Ведя машину по улицам города, я хмурилась все сильнее. Я думала: если Светлана что-то скрывает и не хочет говорить, то, по-видимому, так и не скажет. Хотя какие-нибудь экстраординарные события ее и разговорят. В таком случае, как говорится, милости просим! В конце концов, на случай, если вдову вдруг начнут мучить приступы откровенности или она вспомнит о чем-то невзначай, я оставила ей свои координаты. Кто может знать, как все обернется. Женщины как ветер – натуры переменчивые! Это я знала по себе, однако пыталась в соответствии со своим практицизмом это корректировать.

Если следовать логике, то на очереди у меня сейчас знакомство с Маргаритой Владимировной Потаниной.

* * *

Время вполне позволяло мне это сделать: приближался полдень. Я не знала, работает Маргарита Владимировна или нет, но подумала, что выяснить это следует именно сейчас. Откладывать встречу в долгий ящик никакого резона. Однако перед визитом я все-таки решила погадать на костях. Не спеша достала замшевый мешочек, высыпала кости на сиденье машины.

«3+20+27» – «Звезды предупреждают вас об опасности потерять тех, кто действительно предан вам».

«Это, интересно, кому адресовано? – подумала я. – Мне или Потаниной? Если мне, то, может быть, следует поспешить, чтобы не опоздать? Может, Маргарите Владимировне угрожает опасность и я уже никогда с ней не встречусь?»

И хотя вроде бы ничто не предвещало подобного, я все-таки прибавила скорость.

Коттедж на тихой Садовой улице оказался довольно симпатичным. Просторный, добротно и крепко выстроенный дом, украшенный балкончиками и мансардой, стоял, окруженный деревьями, сверкая чистенькими стенами из белого кирпича.

Почти вся улица застроена одноэтажными частными домами, протянувшимися на несколько кварталов вокруг, и коттедж Потаниных своей помпезностью явно выбивался из унылого ряда. Наверное, Потанины могли бы выбрать и более престижное место – средства, судя по всему, позволяли, – но что-то заставило их обосноваться здесь. Может быть, они прельстились тишиной и удаленностью района от центра, а может, когда-то жили где-то неподалеку отсюда и не захотели уезжать из родных мест, не знаю. Все это мне еще предстояло выяснить. Да и имело ли это значение для расследования смерти Коваленко? Может быть, Потанины окажутся совершенно случайными людьми в череде прочих персонажей, проходящих в любом расследовании…

Движения автомашин здесь почти не наблюдалось, зато время от времени по улице проносились на большой скорости разрисованные яркой рекламой трамваи – единственный вид общественного транспорта, на котором сюда можно добраться.

Дома стояли так близко друг к другу, что им приходилось образовывать общие дворы.

Я подошла к высоким воротам чугунного литья и заметила вверху кнопку звонка, на которую и нажала. Тихо. Только легкий ветерок шумел листвой многочисленных деревьев. Я позвонила снова.

– Вам кого?

Я вздрогнула, ибо голос раздался за моей спиной, совершенно неожиданно для меня. Я оглянулась:

– Мне Потаниных.

Перед соседним домом стояла женщина средних лет, появившаяся совершенно неслышно. Скорее всего, она как раз и вышла из соседнего дома. На ней был темно-синий брючный костюм в мелкую белую полоску, в руках – большая кожаная сумка.

– Маргариты нет, я видела, как она уходила, – пояснила она.

– А мне вообще-то не она нужна, а ее муж, – схитрила я.

– Какой муж? Василий? – неподдельно удивилась женщина. – Так он же умер!

– Как умер? Когда? – в свою очередь, разыграла удивление я.

– Да еще в прошлом году. Зимой, кажется, в декабре.

– Да? Жаль, – покачала головой я.

Женщина, помолчав, осмотрела меня с легким подозрением, а потом решилась спросить:

– А зачем он вам нужен-то?

– Да так, одно дело… – неопределенно ответила я. – И отчего же он умер? Он же не старый вроде.

– Сердце не выдержало, – как-то нехотя ответила женщина и добавила: – В тюрьме-то не каждый долго протянет.

– В тюрьме?! – Меня ошарашил такой неожиданный сюрприз.

– В тюрьме, – невесело усмехнувшись, подтвердила женщина.

– За что же он туда попал, вы не знаете?

– А вы это видели? – Женщина вдруг обвела суровым взглядом монументальный коттедж Потаниных. – И машина, скажу вам, у них была крутая. И вообще, жили они совсем не так, как все мы тут. Ну скажите, откуда такие деньги?

– Но он же вроде работал, у него своя фирма была, – попробовала я найти объяснение.

– Да бросьте вы! – махнула рукой женщина. – Фирма! Честным трудом все равно столько не заработаешь. Фирма только прикрытие. А занимался он махинациями! Я уж не знаю, какими точно – мне неинтересно, – только наворовал много. Я же на суде была, знаю, что говорю! Там много чего зачитывали, я всего не запомнила, только поняла, что осудили его за мошенничество. Правда, многое не удалось доказать, поэтому и дом этот остался Маргарите. Да он на нее и оформлен, не придерешься. Василий не дурак был, все на жену записал. Видно, предчувствовал, чем все может кончиться.

Я смотрела на женщину, которая неожиданно принялась откровенничать о делах своих соседей, и думала – что же руководит ею, отчего она вот так, с ходу, взялась рассказывать незнакомке подробности их жизни? Осмотрев ее простой костюм, оценив выражение лица, я подумала, что, вероятно, она в душе завидовала Потаниным. Завидовала еще тогда, когда они жили материально гораздо лучше, чем она. И теперь в ней говорит некое злорадство. Но какими бы мотивами она ни руководствовалась, главное для меня – информация. Поэтому я решила продолжить разговор.

– Да, жалко, конечно, что так, – вздохнула я, будто действительно лишилась возможности получить от Потанина помощь в некоем несуществующем деле, выдуманном мною. – И что же, много ему дали?

– Десять лет! – многозначительно подняла палец соседка. – Десять! Вы же понимаете, что такой срок ни за что не дадут!

– Да уж, – протянула я, не рискнув вдаваться в рассуждения.

– Так-то он мужик неплохой был, все по-другому могло обернуться, если бы шальные деньги не поманили, – несколько смягчившись, сказала женщина и глубоко вздохнула. – Все было мало, мало! Как будто они с собой на тот свет деньги заберут! Кому теперь эти хоромы?

Она вновь бросила взгляд на ухоженный беленький коттедж.

– Но ведь здесь, кажется, живет его жена? – уточнила я. – Вернее, вдова…

– Да, живет, – согласилась женщина. – Где же ей еще жить? Одна она теперь. Слава богу, что дом ей остался, а то не знаю даже, что с ней было бы.

– Чем она занимается?

– Да ничем! – махнула рукой женщина. – Она никогда и не работала. Во всяком случае, с тех пор, как я их знаю. А это уж лет двадцать. Зачем ей работать? У Василия денег хватало. Он ее одевал, как куклу. Бывало, из машины выходит – так шубой по земле и метет! У нее этих шуб было – не пересчитать! И дома-то не перетруждалась – у них домработница была, Аня, все для них делала. Когда Василия посадили, она пропала. Ни разу ее с тех пор не видела, не знаю, куда делась.