Эта легенда чудесным образом показывала, что Русь приняла христианство от самой "христианнейшей" страны Средневековья – Византии. Становясь крестной дочерью всесильного императора, Ольга становилась и воспреемницей правильной веры, и ореол святости переходил с княгини на всю страну, ее народ. В XII-XIII вв. это было очень актуально. Русь, к тому времени уже Киевская, становилась в ряд с европейскими странами. Так что понятно, почему эта легенда стала такой популярной. На самом-то деле император Византии нашу Ольгу не крестил, хотя она побывала в Константинополе и виделась с Константином. Эта легенда появилась лет через сто после того как Иоанн Скилица в своем труде ее обнародовал; "И жена некогда отправившегося в плаванье против ромеев русского архонта, по имени Эльга, когда умер её муж, прибыла в Константинополь. Крещеная, и истиной вере оказавшая предпочтение, она, удостоившись великой чести по этому поводу, вернулась домой".

"Константин Порфирогенит, – пишет Никитин, – не оставил сведений о причинах приезда Ольги, а его описание церемониала не дает никаких оснований говорить не только о "сватовстве", но и о крещении "архонтиссы Росии", поскольку Ольгу сопровождал "священник Григорий", т. е. она уже была христианкой. Вместе с ней на приеме находились ее родственницы, придворные дамы, а также послы и купцы, причем в том же числовом соотношении, которое указано в преамбуле договора Игоря… "Эльга росена", т. е. "росская", как ее называет Константин VII, была принята с титулом "архонтиссы Росии", т. е. правительницы страны, будучи сопровождаема шестью "родственшщами-архонтиссами", т. е. княгинями, ее сестрами или женами братьев Ольги, о которых совершенно ничего не известно, а также ее племянником, сыном брата или сестры. Ольги Эльги, но не Игоря Кроме того, вместе с Ольгой в Константинополь приехали священник Григорий, "люди Святослава", 16 придворных дам, слуги Ольги, слуги послов, прислужницы, 2 переводчика и пр., а также 22 посла и 44 купца (столько же, сколько зафиксировано в договоре Игоря). Наличие послов и купцов свидетельствует о заключении каких-то торговых и политических соглашений между греками и Русью, может быть, связанных с подтверждением или пересмотром "договора Игоря". В то же время, наличие священника безусловно снимает всякое сомнение в исконном христианстве Ольги/Эльги, нигде не названной именем "Елена", якобы полученным ею при крещении в Константинополе, как о том говорит рассказ ПВЛ. В самом деле, в случае "язычества" Ольги с ее стороны, не было бы никакой хитрости сделать императора своим воспреемником при крещении, поскольку это даже требовалось при крещении знатных язычников. Действительная хитрость, на которой изначально только и мог быть построен сюжет фаблио, дошедший до нас в урезанном виде, должен был заключаться в том, что Ольга крестилась, будучи у же христианкой, дабы, избежать сетей, которые расставлял ей сластолюбивый император".

