, протягивая руку.

- Иван Тургенев – жму мягкую руку – Извините, я в таком виде.

- Что вы, что вы! Это вы нас извините. Мы совершенно без предупреждения! Володя, я же говорила, нужно было позвонить! – корит она по всей видимости супруга.

- Владимир Николаевич Шелест – крепко жмет мою руку солидный мужчина, и я вдруг осознаю, что передо мной Асины родители.

- Иван.

- А где Настенька? – тревожится Антонина Юрьевна – Костенька сказал, что она заболела.

- Ася спит еще. Да вы проходите, что же мы тут топчемся – изображаю радушного хозяина, даже не зная, имею ли на это право. – Она правда приболела, но худшее уже позади. Ей просто нужно больше отдыхать.

- Я твержу ей от этом лет десять! – отмахивается женщина, раздеваясь и протягивая мне свое пальто. - Ой, а чем это так вкусно пахнет?

- Проходите, мойте руки, будем завтракать. Вы, наверное, очень устали с дороги. Костя говорил, вы далеко живете –веду диалог с женщиной, в то время, как Владимир Николаевич сурово изучает меня темными глазами.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Убираю одежду гостей в шкаф. Провожаю в ванную, а сам в это время натягиваю слегка помятую рубашку.

Вхожу на кухню, где за столом уже расположились Асины родители.

- Пойду, наверное, разбужу Асю… - несмело предлагаю я.

- Нет-нет! Пусть девочка спит! Видит бог, я не помню, когда она последний раз просыпалась позже семи утра. – добродушно улыбается Антонина Юрьевна. – Ну что ж, Иван угощайте нас!

Видя, как приветливые родители с аппетитом жуют омлет и мои блинчики, я расслабляюсь, пью кофе и слушаю рассказы об их жизни у моря.

- Иван, у вас необычная фамилия – говорит Владимир Николаевич? –Уж не родственник ли писателю?

- О нет. Совсем нет. Это все моя бабушка. Видите ли, моя мать скончалась в родах, так и не сказав, кто мой отец. Бабушке пришлось воспитывать меня одной. Она считала, что с достойным именем из меня с гораздо большей вероятностью получится достойный человек. А еще, она хотела уберечь меня от насмешек и издевательств. Считала, что с фамилией Богиня мальчика ждет исключительно трудное детство. Поэтому она назвала меня в честь любимого писателя, дав и его имя, и его фамилию, и его отчество.

- Ну надо же! – восклицает Антонина Юрьевна – Такая грустная история… Кстати, во времена моей юности была одна балерина с такой фамилией. Богиня Мария Афанасьевна. Помню, мы были в Большом на Лебедином озере. Ее Черный лебедь был невероятно прекрасен!

- Думаю, бабушке очень бы понравился такой комплимент – скромно улыбаюсь.

- Не может быть! – округляет глаза женщина – Володя, ты слышишь?!

- Балерина Богиня ваша бабушка? – кажется, даже мужчина трудно в это поверить, но я киваю в ответ.

- Невероятно! Как же она теперь поживает? – искренне волнуется Асина мама.

- Бабушка скончалась два года назад. Инсульт

- Мне очень жаль, Иван. Это такая утрата. Примите наши соболезнования. – сердобольная женщина едва не плачет, но Владимир Николаевич успокаивает ее, беря ее руку в свою.

- Спасибо. Я действительно остро переживал. Бабушка была моя единственная родственница.

- Ну ничего. Теперь у вас есть Настенька. И Костичек. И даже мы. У вас ведь все серьезно с нашей дочерью, Иван? – наконец, задает интересующий вопрос Асина мама.

- Настолько, насколько позволит Ася. – казалось бы вопрос, да и вся ситуация в целом, должны напрягать любого мужчину.

Ни один представитель сильного пола не любит, когда родители девушки загоняют его в рамки и заставляют отвечать на вопросы об их отношениях. Но мне становится невероятно приятно. Если я слышу надежду в голосе этой приятной женщины, если отец Аси не бросается на меня с кулаками, значит, они вполне не против наших отношений? Значит, шансов быть с Асей стало чуточку больше? Ведь так?

- Пфф – отмахивается женщина. – Вот уж на Настю не стоит полагаться! Она вон, после Костикова отца, никого к себе не подпускает. Мы уж и надеяться перестали. А сердце-то болит! Молодая, красивая, да все одна и одна! Это разве нормально?

- Антонина!

- Володя! Иван, Настя очень обожглась по молодости. Это мы все понимаем. Но посвятить свою жизнь единственному сыну и абсолютно бездушному бизнесу – никуда не годится! Костик уже совсем взрослый. А она такая молодая. Вы уж не обижайте ее.

- Никогда. Обещаю.