— И швырнула пленку в ведро? Остроумно, — уныло сказал полковник, потирая виски.

— Да! Только потом, поняв, что натворила, она побыстрее смоталась оттуда… Слушай, Олег, может, тебе таблетку дать?

— А у тебя есть?

— Конечно! — с негодованием сказала Лариса, доставая нурофен. — И молчит еще! Язык, что ли, отсохнет попросить? — Затем она продолжила: — Но это все не столь важно. Оказывается, Алексей Дарьин, — Лариса понизила голос, — связан с неким криминальным авторитетом по кличке «дядя Вася»! Дмитрий Ласточкин каким-то образом узнал об этом, заснял компромат на кассету и шантажировал ею Дарьина, потому-то Дарьин и отравил его! Я сама слышала, как в разговоре Алексей упоминал, что кассета, которая есть у Дмитрия, очень опасна для них обоих — и для Дарьина, и для этого Василия, потому они и планировали убрать Ласточкина. Таким образом, все сходится!

И она замолчала, наслаждаясь произведенным эффектом. Но ожидаемого эффекта не произошло. Полковник Карташов продолжал сидеть и мрачно смотреть на нее.

— Здорово, — наконец выдавил он. — Значит, дядя Вася?

— Ага!

— А, подожди, подожди, — защелкал пальцами Карташов, вспоминая и оживляясь. — Дядя Вася, говоришь? Ну и пень я стал, чуть голова заболит, так соображать перестаю! Вспомнил! Настоящее его имя — Васильев Иван Федорович, шестидесятого года рождения. Так он же сидит давно! Пару лет его уже на «строгаче» держат. И впереди — пожизненное.

Лариса слегка смутилась.

— Но у него на воле могли бы остаться подручные или друзья? Ведь могли бы?

— Безусловно, — кивнул Карташов. — Только это все доказывать нужно. На кассету разговор записывали? Я ее экспертам кину, пусть поковыряются. Они сейчас какую-то крутую программу раздобыли, для работы с голосом. Пусть сравнивают тембр, интонации, что там еще…

— А, ну да, — кивнула Лариса, — я в американском фильме такую технику видела. Давно, правда. По-моему, эта программа — вчерашний день.

— Это у них она вчерашний день, а в Тарасове сегодняшний или даже завтрашний. Давай сюда кассету.

— Конечно, вот она, — Лариса протянула полковнику запись.

— Ага. Ну, с Сашкой я сам поговорю, а тебе, подруга, повременить с твоей радостью придется. Идея-то, конечно, хорошая, но без доказательств она и выеденного яйца не стоит.

— А что случилось? — осторожно спросила Лариса.

— А то и случилось, — вздохнул полковник, — убили нашего директора. Все очень ловко инсценировано под несчастный случай, но я не сомневаюсь, что у нас опять убийство.

— Расскажи, — потребовала Лариса онемевшими губами. Такого облома она давненько не испытывала. Не успела найти подозреваемого, как его быстренько грохнули!

— Нашла его секретарша. Маруся, Мария — Маша, в общем. Зашла к нему в кабинет около девяти утра…

«Как раз в тот момент, когда я с Сашей встретилась», — подумала Лариса.

— А там все в крови! На него сверху, со шкафа ваза упала. Ваза старинная, югославская. Сама, наверное, помнишь, каких тогда монстров из хрусталя делали. Она ему на голову и брякнулась.

— Ни с того ни с сего? — удивилась Лариса.

— Он на шкаф зачем-то полез. Зачем — мы так, похоже, и не узнаем. Может, за книгой, потому что она рядом валялась. Поставил стул, потянулся за книгой, зацепил вазу, ну и все. Конец мужику.

— А почему ты считаешь, что это не несчастный случай?

