– Сорри, погорячился, – перевел я взгляд вновь на кота, который уже задал стрекача, и мне нужно было как-то не отстать от него.

Не знаю, видел ли мой проводник что-то незримое для меня или просто инстинктивно чувствовал опасность, но он как-то умудрялся находить безопасный маршрут. Когда мы вырвались из зарослей острова, стало немного легче. Похоже, для змееподобных корней нужны растущие неподалеку деревья или, по крайней мере, твердый грунт, а здесь только мох и болото под ним. Впрочем, облегчение продлилось недолго. Казавшаяся достаточно надежной поверхность болотного наста, которая и тяжелый паромобиль выдержала без особых проблем, вдруг пошла волнами. Причем волнами довольно крутыми. На своем пике одна из них подбросила меня метра на два вверх и вперед. Благо приземление оказалось мягким, так что полет я пережил благополучно и вновь взвинтил темп бега до предела.

Леонард, естественно, был резвее меня, и ему даже приходилось притормаживать, за что коту огромная благодарность и мысленное обещание кормить дорогой колбасой до глубокой старости. Конечно, если при таких раскладах у нас еще будет эта самая старость.

Мшистая равнина закончилась неожиданно быстро, хотя, как мне помнится, на паромобиле мы ехали по ней минут пятнадцать. Снова начался пока еще не очень густой лесок. Я опять ждал появления оживших корней и вбегал туда с замирающим сердцем. Задержать дыхание не получалось, потому что к тому моменту я дышал как загнанный лось.

К нашему с Леонардом общему удивлению, никаких сверхъестественных аномалий растительного характера не случилось. Зато нас догнала какая-то тварь. Бегущий впереди по все еще очень сложному маршруту кот внезапно затормозил и, развернувшись, встал в боевую позу – спина выгнута, шерсть дыбом, а не такая уж маленькая пасть оскалена, и все это сдобрено злобным шипением. Наполненный решительной злобой взгляд кота был направлен мне за спину.

Еще на первых тренировках Евсей не раз убеждал меня в том, что оборачиваться на бегу – не самая разумная идея и так поступают только кандидаты в смертники.

Если появляется опасность, от которой не убежишь, и ты осознал это, уже набрав приличную скорость, лучше уйти в контролируемый кувырок. Что я и проделал, лишь успел осмотреть дорожку, по которой буду катиться: не хватало еще влететь в дерево. Перекатившись через голову и развернувшись, я встал на одно колено, уже сжимая в руке револьвер из правой подмышечной кобуры.

Решение было принято инстинктивно и очень своевременно. Я успел лишь дважды пальнуть в брюхо пролетевшей надо мной твари. Три оставшиеся пули ушли в спину пытавшейся затормозить то ли крысы, то ли хорька. Уронив опустошенное оружие в траву, я потянулся за револьвером в набедренной кобуре – мне нужен был калибр побольше. «Крыса или хорек» в данной ситуации только звучит несерьезно, а вот выглядит более чем внушительно, если уточнить, что размером это создание было с небольшого пони.

Калибр «кобальта» крысу-переростка не впечатлил, а вот пули «крашера» ему совсем не понравились. Первые два выстрела отбросили мутанта назад, но не успокоили.

Да он совсем обезумел! Животные не должны себя так вести – с вырванными из груди кусками мяса и с развороченной левой стороной головы он явно не собирался убегать.

Кикимору мне в тещи! Да у него же кости черепа видно!

Либо здесь все мутанты больные на голову, либо зверь уже сам себе не хозяин. По моей спине пробежалась волна холода, грозящая перейти в тремор рук. И такое со мной уже бывало. Сжав зубы, я потратил лишние полсекунды на прицеливание. В барабане осталось всего три патрона. Доставать второй «крашер» времени нет, к тому же в нем только резиновые пули.

Последнюю пулю я выпустил, уже заваливаясь на спину, при этом прекрасно видя, как она разворотила череп крысака вместе с частью содержимого. Это только в фильмах, получив пулю в голову, лев два раза дергается и замирает перед ботинками горделивого охотника. На самом деле все еще не смирившееся со смертью тело умирает долго, и агония может быть даже опаснее атаки живого хищника. Но это если находиться от него в непосредственной близости. Крысак в последнем прыжке опять перелетел через меня, но не полностью, и лапой задел мою голову. Пока я откатывался в сторону, задние конечности зверя выделывали такие па, что оставили два очень неприятных пореза на моей шее и груди. То, в каком состоянии оказалась папаха, говорило, что я еще легко отделался. Кровь из ран лишь немного сочилась, так что срочная перевязка не требовалась. А нужно немедленно бежать.

Посмотрев на своего проводника, я понял, что наше бегство закончилось, потому что стало бессмысленным. А еще через секунду и сам почувствовал это всем своим естеством. Кот обреченно прижимался к земле, в глазах у него отразилась вся скорбь кошачьего народа. У меня вид наверняка был не лучше.

Похоже, схватка с крысаком нужна была лишь для того, чтобы задержать нас. И то, что гналось за нами от болотного острова, уже здесь. Мысль о побеге я отбросил не из-за страха или обреченности, а по более логичной причине: кусок леса, в котором мы находились, оказался закольцован по периметру внезапно разросшимися кустами. К тому же на вполне безвредных еще секунду назад кустиках появились очень внушительные шипы.

У меня возникло чувство, что с нами хотят поиграть как кошка с мышкой, как это обычно любил делать Леонард.

Вот и отлились кошке мышкины слезки. Ну а я тут при чем? Впрочем, причина очевидна: развеянный леший. И вот тут моя вина вполне ясна. И не только для нашего преследователя, но и для меня самого.

Внезапно росшая рядом сосна взлетела вверх, как луковица, которую выдернули из грядки. На нас посыпались комья грунта. И тут Леонард бросил хандрить и прыгнул в сторону. Я на одних инстинктах скакнул за ним. В то место, где мы находились еще секунду назад, ударилась дубина корневища сосны. Затем лесной гигант с треском и скрипом начал заваливаться в сторону. Хорошо, хоть не в нашу. С шоком мне удалось справиться, только когда вверх взмыла вторая сосна и пришлось опять прыгать за котом.

Самонадеянный я идиот! Поверил в россказни профессора, что никакой мистики нет, а есть всего лишь энергенты различной мощности… Стоп, энергенты!

Я всем своим нутром ощущал, что тот, кого Коготь назвал Владыкой Топи, не просто рядом, а буквально вокруг нас. Но если на секунду допустить, что он очень сильный, но все-таки энергент, то…

Когда совсем рядом в землю ударило второе корневище вместе с десятком тонн грунта, я уже срывал с пояса гранаты и разбрасывал их по сторонам. Когда улетела четвертая, теоретически должна была закончиться задержка в первой.

– Леонард, закрой уши и глаза! – заорал я и тут же последовал собственному совету.

С секундными интервалами по кругу ухнули четыре заряда. Я тут же открыл глаза и увидел, что третье дерево лишь вздрогнуло каждой своей веточкой, но все же осталось корнем в земле. Лишь чуточку покосилось. Вокруг воцарилась неестественная тишина. И только щелкали и шуршали опадавшие веточки и иголки.

Это затишье не зря показалось мне неестественным, потому что через мгновение разразился ураган. В реве ветра, обрывавшего ветки на деревьях и подхватившего меня, словно пушинку, я услышал долгий утробный вой. А может, просто разыгралось воображение в моем мало что соображавшем от страха мозгу.