Маркус

Глупая девчонка.

Неразумное создание.

Идиотка.

К счастью, машина подлежит восстановлению, не то бы… Черт! Благодаря не очень большой скорости, Каталин помяла бампер, разбила фары, и только. Исайя пришел на помощь сразу же — он отвез мою больную на голову спутницу в госпиталь, пока я дожидался эвакуатор. Когда убедился, что любовь всей моей жизни находится в автосервисе, рванул в больницу. Проблема, которую я ожидал сегодня, заключалась в весьма скверном характере моей кузины. Как оказалось, звонить Исайе было не самым лучшим вариантом, поскольку в это время он катал по городу Пьетру с Евой. На место происшествия друг приехал вместе с любопытными дамами, одна из которых — та еще сучка. Стоило двоюродной сестре увидеть меня в больничном коридоре, как она сразу же подбежала ко мне. Претензии, коими она, как всегда, переполнена, изливаются, точно водопаду.

— Не хочешь объясниться?

Я потираю пальцами место под губой и оглядываю мимо проходящих врачей, стены, но только не смотрю на кузину.

— Насчет чего?

— Ты все прекрасно понимаешь, — отвечает Пьетра, ерничая.

Я иду быстро, и ей приходится повторять мой темп, чтобы поспевать изъявлять свои недовольства мне в лицо.

— Тебе лучше уточнить, потому что пока я не научился читать мысли.

Она корчит презрительную гримасу, поджимает губы — точно так бы сделала моя мать. Они чем-то похожи. Точнее, разделяет их только разница в возрасте, но однозначно не взгляды на жизнь. На мою жизнь.

— Что за замухрышка ездила на твоей машине?! — бросает Пьетра с особенной злостью.

Похоже, ее психика не выдерживает стойкости, которая в последнее время стала мне присуща в разговорах с родственниками. Я останавливаюсь, из-за чего кузина чуть было не врезается в меня. Она поднимает вверх карие глазки, хлопает длинными ресничками, пока я открываю ей истину:

— Правильно, — говорю, заведя прядь темных волос за ушко надоедливой сестренки. Бесит меня! — Моей машины, Пьетра. Моей. Мгм?

Чуть согнув колени, гляжу на нее долгим взглядом и не убираю руку от ее щеки. Смуглая кожа под моей ладонью заливается румянцем. Да, с Евой, наконец, Пьетра нашла общий язык, но не со мной. Ее желание засунуть всюду свой нос ужасно раздражает. Не имею понятия, когда до нее это дойдет.

Я оставлю кузину позади и быстрыми шагами направляюсь к нужной палате. Номер 342 — так сказали мне в регистратуре. Слава Богу, ничего страшного с Каталин не произошло: разодрана кожа на колене, несерьезная травма головы, на лбу небольшая рана и есть вероятность, что поврежден левый локоть, однако все кости целы. Мое наружное спокойствие создает ошибочное мнение — нет, мне не плевать. Я так волновался, что сводило зубы. Исайя справился быстро, за что ему отдельное спасибо. Истерика, которую я в себе постоянно глушил, никак не смогла бы помочь, а только усугубила бы положение.

Какой смысл в том, чтобы сходить с ума, когда нужно действовать?

Оказавшись рядом с другом, что дежурит у двери палаты вместе с Евой, я встаю к нему вплотную.

— Ничего не хочешь мне сказать? — уперев ладони в бедра, взглядом пригвождаю Исайю к месту.

Тот мигом теряет дар речи. Это абсолютно ожидаемо, ведь именно этот кретин где-то раздобыл ключи от моей новой тачки, после чего уверил всех, что моя машина — его машина! Он сделал предложение Пьетре и Еве поездить по городу на совершенно новехоньком «Ferrari». И, разумеется, ко мне на помощь придурок приехал на нем же. Какого же было удивление, когда Пьетра обмолвилась, что я испортил им день, который они втроем собрались провести вместе, празднуя новое приобретение Исайи — МОЮ МАШИНУ!

— Ее пригнали сегодня утром, — он не заикается, но близок к этому.

Выдохнув и опустив глаза, друг убирает с лица волосы, нервно облизывает губы и поворачивает голову на мгновение в сторону раскрытого окна.

— Маркус, послушай, ты забыл, наверное, но ты же сам в документах указал мой адрес, потому что тебя почти никогда не бывает дома. — Исайя конкретизирует: — Ты иногда ночуешь в своей квартире, иногда в доме отца, но, в основном, остаешься у очередной подружки.

Я внимательно его слушаю, но не могу удержаться от того, чтобы не поморщить носом. Как будто мне самому не известно, где я, черт подери, сплю!

— Справедливости ради надо отметить, что я здесь, в больнице признался Пьетре и Εве о нашем пари…

Я обрываю его на полуслове, схватив за подол рубашки. Напряженный взгляд и цепкий захват заставляют Исайю вскинуть руки вверх, а брови у него лезут на лоб.

— Угомонись, — тихо взывает он ко мне, глядя по сторонам. — Угомонись, Марк. Я не вдавался в подробности. Просто я почувствовал необходимость сознаться: тачка мне не принадлежит, но, быть может, это изменится, когда…

Незнакомка около нас охает, как только я резко соединяю спину придурка напротив со стеной. Он впечатывается в нее, но лишь невесело усмехается, вновь взглянув в окно. Не выдает того, что ему больно, хотя я знаю — так и есть.

— Я лишь сказал, что возможно! — повторяет Исайя, мотнув головой. — Понимаешь? Твоя сестра и ее подруга зацепились за то чертово слово — «пари»… Зачем я только проболтался?..

— И я не понимаю, зачем?! — соглашаюсь с ним сквозь зубы.

Исайе отлично слышно мое рычание. Я убираю руку, и он пожимает плечами, а потом принимается активно жестикулировать.

— Случайно! Клянусь, случайно! Просто… вырвалось… Каталин ничего слышала, даю слово!

Плотно закрыв глаза и шумно выдохнув, я отхожу от него. Развернувшись и распахнув веки, встречаюсь взглядом с Евой, наблюдающей за нами с Исайей со стороны. Она прячет взор за длинными смолянистыми ресницами, сталкиваясь с пониманием, что я «поймал» ее. Я не задерживаю на ней внимания, лишь становлюсь рядом с окном, что подышать свежим воздухом, чтобы проветрить мозги, потому что я закипаю. А это никогда не приводило ни к чему хорошему.

— Что ж, — зачем-то Исайя снова со мной заговаривает, — если даже случится так, что Каталин обо всем узнает, спор всего-навсего будет аннулирован. — Он, одетый в гавайскую рубашку, разводит руками. — Каждый останется при своих. Или тебе так хочется получить мой клуб, или ты заботишься о чувствах этой девочки, — Исайя, сощурившись, указывает на белоснежную дверь палаты позади себя.

Я по — прежнему ощущаю на себе пристальный взгляд Евы. И это несколько озадачивает. Она все слышит, мне это не нравится.

— Очень сомневаюсь в последнем, — уже кисло выдает Исайя и намеренно задевает меня плечом, чтобы пройти вперед.

Обернувшись, я смотрю ему вслед — как он шагает, засунув руки в карманы узких серых брюк. Пьетра увязывается за ним. Господи, как я надеюсь, что она не запала на этого бабника! Я сам такой, но ни один мужчина не хочет, чтобы его сестра влюблялась в паршивого парня. В особенности, если он сам таковым является. Так сказать, мы превосходно осведомлены в данной «кухне» изнутри.