Что-то во мне сломалось. Я дрался вместе со всеми, когда разбившись на группы мы атаковали с тыла остальных защитников тридцатого острова. Я хохотал вместе со всеми, когда очистив от врагов мосты, мы толпились у ворот чужого замка и кричали, чтобы нам открыли. Никогда еще, наверное, не собиралось на одном острове такой огромной толпы — вооруженной, опьяненной победой и, самое удивительное, — дружной.

Я поступал как все. Но в ушах у меня звенело: «Зачем? Зачем?» Тимур забрался в окно замка, раскрыл изнутри двери.

«Зачем?»

Мы разбежались по замку, разыскивая остальных жителей острова. И почти сразу в большом зале, наподобие нашего Тронного, наткнулись на трех девчонок и мальчишку лет тринадцати с перевязанной рукой. Все они были с мечами. Даже у девчонок мечи поблескивали сталью.

«Зачем?»

— Бросьте оружие, — устало велел Крис. — Нам совсем не хочется вас убивать.

Мечи глухо стукнулись об пол. Последним бросил оружие мальчишка.

— В общем так, — сказал Толик. — Пока будете пленными… на разных островах. А там посмотрим.

«Зачем?»

Том чинил шлюпку. В общем-то, чинили больше Сержан, Илья, да двое мальчишек с двенадцатого острова, умеющие столярничать. Том руководил: прыгал вокруг перевернутой, лежащей у стен замка шлюпки, и давал указания на дикой англо-русской смеси языков. Несмотря на все его старания, английский преобладал. Но у такого жаргона было и преимущество — он делал Тома таким, что никто не обижался на его излишне начальственный тон.

Только что искупавшись, я лежал на песке метрах в десяти от шлюпки и наблюдал за происходящим. Капельки воды медленно высыхали у меня на спине — солнце уже садилось и почти не грело.

— Перы… перерыв, — путаясь объявил Том.

— Да не перерыв, хватит сегодня… — миролюбиво предложил Сержан. — Зец олл.

Мальчишки с двенадцатого, не дожидаясь других предложений, направились к замку. Я махнул им рукой и снова уткнулся подбородком в песок. Рядом со мной плюхнулся Илья.

— Чего не купаешься? — поинтересовался я.

— А… Не охота…

Илья меланхолично рыл босой ногой песок, сооружая что-то вроде модели плавательного бассейна. Его усилия увенчались полным успехом: в прямоугольную ямку стала просачиваться мутноватая вода. Вероятно, холодная, — Илья чертыхнулся и убрал ногу. Снял очки, принялся протирать стекла рукавом рубашки. Рукав был грязный и рваный, роскошный илюхин гардероб доживал последние дни. Но он, не обращая внимания на сомнительность своих усилий, продолжал полировать стекла. Верный признак смущения…

— Сейчас купаться рискованно, — ворчливо объяснил Илья. — Взглянешь случайно в небо — и кранты.

Да, действительно. Нельзя смотреть вверх во время заката. А солнце вот-вот исчезнет за горизонтом. Третье правило Игры, самое дурацкое и непонятное…

— Илья… Как там сказано, в правилах… Нельзя смотреть вверх во время заката? Или нельзя смотреть на небо?

— Вверх…

— Точно?

— Точно.

— А зачем вверх-то смотреть? — глядя на поблескивающую лужицу в ямке, спросил я. — Можно и вниз…

Илья даже подскочил. Соблазнить его на авантюру было проще простого.

— Димка!

— Дуй к Ритке! И без ее зеркала не возвращайся! Быстрее!

Последнее слово, похоже, было излишним. Уже через несколько минут Илья прибежал обратно. Вслед за ним, явно заинтригованный, шел Сержан.

Честно говоря, фокус с зеркалом придумал не я. О таком способе наблюдать за небом, когда нельзя смотреть вверх, я прочитал в какой-то сказке.

Положив зеркальце на песок, Илья уселся рядом.

— Смотреть буду я.

— Ничего подобного, по очереди, — отпарировал Сержан.

Во время заката был лишь один миг, когда взгляд на небо грозил наказанием. Ожидание вполне могло оказаться долгим.

— Двадцать, двадцать один… — монотонно считал Сержан. Дойдя до ста двадцати, он оттолкнул Илью и уселся перед зеркальцем сам.

— Будем смотреть по две минуты.

Наступила тишина. Я оглянулся на замок — нет ли еще желающих. Но ребята еще не вернулись с мостов.

— Летающие тарелки видишь? — поинтересовался Илья.

— Ага. Вон сковородка пролетела… — сообщил Сержан.

— Время. Отдохни!

Теперь перед зеркальцем сидел я. Солнце почти исчезло за горизонтом, в сером пепле морских волн угасал последний алый уголек. Небо темнело, но оставалось обычным. Да и что там можно увидеть? Космический корабль пришельцев, парящий над планетой? Или злополучную летающую тарелку? Ну, пусть даже и мелькнет среди облаков искорка, раскрыв нам «тайну» расположения наблюдательных устройств. Стоит ли из-за этого придумывать целое правило? Из рогатки летающие тарелки не собьешь, а в том, что за нами следят, мы и так не сомневаемся. Не смотреть вверх во время заката. Не смотреть вверх…

— Время!

Над зеркальцем опять был Илья. Мы с Сержаном разочарованно переглянулись: солнечные лучи уже сползали с флагштока сторожевой башни. Наступал вечер.

— Не понял… — вдруг удивленно протянул Илья. — Это…

Мы с Сержаном синхронно дернулись к Илье, пытаясь взглянуть на отражение в зеркальце. От желания посмотреть вверх у меня даже мурашки по спине побежали. Но мы не успели.

На мгновение стало светло. Маленькое круглое зеркальце сияло как прожектор, выплескивая столб ослепительного, словно бы даже вещественного, твердого, колючего света. Это длилось секунду. Раздался звон стекла, и зеркальце разлетелось у него в руках. Илья слабо вскрикнул, отшатываясь и прижимая ладони к лицу. Очки мягко шлепнулись на песок рядом с почерневшими, мутными осколками. Едкий дымок сгоревшей амальгамы щекотал ноздри.

— Илья! — увидев, что он запрокидывается на спину, я схватил его за плечи. — Что с тобой?

— Глаза… — Илью било частой, мелкой дрожью. — Больно…

Уловка не сработала. Взгляд вверх, небрежно замаскированный зеркалом, показался пришельцам более опасным, чем открытый сговор островов Конфедерации.

— Убери руки! Илья!

Он медленно отнял ладони от лица. Глаза были красными, покрытыми багровой сеточкой сосудов. И — удивленными.

— Круги плывут, — растерянно произнес Илья. — Но я тебя вижу.

Весь вечер Илья наслаждался положением героя. Он лежал на диване в Тронном Зале. Рита с Ингой суетились вокруг, поминутно меняя ему примочки на слезящихся, воспаленных глазах. А мы усевшись рядом, вполголоса говорили о случившемся.

Глаза Илье спасло зеркало. Зеркало раскололось и помутнело, отразив лишь малую часть направленной на него энергии. Луч был такой силы, что разбил стекло подобно удару камня.