В общем, работа на Дальнем Востоке у Георгия Косенко была весьма напряженная и очень результативная, так что в 1935 году он был назначен резидентом. Однако организм у разведчика все-таки оказался не железным, да и маньчжурский климат, очевидно, не очень подходил уроженцу Ставрополя, и потому в январе 1936 года он был отозван в Москву на лечение, но уже в мае отправился «легальным» резидентом в Париж. Хотя работа на новом месте коренным образом и во всех отношениях отличалась от той, что была в Харбине, Косенко и здесь справлялся с ней очень успешно. В Москву шли документальные материалы о внешней и внутренней политике Франции, что в конце 1930-х годов представляло для советского руководства огромный интерес — на Европейском континенте именно Французская республика являлась главным противовесом гитлеровскому «тысячелетнему рейху», ибо была давним врагом Германии…

Об успехах, достигнутых Георгием Косенко, можно судить уже потому, что «за конкретные результаты в работе» он вскоре был награжден орденом Красного Знамени. Но в ноябре 1938 года резидент был вдруг отозван в Москву, его вывели в резерв, а 27 декабря — арестовали. 20 февраля 1939 года Косенко был приговорен к высшей мере наказания и расстрелян. Его также реабилитировали посмертно в 1956 году.

Обратим внимание читателя на то, что эти разведчики — так же как и целый ряд других — были осуждены и расстреляны уже при наркоме Берии, якобы прекратившем «волну репрессий». Да нет, к сожалению, не прекратившем, но несколько снизившем ее высоту, так сказать, «балльность» — уж слишком «штормило»…

Гораздо больше повезло тогда Арнольду Дейчу, несмотря на всю его откровенно «непролетарскую» биографию… Он родился в 1904 году в Вене, в семье мелкого коммерсанта, в 1928 году окончил Венский университет, получив ученые степени доктора философии и доктора химии — а заодно и членский билет компартии Австрии. С того же 1928 года он стал курьером подпольной организации Коминтерна, объездил с соответствующими заданиями многие страны, приобретя при этом бесценный опыт работы разведчика на вражеской территории. В январе 1932 года Арнольд Дейч приехал в Москву и перевелся из австрийской компартии в ВКП(б); несколько месяцев спустя он был зачислен в штат Иностранного отдела ОГПУ. И снова — Европа: Франция, Бельгия, Голландия, Германия, родная Австрия…

Мы помним, что разведчик работает не против какой-то страны, а «по стране» — изучая обстановку в этих странах, Арнольд Дейч, он же Стефан Ланг, видел, как постепенно, но неумолимо расползаются по Европе коричневые метастазы нацизма. В феврале 1934 года разведчик был переведен в Лондон, на нелегальную работу, поступив для прикрытия (но и по призванию тоже) на психологический факультет Лондонского университета. Стоит ли удивляться, что Дейч стал прекрасным вербовщиком? Известно, что он одним из первых в советской разведке стал работать на приобретение перспективных агентов — считается, что он привлек к сотрудничеству с СССР более двадцати человек, в том числе и так называемую «кембриджскую пятерку» (осведомленные люди предполагают, что агентов было побольше, чем пять, но это лишь догадки, потому как в разведке становятся известными только «засветившиеся» агенты). Пожалуй, то, что сделали в годы Великой Отечественной войны члены «пятерки» — Ким Филби, Гай Берджес, Антони Блант, Джон Кернкросс и Дональд Маклин, — переоценить невозможно…

В 1937 году Арнольд Дейч, получивший к тому времени докторскую степень по психологии, был вынужден возвратиться в Москву — им, как австрийским подданным, заинтересовалась британская контрразведка. Приехав в СССР, Арнольд Генрихович получил советское гражданство и… оказался не у дел. В то время в НКВД началась очередная «чистка», так что почти год опытнейший разведчик никому не был нужен и ни к какой работе не привлекался. В итоге пришлось уходить — Дейч стал старшим научным сотрудником в Институте мирового хозяйства и мировой экономики Академии наук СССР, где добросовестно трудился до июня 1941 года. И вот лишь тогда его, как и других опытных разведчиков, решили вновь призвать «под знамена» (как мы уже знаем, некоторых «призывали» даже из тюремной камеры).

Дейча решено было направить нелегальным резидентом в одну из латиноамериканских стран, но проехать через Европу было давно уже невозможно, а дальневосточный маршрут, по которому двинулись было разведчики, закрылся после нападения японцев на американскую базу в Перл-Харборе, ставшего сигналом к началу боевых действий на Тихом океане. Пришлось возвращаться в Москву. Бездействие бесило Дейча. Он просился на фронт, писал рапорты, чтобы его послали возглавить нелегальную резидентуру в каком-нибудь оккупированном гитлеровцами городе — но ему каждый раз велели ждать. В конце концов, уже во второй половине 1942 года его решено было отправить к месту назначения водным путем — из Архангельска, через Исландию и США — на транспортном пароходе «Донбасс». Пароход этот был потоплен в праздничный день 7 ноября — не то немецким крейсером, не то бомбардировщиками, версии есть разные. Оказавшись в ледяной воде, Арнольд Дейч до последней минуты пытался помочь другим…

Дмитрий Александрович Быстролетов… Судьба (а точнее, конечно же, руководство) обошлась с этим уникальным человеком до обидного нелепо, а может быть даже, и преступно глупо. В полуофициальной «Истории российской внешней разведки» о нем в очерке, красноречиво названном «Мастер высшего пилотажа», написано так: «В блестящей когорте первого поколения советских разведчиков-нелегалов видное место занимает Дмитрий Александрович Быстролетов. Штурман дальнего плавания, доктор права и медицины, мастер живописи, фотографии и перевоплощения, полиглот (знал не меньше двадцати иностранных языков. — А. Б.) и писатель. Раскрыть оперативную деятельность советского разведчика Д. А. Быстролетова мы не сможем, архивные материалы о нем никогда не станут достоянием общественности, поскольку содержат данные высочайшей секретности».

Хотя кое-что рассказать мы сумеем — причем информация эта получена из официальных (или близких к тому) источников. Родившийся в 1901 году Быстролетов был внебрачным сыном графа Толстого, но уже в Гражданскую войну стал работать на красных. По заданию Ч К отправился в Европу как эмигрант для разведывательной работы. В Праге сумел «найти подход» к секретарше французского посла, имевшей по своей работе доступ к шифрам и переписке — и корреспонденция посла вскорости стала поступать не только в Париж, но и в Москву. Разумеется, без ведома руководителя дипмиссии… Когда же в 1930 году Дмитрий был переведен в Берлин, он сумел подружиться там с шифровальщиком британского посольства — и теперь уже в Москву стали приходить документы из Foreign Office. Затем Быстролетову удалось установить контакты с сотрудником разведки Генштаба Франции, от которого разведчик стал получать австрийские, итальянские и турецкие шифроматериалы, а также секретные документы гитлеровской Германии… Но все это — лишь часть работы, проведенной разведчиком-нелегалом. «В представлении к награждению его знаком “Почетный чекист”, в частности, отмечалось: “…Своей исключительной выдержкой и проявленной при этом настойчивостью способствовал проведению ряда разработок крупного оперативного значения”». А далее всё, как мы сказали, было нелепо до глупости — и трагично. В 1937 году, по истечении срока командировки, Дмитрий Быстролетов возвратился в СССР, а потом…