- А, это ты? Что уволили уже,- вывел меня из состояния гроги голос матушки, появившейсся на пороге моей спальни. Я посмотрела на облаченную в шелковый халат родительницу,перевела взгляд на ее лицо, и начала медленно сползать по стене. Нет, беременным женщинам такие потрясения противопоказанны.

- Что? Это маска из клубники и авокадо? Ты же отказалась мне помочь получить бесплатные укольчики, вот и приходится такими дедовскими методами поддерживать себя в тонусе,- прогнусила мамуля, перкосив похожую на освежеванный кусок мяса, мордочку.

- Мама, что происходит?- подавив желание облизать с физиономии мамуси пахнущую на всю комнату массу, – Какого черта ты превратила наш дом в мебельный салон?

- Только сразу скажи, погромы будут? – хмыкнула нахалка, глядя, как я наливаюсь от злости свекольной краснотой.

- Будут,- хмыкнула я, и оттеснив ее плечом прошла в кухню. Боже, да по пищеблоку, словно мамай прошел. Все уделано в чем то красном, словно тут недавно кого то убили и расчленили. Любимая Люсина салатница, похожа на погнутую собачью миску, валяется прямо на полу, среди полной разрухи

- Что ты тут делала?- стараясь поймать ртом побольше воздуха, спросила я.

- Так Люське есть надо. Доктор сказал, только правильное питание. Я делала ей салат из свеклы. Денег больше ни на что не хватает. Хорошо хоть нашла оливковое масло. Ей для сердца полезно. Там чертова туча аминокислот,- хихикнула мать, а я посмотрела на нее с удивлением. Впервые в жизни выжу, чтобы она о ком то заботилась, кроме себя. Опять, поди задумала, что то .

- Подожди, Люся что, пришла в себя?- Вдруг осенило меня. – Ты почему сразу не сказала. Могла бы позвонить.

- Нет, она все еще в коме, а овощи ей по вене пускают. Леся, ау. Я твоя мама,- по слогам, издевательски произнесла родительница. – Хотя, втвоем положении, тебе простительно тупить. Я когда тобой беременная ходила, вообще плохо соображала. Видно тебе тоже эта особенность передалась. Зато смотрела мультики. Могла с утра до вечера «Том и Джерри» смотреть, и смеялась, как сумасшедшая, аж до удушья. И, кстаи я звонила. Но ты была так занята, что пришлось мне общаться с жутко вежливым парнем. Скажи, судя по голосу он наверное охренен, да? Секси?

Твою мать, вот кто у меня родится с такими то генами? Мать чеканько, отец едва проходит в двери. Бедный мой ребенок. Я аж чуть не зарыдала, но сдержала эмоции. Не стоит радовать предавшуюся воспоминаниям мамусю, чего за ней раньше никогда не наблюдалось.

- Мам, а зачем ты у Люси жениха увела? – вдруг спросила я, втайне надеясь, что хоть папаша у меня был похож на Алена Делона в его лучшие годы. Может хоть от него мой ребенок получит красоту и здоровье,Ну интересно же. – Он был касивым, да?

- На любителя,- хмыкнула маман. – Ты думаешь, почему я все время боялась, что ты превратишься в тумбу с ногами и гнобила тебя?

- Почему? – чувствуя, что сейчас отправлюсь к Люсе в соседнюю палату, каркнула я.

- Твой папаня был похож на папу Дамбо из мультика,- совершенно серьезно ответила мамуся,- сто сорок килограмм неземной красотищи.

- Но, зачем же тогда...?

- Ну не могла же я позволить своей глупой сестере, влюбленной в него, как кошка, выйти замуж за этого подлеца. Он начал подкатывать ко мне в первый же день, когда эта дуреха, приволокла своего Ромео знакомиться с нашими родителями. - дернула плечом Мира.- Вот решила доказать, что он не откажется и измненит ей при первом же случае. Довела дело до конца, в противном случае Люська бы просто меня обсмеяла и ни за что не поверила. А потом, когда поняла, что беременна, было уже поздно, что либо предпринимать. Игорек то сразу слился. Представь, эта курица только тогда поняла, какой подлец ее «красавчик». До этого момента все меня винила, ненавидела. Совратила ее ненаглядного, дрянь такая. Я ж не думала, что залечу. Мне бесплодие ставили, непроходимость маточных труб, сбои гормональные. В общем, Леська, у каждого своя правда. А теперь иди спи, тебе к гинекологу завтра. Люська велела купить контейнеры для анализов. Они в ванной в шкафчике. А я пока тут подмету, что ли немного.

- Куда ты дела мою мать? И кто ты такая? –ошарашенно спросила я, не в силах справиться с офонарением, иначе мое состояние никак было не назвать.

- Да, ты еще тупее меня,- хмыкнула Мира, подхватив со стола бокал с вином, которое в нашем с Люсей доме под запретом. Ну точно, она просто пьяна, потому не похожа на себя,- иди спи, деточка. Ребенку нужна здоровая мать. Хотя, у тебя же всегда есть Люся. Сбагришь ей спиногрыза. И тебе хорошо, и Люське,- снова превращаясь в себя рассмеялась мать – кукушка.

Утро оказалось безрадостным, а точнее сказать отвратительным. Во первых я почти всю ночь носилась в туалет. Видимо мой мочевой пузырь перестал быть моей собственностью, и этот маленький мерзавец теперь развлекается, заставляя свою мамашу совершать променады до уголка задумчивости с интервалом в час.

- Весь в своего придурочного папашу, такой же нахальный, - пробубнила я, в очередной раз сползая с кровати, но стоило мне принять вертикальное положение, на меня напала тошнота. Пошатываясь я добрела до туалета, спустила штаны, уж простите и тупо уставилась на трусики, почему то вымазанные кровью. Моей кровью. Так же ведь не должно быть? Правда?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Мама! - заорала я во всю мощь своих легких. Странно, раньше я считала, что родительница это последний человек, к которому я обращусь в случае проблем. Теперь понимаю радистку Кэт, хотя в детстве, когда Люся познакомила меня с шедеврой кинематографа, считала тетку умалишенной. Надо же такой дурой быть, чтобы в фашистском логове по русски заговорить. Тоже мне разведчица. Ну да, мне сейчас только об этом думать. конечно.

- Ну, чего орешь? – подала недовольный голос из – за двери Мира, спустя десять минут, за которые я вполне могла бы уже откинуть тапки. Все это время я тупо смотрела в стену умирая от страха. Оказывается я так боюсь потерять то, от чего всего неделю назад сама хотела избавиться. Я уже не представляла, что моего малыша может не быть. И так хотела целовать маленькие пальчики, и вдыхать младенческий аромат. И коляски хочу, и ночи бессонные. Неужели ничего не будет?

- Леська, открой, ну же,- заколотилась в закрытую дверь мать, уже не скрывая тревоги в голосе. Может быть это ее странное проявление чувств привело меня в себя, не знаю. Но определенно, с матерю что – т о происходит. А скорее это я выдаю желаемое за действительное. Я на ватных ногах добрела до двери и отодвинула ригель, без интереса глядя на вихрь по имени Мирослава, ворвавшийся в тесное помнещение санузла.