Огромные круглые двери, точная копия входных, с протяжным шипением разъехались, и демиурги-воины, взлетая в воздух пачками и весело вопя оттого, что научились левитировать, рванули на Дьявольскую арену. Митяй с газетой в руках, но в одеянии лорда Рейдена уже сидел чуть ли не на самой верхотуре и насмешливо поглядывал на юных демиургов-воинов. С этого момента он если и мог сражаться на Дьявольской арене, то только по ночам, которые без Тани грозились сделаться до безобразия тоскливыми и унылыми. Зато теперь ему уже не требовалось прилагать титанические усилия к тому, чтобы проходить сквозь темпоральный барьер в Сфере Валеирдена и контролировать процесс начальной подготовки. Самым главным его приобретением в ходе этого процесса стало то, что теперь он мог превратить в демиурга-воина любого задрыгу, но не собирался делать это огульно. Не дай бог потом придётся свергать с трона какого-нибудь самозваного императора всея деревни Кукуево. Одно тревожило Митяя: для него, похоже, настало время вынужденного безделья, и, что самое неприятное, чтобы воодушевлять бойцов Элании, он должен сидеть на скамье амфитеатра и протирать штаны, что ему совсем не нравилось.

Как он и предполагал, у Егора после ночи ведловства в гроте Матери-Земли здорово прибавилось как мастерства, так и силушки. Он даже до того докатился, что стал играть с монстрами, словно кот с мышами, и это лишь доказывало, что Айронмен стал настоящим демиургом-воином. Его ученики тем временем тоже показывали на своих аренах просто чудеса. Особенно Митяю понравилось то, как ловко и изящно сражалась миниатюрная японка Мисико Сатори. Ещё совсем недавно она была почти что бабкой, имела в Токио свою школу айкидо и учила в ней японок противостоять хулиганам и насильникам, скрывая, что в совершенстве владеет всеми приёмами ниндзюцу. Теперь она стала демиургом-воином и юной, очаровательной особой, в которую чуть ли не до беспамятства был влюблён высоченный громила Николай Краевский, по прозвищу Крестоносец. Их арены располагались на противоположных концах, и уже только поэтому Мисико могла не бояться того, что её парень не накинется на толпу монстров, окруживших Маленькую Фурию, та и сама с ними справлялась на славу. Миниатюрная японка, облачённая в доспехи, имеющие вид традиционного кимоно золотой парчи с алыми драконами, так лихо отмахивалась от нападавших роботов двумя веерами, что те дико выли от злости.

На всех остальных аренах творилось то же самое: демиурги-воины, хотя это был их первый серьёзный бой, метелили своих противников почём зря. Они были как сильнее, так и намного быстрее практически несокрушимых против обычного оружия роботов-бойцов, но самое главное – обладали таким мастерством ведения рукопашного боя, что это выходило за рамки разумного. Ещё они в совершенстве владели несколькими десятками тысяч приёмов защиты и нападения. Им даже не приходилось применять особых навыков энергетического боя и пускать в ход свои говорящие камни, чтобы сражаться с полутора десятками монстров каждый. Скорее наоборот, они сдерживали свои говорящие камни, доказывая тем, что это никакие не враги, а всего лишь двигающиеся, говорящие макивары, которых нужно беречь от поломок, чтобы оттачивать своё мастерство.

Подумав о том, какими станут демиурги-воины через полгода, Митяй, спрятавшись за газетой, заулыбался. Если Дионис примет его вызов, то ему придётся очень сильно удивиться, встретившись с высшими демиургами, а не какими-то там дурнями, потратившими столько времени на изучение техники мордобоя.

