якобы сбывшихся пророчествах медленно, но неуклонно растёт. Это, кстати, свидетельствует о том, что

некоторые мифы развиваются.

— И какие пророчества сбываются в этом городе, если не секрет?

— Да самые разные. Двести шесть лет назад была напророчена синяя обувь — в том году в моду вошли синие сапоги. Сто тридцать пять лет назад цветочницам пообещали бум на венки из роз для невест — теперь цветочные лавки не справляются с валом заказов. Гильдия пекарей… впрочем, вы уже поняли.

— Вы, наверное, шутите. Сборники пророчеств легко доступны, и они просто руководство к действию — для сапожников, цветочников и прочих мастеров. Бери и делай! Отличный рекламный ход.

— Может, и так. Вот бы проверить менее меркантильные предсказания… Наверняка в вашей библиотеке их полно. Но… — Даймон драматически развёл руки в стороны. — Дверь в страну знаний для меня закрыта.

— Ничего, я вас сейчас обрадую. Мне требуется квалифицированная помощь в одном важном деле. — Айлин потрясла папкой, которую принесла с собой. — Это документы самых знатных семейств города. Говорят, в них придаётся колоссальное значение истории с пропавшими недавно детьми.

— Ничего не слышал о детях.

— Ещё бы, — не сдержалась Айлин. — Сидя в подвале, мало что узнаешь о жизни наверху.

— Уверяю вас, первая госпожа, жизнь наверху никогда не доставит мне такой радости, как работа внизу. Если о пропавших детях писали в газетах, я смогу об этом прочесть, когда выберусь в город в ближайший выходной, — ровным голосом ответил Даймон.

— Извините… это было грубо… Господин Даймон, расшифруйте побыстрее всё, что тут наплели пророки и провидцы, и я буду вам очень признательна.

— Пророчества? Да неужели? Насколько древние?

— Может, две, а может, три тысячи лет, не знаю.

— О, мой бог! — вскричал Даймон, вскочив на ноги. — Там пергамент? И вы трясёте папкой? Дайте сюда, я займусь этим немедленно! — Он взял папку из её рук и бережно положил на стол. — Дорогая госпожа Айлин… не могу передать, как я вам благодарен. Для меня это просто подарок…

Быстро надев белые нитяные перчатки, он сел за стол и, почти не дыша, потянул за завязки на папке, а увидев верхний фиолетового цвета лист, исписанный золотыми чернилами, застонал от восторга.

Она тронула его за плечо.

— Здесь двадцать листов. Когда расшифруете, заберёте у меня остальные.

— Там много? — алчно спросил он.

— Около ста тридцати.

Он подарил ей потрясённую улыбку.

Уходя, Айлин вспоминала покойного Ульпина. Как он осиротил их! Как подвёл, оставив библиотеку без надёжного присмотра… Впрочем, его ли вина? Смерть всегда приходит не вовремя. Он и сам настрадался, внезапно потеряв старшего сына, которого обучал столько лет и на которого рассчитывал… это тяжело. А младший уехал из Дубъюка сразу после похорон и не захотел даже обсудить с ней условия — его не интересовала престижная должность архивариуса Спящей крепости…

Почему-то вспомнилось, как в первое время она могла часами сидеть напротив господина Даймона и следить за порханием длинных гибких пальцев, читать на не очень красивом, но притягательном, лице игру ума, занятого любимым делом, и — молча радовалась вместе с ним, когда он совершал неожиданные открытия. А он, если она не давала о себе знать, почти не замечал её присутствия.

Глава 7. В долине

1

Немолодая одинокая женщина по имени Амика, спокойная, с добрым лицом, нашла Джио у себя под забором и привела в простой и уютный деревянный дом с тряпичными ковриками на полу и вышитыми занавесками на вымытых до блеска окнах.

В тот день Джио, в основном, спал в дальней комнатке. Амика приносила ему еду и поила отваром с резким запахом мяты. Сказала, поможет от нервов. В самом деле, постепенно отпустило, хотя Джио ещё вздрагивал от каждого стука. К счастью, кошек в доме не водилось — при одной мысли об этих тварях его начинала бить мелкая дрожь.

Утром он согласился переодеться в чистые холщовые штаны и рубаху, принесённые Амикой.

— Почему ты мне помогаешь? Я чужой человек, и я… — Джио запнулся, не имея желания расписывать свои подвиги в Дубъюке.

— Когда кто-то попал в беду, ему не помешает поддержка, правда? Вот тебе и ответ.

— Но я ничем не смогу тебя отблагодарить…

— Думаешь, мне нужна твоя благодарность? Иногда люди помогают друг другу просто потому, что не могут иначе. Неужели ты о таком не слыхал? А если тебя это беспокоит, иди поработай в огороде, быстрее вылечишься, — сказала она и с ободряющей улыбкой сунула ему в руки лопату.

До самого вечера к дому Амики тянулись женщины, молодые и старые, в длинных цветастых юбках, плюшевых жакетах и с головы до ног увешанные золотыми украшениями. Они довольно враждебно рассматривали через плетень работавшего Джио, и ему чудилось, что, переговариваясь, они называли его вором и ещё, чёрт возьми, проклятым душегубцем. А может, то просто ветер свистел в ушах. Но и без слов было понятно — они дружно, всем сообществом злились на Амику за то, что она приютила незнакомца. Джио не мог не думать о том, что если бы здесь появились мужчины, их неприязнь не ограничилась бы одними осуждающими взглядами из-за ограды.

— Продолжай работать, — шепнула Амика, которую тоже беспокоило присутствие женщин. — Если никто не зайдёт в калитку, считай, нам повезло.

Но на закате женщины выстроились в большой круг. Опершись на лопату, Джио с тревогой наблюдал за тем, как они притоптывают и ритмично хлопают в ладоши. Их бормотание сливалось в протяжный гул.

Побледневшая Амика крепко сжала его руку.

— Наберись мужества…

В центр круга вышла дряхлая старуха в тёмном наряде и цветном платке на голове. Все поклонились ей и по очереди преподнесли золотые цепочки и браслеты.

— Плохо, — прошептала Амика. — Они за неё. Но ещё ничего не решено. Сначала мы их выслушаем.

Просевшую под таким количеством золота старуху под руки подвели к калитке, и та объявила неожиданно звучным голосом:

— Гости!

Амика распахнула калитку, вышла, кланяясь, подхватила старуху под локоть и повела по дорожке в дом, жестом велев Джио следовать за ними. Женщины остались ждать за оградой.

Старуха уселась посреди комнаты на спешно придвинутый Амикой стул. Ноги свешивались, не доставая до пола, и она недовольно морщилась. Амика бросилась в прихожую за низким стульчиком, поставила ей под ноги, придвинула ближе зажжённую лампу на столе, и вдруг в её руках появилось прекрасное золотое ожерелье с зеленоватыми камнями, которое она с почтением подала гостье. Джио удивился. Жила Амика скромно, носила незатейливые золотые серьги и цепочку.

Старуха рассмотрела ожерелье, повернувшись к лампе