Зарина всегда стесняется в такие моменты. Она отвернулась, и взгляд был в стороне. Злой и смущенный.

Вытаскиваю из сумки влажные белоснежные салфетки и тянусь рукой под стул. Стараюсь как можно тщательней вытереть ей промежность. Говорю, чтобы расслабилась, иначе так и останется грязной.

Ну, вот и всё, а ты боялась.

Выбрасываю бумагу с большим шоколадным пятном в таз. Потом вторую. Третью. Четвертую. Пока пятна совсем не осталось.

Чувствую эрекцию. Мой половой член уперся в ширинку штанов и затвердел.

Гигиена – это очень важно.

Достаю ножницы в среднем отделении сумки. Платье Зарины было грязным и потным, поэтому смысла в нём я больше не видел. Бросаю клочья от одежды туда же в таз.

В моих руках мочалка. С собой я также прихватил спирт, мыло и шесть литров чистой питьевой воды. Собрался обтирать ей стопы. Как следует освобождаю участки между пальцев её ног от грязи. Обливаю Зарину водой и медленно иду дальше. Её лобок, её пися, её рыжие волосы. Быстро двигаюсь выше и перехожу к груди. Я провожу по ней мочалкой и останавливаюсь. Соски. Смотрю и решаюсь слегка дотронуться кончиком языка до одного из них. Солёный привкус резко почувствовался во рту, и я смотрю на свою заложницу. Взгляд Зарины до сих пор находился где-то в стороне. Она изо всех сил прикусила губы, стараясь не выронить ни единого звука.

Она не плакала. Глаза её были полны решимости, гордости и достоинства. Я схватил её за щёки и облизал лицо. Родинка на шее и впрямь придавала ей особую изюминку.

Спускаю брюки, за ними трусы, освобождая на волю свою мужскую сущность. Я пытаюсь раздвинуть проход к её влагалищу настолько, насколько это позволяет конструкция стула и ширина его ножек, к которым привязаны конечности Зарины. Хватаюсь и удерживаюсь за ручки, медленно надвигаясь к цели.

Я уже там.

Я уже в Зарине.

Делаю поступательные движения.

Взад-вперед. Взад-вперед.

Слегка неудобно, но в целом меня всё устраивает.

Непроизвольно издаю стон.

Ощущаю давление в груди и прилив крови в паху.

Увеличиваю скорость.

Я сейчас умру!

Да!..

Как же хорошо жить и быть на этом свете.

Слезаю с Зарины и валюсь на пол. Смотрю на потолок, клонит ко сну. Слегка ухватываю краем зрения свою партнершу. Зарина по-прежнему сидела с отвернутым лицом от меня, а взгляд был таким же отстраненным и гордым.

Я сам по себе.

Она сама по себе.

Слёзы покатились с моих щёк, и я почувствовал себя безмерно одиноким и отвергнутым.

Я всего лишь хотел помыть её.

Я всего лишь хотел отчистить её от грязи.

Я попросил у Зарины прощения и сказал, что на самом деле не собирался и не планировал ничего подобного делать. И я плачу. Я просто тупо смотрю в потолок и плачу, но это уже нисколько не касалось Зарины.

7 акт

При входе кассир улыбнулся и дружелюбно поздоровался с ней. Она взяла коробку с DVD-диском и тут же вернула на место. Ещё одну. Потом другую. Положила обратно. Взяла ещё. Смотрела и внимательно читала.

Я стою у соседнего прилавка и наблюдаю за брюнеткой с конским хвостом, хотя пришел сюда по несколько иным причинам. Я хотел найти экранизацию Стивена Кинга, но, судя по всему, эта новинка к ним пока ещё не поступила. Обращаюсь к консультанту, и он подтверждает мои догадки. Нужно зайти немного позже, может быть на следующей неделе. Поэтому я просто продолжаю наблюдать за брюнеткой с конским хвостом, время от времени уводя своё внимание обратно к полкам.

Её взгляд был уставшим, и она зевнула. Синяки под глазами, казалось, стали ещё больше. Через некоторое время у неё в сумке зазвонил телефон. Она ответила и поспешно ушла.

Она любила этот видеомагазин.

И я тоже.

8 акт

Тридцать седьмой день. Я пытаюсь понять, что произошло, и сижу напротив Зарины. Мне было больно и стыдно после случившегося, поэтому я больше не мог смотреть ей в глаза. С того дня она не проронила ни единого звука и слова.

Весь мой взор был прикован к её обнаженной груди. Затем я опускал взгляд ниже. Руки, ногти на её ногах и рыжие волосы на писе.

Сижу неподвижно. Молчу. И она молчит. Сидит неподвижно.

И этим было сказано всё.

Я не выдерживаю и говорю, что мне очень важно слышать её голос.

Я говорю, что мне одиноко.

Я говорю, что мне плохо.

Я говорю, что меня убивает тишина.

Я прошу, чтобы она не была такой жестокой.

По её ногам слегка пронеслась судорога, и я приподнимаю голову. Лицо Зарины по-прежнему отвернуто от меня в сторону, а взгляд был холодным и бесконечно далеким. Она изо всех сил сжала губы зубами, и маленькая капля крови стекла с её подбородка, упав прямо на колено. Я неуверенно подхожу, долго смотрю на него и робко стираю красное пятно с её тела.

Сажусь на пол между ног Зарины и закрываю глаза. Тянусь носом к рыжим волоскам, глубоко вдыхая аромат её женского начала в себя.

Выдыхаю. Открываю глаза. И снова вдыхаю.

Потом я встаю. Отхожу. Возвращаюсь обратно на своё место и тоже отворачиваюсь в сторону.

Я сам по себе.

Она сама по себе.

Ощущаю боль в груди.

Сижу неподвижно. Молчу. И она молчит. Сидит неподвижно.

И этим было сказано всё.

9 акт

Сорок второй день. Зарина по-прежнему игнорирует меня и смотрит куда-то в сторону. Я же лежу на полу позади неё, а мой взгляд упёрт в потолок. Пахнет сыростью и туалетом от таза с поносом Зарины в углу.

Я повернулся и начал изучать её тело со спины.

Коричневая родинка на шее и небольшая розовая болячка на правом бедре.

Пролежней образоваться не должно. Я очень внимательно следил за этим, часто пересаживал её, а также регулярно делал массаж мышц, чтобы конечности Зарины не атрофировались.

Я просто лежу и молчу. Желания разговаривать у меня тоже больше никакого не было.

Она сама по себе.

Я сам по себе.

Достаю телефон из кармана и, не меняя положения, делаю снимок Зарины. Открываю фотоальбом и смотрю на эту новую фотографию. Нежно провожу пальцем по экранному месту, где запечатлелась её коричневая родинка.

Дзынь. Уведомление. Пришло сообщение от Абдрахмана. Он говорит, что меня уже давно не было видно и спрашивает, что случилось.

Дзынь. Ещё одно уведомление и ещё одно сообщение. От Дамира. Он спрашивает, как мои дела и всё ли в порядке.