Аттлбиш с некоторым беспокойством перевел взгляд на Дэниела и сбавил тон.

– Здесь не происходит ничего такого, что могло бы интересовать другие планеты.

– Грюер считал иначе, и мой партнер его слышал. – Не тот был момент, чтобы останавливаться перед ложью. Дэниел при последних словах Бейли повернул голову, но инспектор притворился, будто не видит, и продолжал:

– Я намерен и дальше вести следствие, хотя отдал бы все, чтобы вернуться на Землю. Одна только мечта о ней лишает меня покоя, Если бы этот кишащий роботами дворец, в котором я живу, был мой, я бы отдал и его, и вас, и весь ваш поганый мир за билет домой. Но не вам меня выгонять. Никто не выгонит меня отсюда, пока дело, которое мне поручили, не будет раскрыто. Попробуйте только удалить меня против воли – и окажетесь перед стволами космических орудий. Более того – с этого момента я буду вести следствие по-своему. Я за него отвечаю и буду говорить с теми людьми, с какими захочу, – и не по видео, а лично. Я привык общаться с живыми людьми – так оно и будет. И мне нужно официальное разрешение на это от вашего ведомства.

– Это невозможно, немыслимо…

– Скажите ему, Дэниел.

– Как вас уже информировал мой партнер, агент Аттлбиш, – бесстрастно заговорил андроид, – нас прислали сюда вести следствие. Нам необходимо его завершить. Мы не хотим, разумеется, нарушать ваши обычаи, и, возможно, в личных визитах не будет необходимости, хотя ваше разрешение на них в случае надобности было бы полезно, как уже сказал инспектор Бейли. Насильственное удаление нас с планеты мы рассматриваем как нежелательное, хотя и сожалеем о том, что наше пребывание может быть неприятно вам или другим солярианам.

Бейли выслушал эту высокопарную речь, скривив губы в гримасе, которую никак нельзя было назвать улыбкой. Тому, кто знал, что Дэниел робот, было ясно, что он старается не обидеть ни того ни другого из людей. Тому же, кто считал Дэниела аврорианцем, гражданином старейшего и наиболее могущественного в военном отношении Внешнего Мира, его речь казалась, вероятно, набором угроз, слегка прикрытых учтивостью.

Аттлбиш прикоснулся кончиками пальцев ко лбу.

– Я подумаю.

– Только не слишком долго, – сказал Бейли, – потому что мне нужно посетить кое-кого в ближайший час – лично. Конец сеанса!

Бейли с удивлением и одновременно удовольствием уставился на то место, где только что был Аттлбиш. Ничего этого он не обдумывал заранее. Все произошло внезапно – под влиянием сна и неоправданной надменности Аттлбиша. Но Бейли был рад, что так получилось. Ему давно хотелось взять дело в свои руки.

Так его, космонита поганого, подумал он.

Он хотел бы, чтобы при этой сцене присутствовало все население Земли. Тем более что Аттлбиш – воплощенный образ космонита. Тем лучше!

Только с чего он, Бейли, так распалился, требуя права на личные визиты? Он и сам не мог понять. Да, он составил для себя план действий, и личные контакты были частью этого плана. Пусть так. Но когда речь зашла о визитах, Бейли ощутил вдруг душевный подъем и готовность безо всякой на то надобности сокрушать окружающие его стены.

Почему?

Это чувство не имело отношения к убийству и даже к опасности, грозившей Земле. Что же оно такое?

Как ни странно, Бейли снова вспомнился недавний сон – солнце, которое светило сквозь светонепроницаемые ярусы подземного земного Города.

Дэниел произнес задумчиво (в той степени, в которой его голос был способен выражать эмоции):

– Не уверен, что одобряю ваше поведение, партнер Элайдж.

– То, как я блефовал с этим типом? Зато сработало. И это не совсем блеф. Я думаю, что Аврора и впрямь интересуется тем, что происходит на Солярии, и Аттлбиш это знает. Кстати, спасибо вам за то, что не разоблачили меня.

– Это было естественное решение. То, что я поддержал вас, нанесло агенту Аттлбишу весьма незначительный вред. Если бы я уличил вас во лжи, вы пострадали бы гораздо сильнее.

– При сравнении потенциалов победил более высокий, а, Дэниел?

– Так и было, партнер Элайдж. По-моему, тот же процесс, только менее точный, происходит и в человеческом мозгу. Но я повторяю – ваша новая идея небезопасна.

– Что за новая идея?

– Я не одобряю ваше намерение относительно личных визитов.

Понимаю, только я в вашем одобрении не нуждаюсь.

– Мне были даны определенные инструкции, партнер Элайдж. Что сказал вам вчера агент Грюер в мое отсутствие, я знать не могу. Но что-то он сказал – это видно из того, как изменилось ваше отношение к делу. В свете моих инструкций я могу догадаться, что именно было сказано. Он, должно быть, предупредил вас, что ситуация на Солярии угрожает безопасности других планет.

Бейли медленно полез за трубкой. Такое случалось с ним постоянно, и он каждый раз приходил в дурное настроение, вспоминая, что здесь курить нельзя.

– Но ведь соляриан всего двадцать тысяч. Чем же они могут угрожать кому-либо?

– Моих хозяев на Авроре Солярия с некоторых пор стала беспокоить. Я не обладаю всей полнотой информации…

– А то немногое, что вы знаете, вам не велено говорить. Верно?

– Прежде чем открыто обсуждать, следует тщательно во всем разобраться.

– Что же такое затеяли соляриане? Создают новое оружие? Или готовят переворот? Или занялись индивидуальным террором? Что могут двадцать тысяч человек против сотен миллионов космонитов?

Дэниел молчал.

– Я все равно это выясню, так и знайте, – сказал Бейли.

– Но не таким путем, как собирались, партнер Элайдж. Я получил самые строгие предписания беречь вас,

– Ну разумеется. Первый Закон.

– Усиленная забота. Если придется выбирать между вашей безопасностью и безопасностью другого человека, я должен сохранить вас.

– Конечно. Я понимаю, Если со мной что-нибудь случится, у вас не будет больше предлога оставаться на Солярии, не вызывая при этом осложнений, к которым Аврора еще не готова. Пока жив, я нахожусь на Солярии по ее же приглашению, так что мы можем при необходимости нажимать там и сям, и приходится нас терпеть. А умри я, ситуация изменится. Поэтому вам и наказали беречь Бейли пуще глаза. Я прав, Дэниел?

– Я не могу ручаться за то, что стоит за данными мне приказами.

– Ладно, не волнуйтесь. Открытое пространство не убьет меня, если мне и понадобится кое с кем встретиться. Переживу. Может быть, даже привыкну.

– Дело не в одном только открытом пространстве, партнер Элайдж. Речь идет о встречах с солярианами. Я их не одобряю.

– Из-за того, что это не понравится космонитам? Что ж поделаешь, Пусть вставляют фильтры в нос и надевают перчатки. Пусть разбрызгивают аэрозоль. А если их утонченные нравы не позволяют им сталкиваться со мной нос к носу, пусть ежатся и краснеют. Но я буду с ними встречаться. Я считаю наши встречи насущной необходимостью.