В одном из старинных текстов северной традиции указывается между тем, что имя Ольги изначально звучало как Олена, то есть Елена. Ясно, конечно, что наша Ольга-Преслава-Елена не могла происходить из "народной" среды, потому что кастовое деление в древнем обществе было строгим и князей женили только на благородных невестах. Это было характерно как для Руси, так и для циркумбалтийских славян, и для скандинавов, и для германцев, и для латинян – и эти правила не нарушались. Если Ольга была родом из Болгарии, а не из-под северного Пскова, то она могла быть крещена во младенчестве, Болгария уже была страной христианской, хотя и с очень интересным христианством. Например, болгарские христиане считали, что "Христос взял свою плоть на небе и прошел через нее (Марию), как через канал", то есть что его рождение было мнимым (не рождался совсем) и потому он не страдал на кресте; они испытывали к кресту глубочайшее презрение, считая, что раз Христос на нем не погибал (поскольку это невозможно для лишенного плоти), то поклонение кресту – язычество и суеверие; что в мире существуют два Бога, один из них находится на небе и не занимается такой ерундой, как творение материального мира, он всеблаг, зато другой демиург создал мир материи, и имя ему Сатана, и если Ветхий завет утверждает, что бог создал человека материально, то имя этому богу известно, от него и есть все зло, человек потому как имеет тварное тело и нетварную душу, находится всегда в зоне борьбы этих двух сил – ветхого бога и светлого бога, и ему (человеку) в помощь бог послал с неба своего ангела по имени Иисус. Латиняне считали, что получили веру от апостола Петра, византийцы – что от апостола Андрея, болгары же знали, что их вера – от святого Павла. Так что болгарская ересь получила название павликанства. Идеологом этого учения невольно оказался епископ Арий, преданный анафеме на одном из первых соборов. Болгарское христианство и не скрывало, что целиком разделяет учение Ария, пришедшее из Александрии. И хотя Болгария находилась совсем рядом с могущественной Византией, побороть арианство в ней так и не удавалось. Византия, дабы изжить арианство, пробовала присоединить к себе Болгарию, и это периодически удавалось, но стабильность была тут понятием весьма шатким, к тому же в стране имелись как последователи Ария, так и греческие христиане. В конце концов византийцы стали использовать ариан для защиты границ империи. Эти христиане были хорошими воинами, они легко шли на смерть. Время Ольги, и еще более – время правления ее сына Святослава как раз и связано с попытками Византии полностью подчинить себе Болгарию. Положение осложнялось тем, что при Симеоне Болгария перестала подчиняться константинопольскому патриарху, а ученики Мефодия ушли в Болгарию. Ольга не могла не понять, что для вхождения в европейскую семью народов выбирать ей придется отнюдь не ту веру, которую она исповедует. Выбор невелик – между греческим и римским христианством По одной из версий, кроме посещения Константинополя она отправила послов и к латинянам Константинополь на этом пути был первым. Насчет Болгарии же княгиня знала, что этому христианству не выжить рядом с двумя сильными империями. Ольга была человеком крайне расчетливым, ошибок она не хотела. Она, конечно, не могла не заметить, как предвзято отнесся византийский царь к сопровождающему ее духовнику, который был из болгар. "В свите Ольги, – писал Мавродин, – которая сопровождала ее в Царьград, действительно был некий священник Григорий, но в посольстве Ольги он не играл никакой роли. Он не был официальным духовником русской княгини, во всяком случае в Византии его не считали таковым, потому что в противном случае его не обидели бы так бесцеремонно, как сделал Константин Багрянородный, дав ему подарок меньше того, что получили переводчики. Меньше Григория получили только рабы и слуги". Для Ольги такое неуважение было знаменательным. Она знала, что дальнейший путь "в цивилизацию" Болгарию обходит стороной.

Но константинопольские переговоры результата не дали. Точнее, дали, но совсем не тот, которого желала княгиня. Летопись об этом делает некий намек, проясняя характер бесед с Константином с глазу на глаз: "Эта же Ольга пришла в Киев, и прислал к ней греческий царь послов со словами: "Много даров я дал тебе. Ты ведь говорила мне: когда возвращусь в Русь, много даров пришлю тебе: челядь, воск, и меха, и воинов в помощь". Отвечала Ольга через послов: " Если ты max же постоишь у меня в Почайне, как я в Суду, то тогда дам тебе". И отпустила послов с этими словами". Очевидно, надежда стать вровень с Византией после поездки угасла, и хотя Ольга обещала императору прислать своего рода дань и войска против мятежной Болгарии и Крита, ей не понравилось, что взамен она так ничего и не получит. Так что послов отправила и без даров, и без войск. Контакта не состоялось. Не состоялось и всеобщего крещения по греческому обряду. Русь была в этом плане совсем не столь языческой, как представляется сегодня. И не столь дикой, как: принято представлять. Хотя считается, что грамоту для славян придумали Кирилл и Мефодий, но и до болгарских просветителей у славян была своя письменность, упоминаются даже некие "руськие" книги, которые видели болгары, посещая славянские поселения. Просветители были даже несколько ошарашены, когда оказалось, что христианское учение славянам уже известно. Причерноморские славяне были убеждены, что получили свое христианство и крещение от апостола Андрея, в Болгарии в этом качестве упоминали апостола Павла. А поскольку часть славян переселилась на берега Днепра с берегов Дуная, то они принесли свою веру с собой. Неудивительно, что Аскольд попал в город, который уже знал христианство. И было бы глупостью думать, что через сто лет это христианство куда-то исчезло. Никуда оно не исчезало. Просто рядом с христианами жили язычники, и князья в русских землях были чаще всего язычниками. Но христианство, которое было в русских землях, было и не латинским, и не греческим Оно казалось Ольге неприемлемым для создания сильного государства. Между прочим, этот вопрос о выборе пути встанет остро уже при Владимире. И историк Татищев записал по поводу языческой Руси следующее: "По сем иде Владимир на булгары и, победя их, мир учени и прият крещение сам и сынове его, и всю землю Рускую крести. Царь же болгорский Симеон приела иерей учёны и книги довольны". Но мы ж знаем, что Владимир крестил Русь в греческую веру? В записанном в Лаврентьевской летописи Символе веры есть одна строчка, которая указывает точно, что принятое на Руси крещение было, без всякого сомнения, болгарским и армянским: Сын подобесущен Отцу. И греческое, и римское христианство считало, что "Сын единосущен Отцу", – разница огромная: подобесущный Сын предполагает отдельное существование Отца и Сына! Именно в это и верили ариане. Владимир твердо следовал заветам бабки.