Это с роботами-бойцами они сражались так, как и подобает всякому уважающему себя мастеру боевых искусств, которому сэнсэй ещё в детстве отшиб пяткой мозги. Против противника, являющегося разумным существом, пусть даже далеко не самого умного и сообразительного, они обязательно найдут такие методы воздействия, что и без боя быстро смогут доказать, что ему просто нечего ловить, сойдясь с ними в поединке. Зато на таких противниках, как роботы-бойцы, демиурги могли оторваться во всю свою мощь. В общем, раззудись плечо и бац кулаком в лоб принцу Горо. Или ногой. Тем более что он, паскудник, мало того что машет своими ручищами с зажатыми в них мечами, словно ветряная мельница, так ещё и изрыгает такие проклятия и угрозы лично в твой адрес, что стерпеть невозможно. Вот демиурги и лупили этих матерщинников почём зря, чтобы те заткнули свои пасти, а они именно так и делали, получив мощный удар в корпус или в голову. Жаль только, что после таких ударов, которыми их так щедро одаривали демиурги-воины, роботы-бойцы ломались. Поэтому, глядя на то, как вокруг арен снуют Митяйчики, их верховный повелитель всерьёз задумался над тем, как бы ему изготовить абсолютно неубиваемых монстров. Задумывался он об этом в который уже раз, да так и не придумал ничего путёвого, но всё же решил с завтрашнего дня хотя бы облачить роботов в особо прочные доспехи.

Мало-помалу его ученики выводили из строя всё новых и новых противников, и в половине одиннадцатого утра Элания, уши которой, по всей вероятности, больше всего страдали от мата и несбыточных угроз монстров, по высокой дуге перелетела со своей арены в амфитеатр и села рядом с Митяем. Дыхание у демиургессы было совершенно ровным, но щёки всё же немного раскраснелись, видимо от удовольствия. Для боя она выбрала себе самый странный фасон защитного скафандра и вышла на арену в виде обнажённой золотой девушки, чем привела монстров в ярость. Отправив их в ремонтные мастерские, Элания переоделась в роскошное длинное платье и даже прихватила с собой бутылку шампанского и два бокала. Митяй, забрав у неё вино, откупорил бутылку и наполнил оба бокала. Поднимая свой, он сказал:

– Ну, с полем тебя, красавица.

Демиургесса поблагодарила его кивком, выпила шампанское и снова начала приставать к нему с вопросами:

– Митяй, скажи мне, тебе удалось достичь всего этого только благодаря помощи Матери-Земли?

– Не совсем так, Элания, – ответил Митяй, отпив пару глотков шампанского, – в первую очередь у меня всё срослось потому, что я сначала ведл, а уже потом демиург. Только поэтому Мать-Земля и относится с пониманием ко всему, что я делаю. Но послушай, Эла, не хватит ли терзать меня вопросами? Ты же понимаешь, что на очень многие твои вопросы я просто не хочу отвечать, так как не могу говорить про некоторые вещи раньше времени, а на некоторые и вовсе никогда не стану. У меня, видишь ли, тоже могут быть свои собственные секреты.

– Которые я у тебя рано или поздно всё равно выведаю, – насмешливо отреагировала Элания, – или выпытаю. Пойми меня и ты, Митяй, после того, как я сбросила со своих плеч весь груз пережитого, а он, представь себе, был немалым, то сразу же начала строить планы на будущее, чего, как мне кажется, вообще никогда не делала за всю свою жизнь. Сам понимаешь, когда ты родилась в семье потомственных демиургов, твоё будущее предопределено уже самим этим фактом.

Митяй вздохнул и невольно задумался. Хотя он уже и прожил по человеческим меркам неимоверно долгую жизнь и ему даже в том случае, если вычеркнуть время сна, было больше трёхсот лет, возраст Элании представлялся ему чем-то нереальным. Примерно тем же, что и понятие бесконечности. Может быть, потому, что Митяй ещё не научился мыслить такими категориями, он по-прежнему строил планы на будущее и стремился многие из них как можно скорее воплотить в жизнь. Например, побыстрее разобраться с тем бардаком, который творился на Земле. Вот как раз на вопрос, что он намерен делать в этом плане, Митяй точно отказался бы отвечать, поскольку для того, чтобы полностью развязать себе руки, он должен был сначала разобраться с Дионисом и его сподвижниками, но так, чтобы не ущемить их интересов. А после этого он непременно выставит ему, да и всему Совету демиургов Вселенной Элании не одно и не два условия, а гораздо больше, и все они будут касаться преимущественно планеты Земля. Митяй давно уже знал, как ему припахать демиургов, и даже определил для них фронт работ, но не знал, захотят ли они что-то делать.