Когда они почти одолели лестницу, маленький братишка высвободил руку и крепко обнял Вивьен за талию.

– Держись, сестричка, – пробормотал он. – Еще несколько ступенек, и ты на месте.

Он оглянулся, и на его мальчишеском лице появилось недовольное выражение.

– Почему Сайрус не уведет Ивана Грозного в свой кабинет? Какого дьявола он делает, этот человек, – стоит в холле и в упор на тебя смотрит? Что он себе думает – это же чертовски неприлично!

По шее Вивьен побежали мурашки, но она снова подавила желание оглянуться. Очевидно, князь решил не отказываться от ухаживаний, а Сайрус его полностью поддерживает. Разумеется, она ему не уступит, но жизнь в Блейк-хаусе станет значительно сложнее, а их семью и так вряд ли можно назвать счастливой.

Нет, сначала о главном.

А этим главным был Кит.

– Просто не обращай на него внимания, Кит. Сейчас это не важно.

Он что-то буркнул, но послушался.

– Ты права. Но какого черта Сайрус согласился принять его сегодня утром со всеми этими…

– Тихо, Кит. Не здесь, – предостерегла его Вивьен. Они как раз добрались до этажа, где находились покои членов семьи. Вивьен улыбнулась горничной, присевшей перед ней в реверансе, и пошла дальше.

Они повернули направо, в коротенький коридор, ведущий в ее спальню. Облегченно, от души, выдохнув, Вивьен открыла дверь и вошла внутрь. Кит следовал по пятам. Она доволоклась через всю комнату до камина и упала в невероятно мягкий, обитый шелком шезлонг, наслаждаясь теплом и потрескиванием огня.

Взгляд ее блуждал по веселой комнате. Не раз и не два во время своего страшного испытания Вивьен думала, что больше никогда не увидит любимое убежище. Отделанная в спокойных белых и бледно-голубых тонах, с подушками, драпировками и покрывалом ярко-желтого цвета, эта спальня всегда служила ей тихой гаванью среди хаоса и неприятностей. Читать в шезлонге, писать друзьям за элегантным письменным столом, прятаться от забот, взваленных на ее плечи родственниками… Конечно, она любила их – даже Сайруса, в известном смысле, – но иногда они беспредельно испытывали ее терпение.

Временами особняк Блейка казался ей скорее тюрьмой, чем домом. Но в той ужасной пещере в Кенте она искренне сожалела о своей неблагодарности и беспечности, с какой воспринимала эту удобную, налаженную жизнь. Снова и снова молилась она о благополучном возвращении домой и клялась, что справится с любым бременем. И сейчас, благодаря Господу и Сент-Джорджу, она свободна. Настало время снова взять на себя ответственность за семью.

– Должно быть, маму все это привело в ужас, – говорила Вивьен, расстегивая накидку. – Господь свидетель, она так громко кричала, когда меня вытаскивали из кареты.

Брови Кита взлетели вверх, и Вивьен поморщилась.

– Прости. Я так устала, что уже не соображаю, что говорю, – извинилась она.

Разумеется, мать пришла в ужас. Но где-то в глубине души у Вивьен отложилось воспоминание, как мать воющим клубком забилась в угол кареты, даже не попытавшись ей помочь.

В отличие от леди Торнбери.

Вивьен отогнала прочь немилосердное сравнение и сосредоточилась на брате. Кит криво улыбнулся и пожал плечами.

– Да уж, старушка, не думаю, что ты преувеличиваешь. По словам леди Торнбери, она взяла самую высокую ноту и не умолкала, пока доктор леди Т не влил ей в глотку изрядную порцию опия.

Вивьен бросила накидку на шезлонг, подтянула повыше ноги и уютно устроилась на пышных подушках.

– Но как, ради всего святого, Сайрусу удалось скрыть от слуг, что произошло, тем более что мама была в таком состоянии?

– Опять же леди Т. Ей хватило присутствия духа сразу после твоего похищения велеть ехать прямо к сэру Доминику. – Он негромко присвистнул. – Хвала Господу за нее и сэра Доминика. Не знаю, что бы произошло, не приди они тебе на помощь.

– Это верно, – сухо отозвалась Вивьен.

С таким видом, будто его поймали, когда он засовывал лягушек в туфли сестры, Кит осторожно присел на мягкую банкетку, стоявшую у туалетного столика Вивьен.

«Да, мой мальчик, пора тебе откровенно признаться в своих грехах».

– В общем, когда маму успокоили, – торопливо продолжил Кит, – они привезли ее домой и сразу уложили в постель. С тех пор она в ней и лежит, якобы с такой же простудой, что и у тебя. Только Дарнелл и миссис Хаммонд знают, что случилось на самом деле.

– Боже милостивый, – вздохнула Вивьен. – Просто катастрофа.

Будет чудо, если они сумеют обойтись без скандала. К счастью, старшие слуги работают в семье целую вечность и очень ей преданы. Вивьен, которая многие годы вела хозяйство, всегда следила, чтобы им как следует платили, обеспечивая эту преданность, даже если приходилось ради этого урезать свои расходы и экономить.

Кит сочувственно кивнул.

– Знаю. Но пока мы не слышали никаких сплетен. Сэр Доминик был весьма убедителен, рассказывая, как ужасно все может повернуться.

Тревога Вивьен слегка улеглась.

– Похоже, нам очень повезло – благодаря сэру Доминику и леди Торнбери.

И, конечно, Сент-Джорджу, но такими интимными подробностями своего освобождения она не собиралась делиться ни с кем, включая Кита.

– Кстати о везенье, – сурово добавила она. – Пора тебе…

Ей помешал стук в дверь.

– Войдите, – безропотно отозвалась она.

В комнату, приветливо улыбаясь, бочком втиснулась Сьюзен, ее камеристка, с подносом, груженным таким количеством кексов, лепешек и чая, что можно было накормить половину армии Веллингтона. Выглядели они невероятно аппетитно, несмотря на плотный завтрак, который Вивьен съела совсем недавно. Должно быть, причина в том, что она голодала два дня, – ей дали лишь кусок засохшего хлеба и заплесневелого сыра.

– Миледи, добро пожаловать домой, – радостно воскликнула Сьюзен, поставив поднос на письменный стол. Затем повернулась, внимательно осмотрела хозяйку, нахмурилась и обернулась к Киту. – Знаете, мастер Кит, думаю, вам лучше уйти и дать ее милости немного отдохнуть. Ей нужно лежать в постели и спать, а не болтать тут с вами.

Вивьен с трудом подавила раздражение. Сьюзен служила семье много лет и в тяжелые времена по-настоящему их поддерживала.

– Все в порядке, Сьюзен. Налей, пожалуйста, чаю, а когда захочу раздеться, я позвоню тебе.

Судя по виду Сьюзен, она была решительно не согласна, но все же чаю налила и наложила на две тарелки кексов и лепешек, что-то ворча себе под нос. Забрав накидку Вивьен, она направилась к двери, строго сказав:

– Пятнадцать минут, мастер Кит. Затем я вернусь и уложу ее милость в постель.

Кит, уже успевший набить рот, ответил обаятельной улыбкой. В любом другом случае Вивьен бы расхохоталась, но сейчас ей казалось, что все и вся вышли из-под ее контроля. Если бы она могла положиться на Сент-Джорджа… Он-то знал бы, что делать и как справиться с Китом. Он бы…