– Хорошо. Через год приду и отыщу тебя. А может, и раньше, если прочитаю эти книги и захочу новых.

– Год? – расстроился Неустрашимый. – Это слишком долго!

– Переживёшь, – ответила Ласточка, заворачивая приобретения в плащ.

– Я-то переживу, – сказал мальчик. – Я принц Нерушимого города, а вот ты за год сгинешь.

– Ободри-и-и-и-ил, – ответила Ласточка, стараясь не выдать испуга. Принц! Неудивительно, что он такой странный. Постойте, так он – сын лорда Неуязвимого? «Весело, наверное, живётся в такой семейке … хотя вряд ли она хуже моей». – Придётся тебе подождать.

– Не люблю ждать, – крикнул он ей вслед, топнув ножкой. – Это так утомляет!

– Очень тебе сочувствую, – махнула она на прощание рукой.

Нельзя было возвращаться сразу в лес и в долину, ведь Неустрашимый провожал её взглядом. Поэтому Ласточка направилась на юг, вдоль реки, пока Нерушимый город, стражники-дикобразы и все эти не внушающие доверия люди не скрылись из виду.

Затем она переплыла на другой берег, свернула назад к лесу и со всех ног побежала к своему дракону.

Листик

Забавно – или, наверное, ужасно, – когда всю жизнь готовишься к чему-то одному, а все потом вдруг решают, что твоя судьба совершенно в ином.

Родители, конечно, надеялись, что Листику предназначено стать шаманом, с того самого дня, наверное, как он родился. Однако Листик не хотел, не надеялся и даже не думал им становиться. На экзаменах шамана он едва ли старался. Он и сдавать-то их пошел лишь затем, чтобы поддержать обман, будто Рябинка занималась с ним все эти годы.

Порой он удивлялся тому, как ещё никто ни о чем не догадался. Разве никто не заметил, как он из тощего десятилетнего мальчишки вырос в сильнейшего и быстрейшего парня в деревне? Ведь странно же, как человек, который целыми днями просиживает за книжками, умеет ходить на руках, влезать на любой утёс, плыть по реке против течения и поднимать камни вдвое больше себя!

Правда, все пошло прахом. Листик столько сил вложил в подготовку, чтобы стать драконоборцем и отомстить драконам, погубившим Ласточку, а в итоге внезапно стал кем-то другим: ему четырнадцать, на руках официальное приглашение стать учеником шамана, родители скачут от радости, а старшая сестра над ним потешается.

И ведь не откажешься. Даже Бор велел соглашаться:

– Что бы шаманы ни скрывали, это наш шанс всё выяснить.

Друзья Рябинки, все помешанные на убийстве драконов, как один сочли такой поворот сказочно удачным.

Вот только не им предстояло доить коз, отскребать от половиц свечной воск и мчаться в холмы примерно каждые три дня и бить там в набат. Это не им приходилось спать на тонком соломенном матрасе в тесной комнатушке вместе с другим учеником, который только и знал, что храпеть или рассказывать о том, как слопали предыдущих двух учеников.

Листика приставили к главному шаману, мастеру Форели, которому новый ученик нравился не больше, чем самому Листику его новое положение, хотя это ведь сам Форель и придумал.

«Все потому, что ему ничего не нравится», – звучал в голове у Листика голос Ласточки. – «Он должен был родиться тарантулом, а вышел более-менее человеком, поэтому теперь вместо того, чтобы жалить всех, вынужден разговаривать, вот и ходит вечно недовольный и голодный».

Самое худшее было то, что в присутствии мастера Форели Листик постоянно вспоминал, как Ласточка шутила: глянь-де, какой у Форели скошенный подбородок, ни дать ни взять хитрохвостая черепаха; ну и медленно же он тянет слова, думает, небось, что другие не поспеют за его стремительной мыслью; а как он жестоко с детьми поступает и с теми, кто помощи просит, – и хихикает потом остаток дня, будто никто его не видит.

Что бы она подумала, увидев, как Листик день и ночь носится по поручениям Форели! Шаман бубнил не переставая, но поди пропусти его слова мимо ушей … Он как нарочно, не меняя тона, вставлял посреди скучной лекции какой-нибудь приказ, и если не услышишь – останешься без обеда или три дня кряду будешь дежурить на вышке.

Вот бы тут была Ласточка, она бы нарисовала над головой мастера Форели пузырь злорадства. Указала бы на то, какой шаман мелочный и подлый, что у него вместо сердца в груди обледенелая галька. С ней бы Листик смеялся, а не ощущал каждый день удушье. Ласточка освободила бы его как-нибудь, но как – он и сам не знал.

Может, поэтому и завел привычку мысленно общаться с сестренкой?

«Думаешь, мне надо бежать? – думал он как-то ночью, не в силах заснуть из-за храпа соседа. – Может, пора мне податься в драконоборцы?»

«Конечно же, пора, – отвечала Ласточка у него в голове. – Куда веселее броситься в драконье пламя, чем тухнуть здесь».

«Куда мне пойти? Во дворец к горным драконам? В одиночку? А когда убью там дракона, что дальше?»

«Сперва отправляйся в Нерушимый город, – сказала она. – Проси у них геройское задание! Потом, когда вернешься весь в крови дракона, тебе, наверное, дадут золото, дом и – у-ухх, – может, даже ПАРАД в твою честь устроят, а ты потребуешь соорудить мою статую, чтобы все обо мне помнили и вечно меня оплакивали».

«Нерушимый город – в противоположной стороне от горного дворца, – сказал Листик. – Может, найти деревню поближе к нам? Где все живут в постоянном страхе, а я спасу их от дракона, который тиранит их?»

«Есть одна маленькая неувязка, – сказала Ласточка. – Тебе четырнадцать. Предложишь убить дракона, и селяне тебя засмеют, вот увидишь».

«Не засмеют! Ну … ладно, может, и засмеют. Но я-то знаю, что готов».

«Э-э, тебе надо еще поработать над фехтованием левой. Хотя ты, наверное, мог бы убить дракона вонью из подмышек».

«Ну спасибо, Ласточка, ты меня так ободряешь. Топай отсюда и дай поспать».

Каждую ночь ему снился бой с драконами.

Единственное, что ещё, кроме воображаемых споров с сестрой, помогало выносить ученичество, был выходной раз в неделю. Листик шел в лес и там тренировался с Рябинкой и ее друзьями. Рябинка с Бором собрали еще несколько ребят своего возраста, веривших, что можно дать отпор драконам и изменить мир.

Одну из них, лучшую подругу Рябинки, звали Клюковка. Она носила волосы заплетёнными в множество тонких косичек, концы которых красила в тёмно-красный цвет – в тон ягоде, в честь которой и получила имя. А еще таких идеальных зубов, как у неё, Листик ни у кого не видал. Раньше она странствовала с труппой бродячих артистов, но на них напали драконы, и она отстала от обоза. В Амулет она пришла, когда Листику было двенадцать, и все это время не теряла надежды, что её отыщут, а покамест учила Листика премудростям акробатики: вместе они отрабатывали колесо, сальто вперёд и назад.