Здесь же, в Италии, Игорь впервые заговорил, что хотел бы видеть меня своей женой, рассказав, что его теперешняя супруга с сыном и дочерью собираются покинуть Россию навсегда, чтобы перебраться к тестю во Францию. А Игорь уже поставил их в известность, что не хочет оставлять Россию. Так я узнала, что у меня появился шанс стать госпожой Носовой.

Счастливая, загоревшая, в приподнятом настроении, с кучей подарков для Алисы, я возвращалась в родной подмосковный город, куда меня подвез шофер Игоря. Он выгрузил мои чемоданы к лифту и поехал на работу: ожидались переговоры с иностранными партнерами. Собственно, поэтому любимый мужчина не стал меня провожать домой, а сразу поехал на фирму — готовиться к встрече.

Я затащила вещи в лифт и доехала до своего этажа…

…К своему ужасу я поняла, что дверь в нашу квартиру только прикрыта, а не закрыта на замок. Предчувствуя беду, я на дрожащих ногах переступила порог и… Сползла на корточки по стене… Если бы не битые стекла, то опустилась бы и на пол. КВАРТИРА БЫЛА РАЗГРАБЛЕНА, А ДВЕРЬ В МОЮ КОМНАТУ, ЗАПЕРТАЯ ПЕРЕД ПОЕЗДКОЙ НА КЛЮЧ, РАЗРУБЛЕНА ТОПОРОМ, КОТОРЫЙ ВАЛЯЛСЯ ТУТ ЖЕ!

Я, что вполне естественно, хотела сначала вызвать милицию, и уже потянулась рукой к телефону, но в последний момент остановилась… Явно, к этому разгрому приложили руку Алиска с Игнатом. Будь неладен этот зек-наркоман! Может, как-то удастся разобраться по-семейному?

Но одно дело, когда они своровали — и то неудачно — золотые побрякушки, а другое дело — разбой с применением топора. Я поняла и без специальных знаний юриспруденции: тут грозил конкретный тюремный срок. Ладно бы этому придурку Игнату грозил, как рецидивисту, пошедшему на преступление во второй раз, но и моей дочери, потому что он при желании все свалит на Алису. Да еще наркота…

При виде топора шевельнулся невольный страх за дочь, поэтому, собрав волю в кулак, я прошлась по квартире, чтобы убедиться в отсутствии чьих-либо трупов, а также — оценить возможный ущерб. И тут у меня впервые появилась крамольная мысль: «А не посадить ли мою дурищу в тюрьму, чтобы раз и навсегда отвадить и от Игната, и от наркоты?» Ведь его отец рассказал, что Игнат перестал колоться, когда сидел в тюрьме.

Я позвонила своей ближайшей подруге, работающей в правоохранительных органах, чтобы рассказать об ограблении и посоветоваться насчет вызова ментов.

— Не смей! — тут же отрезала она. — Алиска тебя никогда не простит.

— Да она и сейчас не прощает, только я даже не догадываюсь, что. К тому же, ты знаешь: однажды я наряд милиции уже вызывала…

— И что? Это тебе помогло? Они вдвоем теперь на открытый разбой пошли.

— Посоветуй, что мне делать? Я даже в квартире оставаться боюсь. — А тут у тебя хорошая возможность складывается — позвонить Игорю, все ему рассказать и заодно проверить на вшивость. Если он тебя действительно любит и хочет видеть женой, то он примет тебя со всеми твоими недостатками, поможет, спасет. А если — нет, то стоит задуматься, нужен ли тебе такой очередной-проходной мужчина, который только в радости может быть рядом, а вовсе не в горе…

— О-о, не-ет! Вспомни Сашку-Грека. Я уже научена опытом, что нельзя проверять близких на вшивость. Не проходят они проверок.

— Кстати, тебе не кажется, — вдруг сказала подруга, — что пора обо всем и родителям рассказать, да и остальным родственникам и твоим друзьям об Алисе, а то одной разбойной кражей не обойдется. Как ты потом всем в глаза смотреть будешь? Чем расплачиваться? Ведь украденное Алиской и Игнатом тебе возмещать придется.

— Обещаю подумать. Ты лучше скажи, что мне сейчас делать?

— Осмотрись вокруг, что пропало.

— Уже посмотрела по верхам. Деньги и драгоценности, за которыми и была охота, я не оставила в квартире, когда уезжала за границу, а вот злосчастную дверь, которую разрубили топором, заперла на ключ. За неимением того, зачем лезли, сейчас украдены новая норковая шуба, кожаное пальто, куртка с чернобуркой — все подарки Игоря. То, что можно легко сбыть с рук…

— Ясно. Тогда тебе прямая дорога в ломбард. Искать надо, — констатировала подруга. — Найдешь пропажу — звони. Вместе будем думать, что делать дальше.

Я побежала в ближайший ломбард и слезно умоляла приемщицу посмотреть, нет ли среди сданных моих вещей. Девица была непреклонна, поэтому опять пришлось прибегнуть к помощи моей подруги, которая подъехала к ломбарду и помахала перед носом приемщицы удостоверением майора милиции. Только тогда дело сдвинулось с мертвой точки и нам показали в подсобке мои: норковую шубу и кожаное пальто. Куртки с чернобуркой там не оказалось. У воров не хватило ума, чтобы отвезти награбленное подальше от дома, или уже началась ломка и было невтерпеж ширнуться. Но приемщица так и не показала нам квитанции, кто сдал вещи в ломбард, как я ни уговаривала.

— Только по постановлению суда или при открытии уголовного дела, — констатировала приемщица, будто имела, как минимум, юридическое образование, или насобачилась в подобных ситуациях, что для ломбардов нередки.

И сумму залога тоже называть отказалась. Или глаз положила на мои эксклюзивные вещички, чтобы скупить подешевке, когда подойдет срок?

Мной завладело отчаянье: при обращении в милицию и разбирательствах придется рассказать Игорю о моей наркоманке-дочери, ведь ему нужно будет подтвердить, что эти вещи дарил он, за неимением у меня чеков на покупку. Захочет ли он после этого меня знать? Хорошо подруге рассуждать: проверь мужика на вшивость, оцени его любовь.

А если Игорь — это последняя моя возможность зажить нормальной жизнью, без постоянных поисков дочери, без скандалов, без вздрагиваний от любых телефонных звонков, а не только ночных, без оглядки на развороченную топором дверь…

Пришлось подключить знакомых из Уголовного розыска, которые помогли мне вернуть вещи из ломбарда с уплатой только суммы залога. Даже за хранение вещей работникам ломбарда не удалось с меня взять ни копейки: помогли те же оперативники. К сожалению, куртка с чернобуркой так и не нашлась. Заодно по горячим следам я выяснила у соседей, что топор брала у них моя дочь, чтобы инсценировать ограбление. Естественно, об истинных помыслах относительно топора Алиса им не сказала, а выдумала витиеватую историю, шитую белыми нитками.

Опять пришлось вызывать слесаря, только уже не из домоуправления, а частника, который поменял дверь в комнату на более прочную, без стекол, и вставил новый замок, ведь я теперь боялась находиться с наркоманкой в одной квартире. Я вовсе не думала о вещах, которые могут украсть. Я боялась, что убьют меня.