целое состояние. Оглядываясь назад, можно сказать, что они потратили слишком много времени на получение информации и недостаточно времени на то, чтобы подумать, как ее использовать. Они просто предположили, что победа Трампа означает глобальную финансовую катастрофу. Оглядываясь назад, можно сказать, что сделка, которую они должны были совершить, была очевидной (в ретроспективе это всегда так): сделать ставку на то, что ущерб небольшим иностранным рынкам будет больше, чем ущерб рынкам США. Им следовало покупать S&P 500 и продавать большие объемы, скажем, мексиканского фондового рынка. "Там была очень хорошая сделка, которую мы провалили", - говорит Сэм. "Я думаю, что вскрытие должно быть таким: мы почти провалили это. Все, над чем мы долго размышляли, мы сделали очень хорошо".

Вместо того чтобы попытаться понять, как лучше провести такую сделку в следующий раз, боссы Джейн Стрит решили, что они совершили ошибку, попытавшись провести такую сделку вообще. "Это было так: "У нас нет интуиции, и мы не будем этого делать, и мы все не будем говорить о торговле на выборах какое-то время, пока это не отпечатается в нашей памяти". Это обеспокоило Сэма. Это заставило его задуматься, действительно ли Джейн-стрит настроена на максимизацию ожидаемой стоимости.

Поразительно, как мало людей уходило с Джейн-стрит в другие фирмы Уолл-стрит, да и вообще куда-либо еще. "Когда кто-то из старших сотрудников уходил к конкурентам, это вызывало слезы и пьянство, потому что это было так травматично", - говорит Сэм. Фирма привлекала молодых людей, которые в любой другой момент человеческой истории вряд ли попали бы на Уолл-стрит, и держала их в таком интересе, вовлеченности и хорошей зарплате, что они не могли представить себе, чем еще заниматься в жизни, кроме торговли на Джейн-стрит. Они превращали математиков в людей денег без каких-либо очевидных потерь в человеческом счастье. Даже те сотрудники, которые были не слишком хороши в своей работе, оставались в компании и чувствовали себя ее частью. "Джейн Стрит никогда не увольняла людей", - говорит Сэм. "Дешевле было платить им за то, что они ничего не делают, чем позволить им уйти к конкурентам".

Фирма из кожи вон лезла, чтобы сделать Сэма счастливым. Они провели собеседование с двумя ближайшими друзьями Сэма, с которыми он учился в Массачусетском технологическом институте, и взяли одного из них на работу. Они даже взяли на работу младшего брата Сэма, Гейба, который только что начал работать на торговой площадке на Джейн-стрит. Они позволили Сэму сыграть главную роль в подготовке и проведении сделки на президентских выборах 2016 года, которая принесла фирме больше убытков, чем любая другая сделка за всю ее историю, и при этом никто не сказал ему ни одного плохого слова. В ежегодных обзорах его боссы сообщали ему, что он занимает первое место в своем классе на Джейн-стрит. Он не был самым прибыльным трейдером фирмы, но он был еще молод, и дела его шли очень хорошо. За первый год работы ему выплатили 300 000 долларов, за второй - 600 000, а за третий, когда ему исполнилось двадцать пять лет, собирались вручить премию в размере 1 миллиона долларов. В своих обзорах Сэм требовал от начальства нарисовать картину его финансового будущего на Джейн-стрит. По их словам, оно, конечно, будет зависеть от общих показателей "Джейн Стрит", но через десять лет, если он продолжит работать так же хорошо, как сейчас, он будет зарабатывать где-то от 15 до 75 миллионов долларов в год. "Идея Jane Street заключалась в том, чтобы сделать людей настолько счастливыми, чтобы они не уходили", - сказал один из бывших трейдеров.

И все же Сэм не был счастлив. Его несчастье не было простым делом; он был несчастлив во многих отношениях, и ему помогло бы создание новых слов для обозначения этой эмоции, как инуиты якобы создают всевозможные слова для льда. Время от времени, обычно во время принятия душа, у Сэма появлялись мысли о себе и своей ситуации, и он записывал их. Тон этих частных записей, в которых он фактически представлял себя самому себе, сильно отличался от того, в котором он представлял себя другим. "Я не чувствую удовольствия", - написал он однажды, в конце своей карьеры на Джейн-стрит. "Я не чувствую счастья. Почему-то моя система вознаграждения никогда не срабатывала. Мои наивысшие достижения, мои самые гордые моменты приходят и уходят, а я не чувствую ничего, кроме ноющей дыры в мозгу, где должно быть счастье". Он знал, что должен быть благодарен Джейн Стрит за то, что она нашла в нем то, чего не было ни у кого другого, но он также знал, что это не так. "Чтобы по-настоящему быть благодарным, нужно чувствовать это в сердце, в желудке, в голове - прилив удовольствия, родства, признательности", - писал он. "А я этого не чувствую. Но я не чувствую ничего, по крайней мере ничего хорошего. Я не чувствую ни удовольствия, ни любви, ни гордости, ни преданности. Я чувствую неловкость момента, накрывающую меня. Давление, заставляющее реагировать должным образом, показывать, что я люблю их в ответ. И я не делаю этого, потому что не могу".

Джейн-стрит была единственным заведением, с которым Сэм когда-либо имел дело и к которому не испытывал какого-то неодобрения. Целый день его окружали сотни людей, объединенных общей целью, играющих в лучшую настольную игру из когда-либо изобретенных. И все же он чувствовал себя отрезанным от других людей. Он научился имитировать реакцию на то, что только что сделали или сказали другие люди, чтобы они могли лучше его понять. На самом деле он лишь создал лучшую маску, которая, возможно, еще больше мешала другим понять, что происходит за ней на самом деле. "Мне нравятся мои коллеги, - писал он, - но они не проявляют никакого интереса к тому, чтобы узнать, кто я на самом деле, услышать мысли, которые я скрываю. Чем честнее я стараюсь сделать наши дружеские отношения, тем больше они угасают. Никому не интересно. Никому нет дела до того, каким я себя вижу. Их волнует Сэм, которого они видят, и то, что он для них значит. И, похоже, они не понимают, кто такой этот Сэм - продукт мыслей, которые, по моему мнению, должны услышать люди. Мой твиттер-аккаунт в реальной жизни".

Он считал себя скорее мыслящей машиной, чем чувствующей. Он считал себя человеком, который обдумывает свои действия. В этом он не был полностью неправ. Крупные перемены в его жизни, как правило, происходили после того, как кто-то другой приводил