— А очень уж умудриться надо, чтобы вот так себе вазу на голову свалить! Сама посуди, если тебе в рожу, прости, в лицо ваза летит, ты уж, наверное, отмахиваться будешь? Ну, или хотя бы рукой прикроешься как-нибудь, отвернешься, это уже на уровне инстинкта. А Дарьин — нет. Покорно позволил раскрошить себе лицевые кости в мелкую пудру. Или ему кто-то помог.

«Этот „кто-то“ наверняка и мой „жучок“ спер, — подумала Лариса. — Хитрый, гад!»

— Да-а, действительно нестыковка. Но версию мою ты прощупай, — попросила Лариса.

— Без проблем. Кассетку я себе оставлю.

— Ладно.

— Да, — словно только что вспомнил, сказал полковник, — меня вчера на ковер вызывали.

— По какому поводу? — насторожилась Лариса.

— А ты не догадываешься? По поводу того, почему я, такой плохой, сякой и нехороший, не вызвал тебя для дачи показаний, дабы получить объяснения о наличии твоих отпечатков на вещдоке номер один. Вещдок номер один — это банка с приправой.

— Я уже поняла, — хмуро сказала Лариса. — Значит, мне придется ехать в Управление внутренних дел и высиживать там полдня, рассказывая то, что я уже говорила? То есть что я не видела эту банку даже во сне? Впрочем, нет, сегодня я как раз увидела кошмарный сон. Там эта гадость фигурировала в главной роли. Как у Геши Козодоева в «Бриллиантовой руке». У него там гипсовая конечность Семен Семеныча летала, а у меня — банка с приправой.

Кафе Лариса покидала уже не в столь радужном настроении.

Она-то думала, что дело прояснилось, а все только еще больше запуталось. Хорошая беседа по душам в милиции вытянула бы из Дарьина много чего интересного, но он мертв. Жалко!

Лариса машинально посмотрела на часы и удивилась: оказывается, уже почти половина третьего. Пора ехать к Ольге, смотреть на пресловутую кассету, а то завтра, как сказал Карташов, ей придется тратить день на объяснения в милиции. Что утешало — задерживать ее пока не будут. Не должны…

* * *

К Ольге она попала не в три часа, а чуть позже, опоздав всего минут на пятнадцать. Несмотря на «облом» в середине дня, Лариса очень надеялась, что просмотр кассеты компенсирует все ее неудачи в этом расследовании.

Она позвонила в дверь. Подождала минуту, снова позвонила. Тишина. Странно, они же договаривались… Может быть, Ольга еще от родителей не вернулась?

Лариса достала телефон и набрала Ольгин номер. Из-за двери она слышала, как в пустой квартире разливается телефонная трель. Никто не брал трубку. Лариса недовольно поджала губы. Ну разве так можно? Хоть бы позвонила, предупредила, что не сможет приехать вовремя. И визитка у нее есть, и номера телефонов.

Лариса рассерженно повернулась на каблуках и охнула. Один из них, негодующе скрипнув, зашатался. Лариса по инерции для сохранения равновесия оперлась рукой о дверь и чуть не упала. Но уже не из-за каблука, а из-за того, что дверь оказалась незапертой и медленно начала открываться.

Лариса тут же сменила опору, схватившись за стенку, и осторожно посмотрела в темную прихожую. Открытая дверь показалась ей не просто подозрительной, а даже опасной. Такие вот открытые двери в квартире, которой по всем правилам полагается быть запертой, не предвещают ничего хорошего. Помявшись немного, она осторожно толкнула дверь, стараясь не касаться ее кончиками пальцев, чтобы не оставлять отпечатков. Вошла. В квартире было тихо, спокойно, движения воздуха не наблюдалось. Лариса прошла дальше и обмерла. Квартира напоминала или поле битвы, или Мамаево побоище, или еще что-нибудь столь же ужасное и беспорядочное. Лариса перевела взгляд на кровать и чуть не вскрикнула. Забыв об осторожности, она подбежала к скомканным простыням и одеялам, из сугроба которых торчала неподвижная рука девушки.