— На какой такой случай? — насторожился Черный.

— Если свалишься — не собьешь меня, — хладнокровно пояснила Кошка.

— А если ты свалишься?

— Я легче тебя, так что удержишься.

Ствол шахты, уходивший вниз, казался бесконечным. Впрочем, он и был таким. Или мог стать для некоторых чересчур самоуверенных камрадов, переоценивших свои силы. Когда Кошка встала на лестницу, Черный уже спустился метра на три вниз. Она включила фонарь.

Где-то после семидесяти метров руки начали чувствовать усталость.

— Эй, аккуратнее! Ты мне берцем чуть по интеллекту не въехала.

— По чему? — изумилась Кошка.

— По косточке, — быстро поправился Черный.

— А ты не подставляй свои косточки под мои тапочки.

Нога Черного неожиданно повисла в пустоте.

— Кошка! Тут дальше лестницы нет. Пролет оторван.

— Сколько до низу? — деловито спросила девушка.

— Метров пять. В принципе, можно спрыгнуть.

— А ты захватил ремкомплект для голеностопа?

— Что? А, — сообразил Черный, — думаешь, ноги переломаем?

— Я не думаю, я карабин пристегиваю.

Связка черных проводов убегала вниз и терялась в темноте. Чем ниже, тем тяжелее становился воздух. Пахло гнилью. Но и теплее стало тоже. Внизу оказалось небольшое помещение с кабелями и трубами. При свете фонарей Черный и Кошка глотнули воды и перевесили поближе девайсы.[9]

— Что еще ты знаешь, кроме того, что Джампер и Сердце Мира обнюхивали эту шахту? — вдруг спросила Кошка. Вопрос прозвучал так неожиданно и резко, что Черный вздрогнул.

— Почему ты спрашиваешь об этом?

— Потому что хочу услышать ответ.

— Я имел в виду, почему сейчас? — Черный озабоченно хлопал себя по карманам, — неужели выронил?

— Трехгранник? Выронил. Я подобрала. А спрашиваю сейчас потому, что наверху ты бы мне опять соврал.

— Опять?

— Ты что-то знаешь, — уверенно сказала Кошка, — и это что-то больше, чем просто треп о том, что они купили домкрат и получили наводку на эту вентуху.

— Да с чего ты взяла? — возмутился Черный. — И вообще, что за разборки на маршруте?

— Не ори, не дома, — резко бросила Кошка. — Взяла с того, что слышу, когда мне врут. Просто слышу. А разбираюсь сейчас, потому что раньше ты мне правду не сказал, а позже мне она, возможно, будет неинтересна.

Черный дернулся, но быстро осел. Действительно, собачиться с напарником на маршруте было не просто глупо — опасно. Им с Кошкой предстояло страховать друг друга. Развернуться и уйти, прервав экспедицию, было еще глупее — ползти сто метров вниз по ржавой лестнице, грозившей обвалиться в любую секунду, чтобы просто погавкаться, а потом те же сто метров карабкаться вверх? Идиотизм. Но если он не скажет правду, то Кошка просто сядет на пол и дальше не пойдет.

— Умеешь брать за горло, — признал Черный. — Хорошо. Мы сюда лазили.

— Джампер и ты?

— Джампер, я и Сердце Мира. Втроем.

— Когда?

— Трое суток назад.

— И? — поторопила Кошка, потому что Черный замолчал и, похоже, был намерен молчать до греческих календ.

— На стрелке мы разошлись. Договорились, что идем каждый в свою сторону десять минут, потом возвращаемся. Если кто-то увидит что-то интересное, исследуем вместе. Я ничего интересного не встретил, вернулся назад. Ждал их… Они так и не появились. Я ушел. Все.

— Долго ждал? — спросила Кошка. Она, казалось, не была ни удивлена, ни возмущена. Просто слегка заинтересована. Черному пришлось напомнить себе, что Кошка и Лера Левандовская — два разных человека. И если Лера уже прыгала бы вокруг него с криками: «Как ты мог?!», то Кошка, как Атос во второй серии «мушкетеров», допускала любые мысли, знала, что при определенных обстоятельствах каждый способен на все, и ничему не возмущалась. Просто потому что толку с этого — ноль.

— Почти час, — ответил он.

— В тоннель, где они пропали, не ходил?

— Нет, — через силу выдавил Черный, мучительно краснея. Ему было стыдно за свою трусость. И особенно потому, что приходилось признаваться в этом девушке, которая ему давно и всерьез нравилась.

— Молодец, — неожиданно сказала Кошка.

Черный вскинул голову, заподозрив тонкую издевку. Но темные глаза Леры смотрели на него вполне серьезно. Она его и в самом деле хвалила. Без подколов.

— Молодец, — повторила она, поправила лямки рюкзака, похлопала себя по карманам и скомандовала: — Пошли. Ты первый, показываешь дорогу. Дойдем до развилки, где они исчезли…

— И что?

— Понюхаем ветер и решим — что.

Насчет ветра, Кошка, конечно, загнула. Какой под землей ветер? Да и принюхиваться было стремно: из тоннеля, похожего на срезанную трубу, тянуло сыростью и гнилью. Дорогу освещали небольшие лампочки, расположенные через равные промежутки.

— На контактный рельс не встань, — предостерегла Кошка.

— Он же сейчас обесточен.

— Все равно не надо. Стеклопластик треснет — спалишь враз.

— Хорошо. — Черный не стал напоминать, что он тоже, на минуточку, под землей далеко не новичок, и этот неофициальный визит в метро для него далеко не первый. В конце концов, Кошка была по определению более опытной, на эту вылазку уговорил ее он, и не без труда, так что пусть покомандует, вреда от этого не будет, а вот польза — вполне возможно.

Они шли в хорошем темпе, внимательно прислушиваясь, приглядываясь и даже принюхиваясь. Хотя запах был такой, что Черный пожалел об оставленной дома «лошадиной морде».[10]Из звуков имелся в наличии только отдаленный гул «Карлсонов», а вид — тюбинги, рельсы, связки проводов… Обычный подземный андеграунд, даже скучно.

Черный все-таки потерял бдительность и наступил в небольшую лужу.

— Яп… понский телевизор! — сдавленно выругался он.

Кошка мгновенно остановилась.

— Что случилось?

— Привет от Чубайса получил. — Черный посветил себе под ноги. Так и есть — в луже валялся какой-то провод, старый и пробитый.

— Током дернуло, — сообразила Кошка — Ты как?

— Да в норме я. Не сильно.

— Осторожнее, — буркнула она, — может быть, я первой пойду?

— Да справлюсь!

— Хорошо, — девушка, не споря, осталась за спиной. Но край тоннеля они покинули и шли теперь по лотку между рельсами. Через полчаса или чуть больше (под землей время иногда выкидывало странные коленца) тоннель развалился на два рукава. Черный остановился.