– Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети, – сообщил приятный женский голос.

– Ну и фиг с тобой! – ответила Нина и нажала отбой.

Ехать в ресторан одной категорически не хотелось, поэтому она решила заехать в продуктовый магазин и купить себе на ужин чего-нибудь вкусненького.

Припарковаться у магазина на Петроградской стороне оказалось делом нешуточным. Тут Нина наконец-то поняла, для чего руководителю нужен персональный шофёр. А именно для того, чтобы встать в неположенном месте, включить аварийку и ждать, пока там руководитель себе деликатесов накупит. С большим трудом Нине всё-таки удалось втиснуться, но не рядом с магазином, а метрах в ста от него. Она уже было даже решила плюнуть на деликатесы и рвануть домой есть пельмени, но обида на подполковника Петренко снова кольнула её сердце, и Нина выбралась из автомобиля, стараясь не вытереть его безобразные грязные бока своей белоснежной шубой. Тут же в голову пришло ещё одно полезное занятие для персонального шофёра: машину помыть, пока руководитель у себя в офисе руководит.

В магазине Нина тупо разглядывала мясной и рыбный прилавки. А потом ноги сами привели её к витрине с пельменями и другими полуфабрикатами. Усилием воли она заставила себя отойти от этой витрины и подошла к отделу кулинарии. Вид представленных там блюд и салатов на деликатесы опять не смахивал, и Нина вернулась к рыбному отделу. Взяла банку икры и рыбную нарезку, пошла в хлебный и не удержалась, чтобы не взять тёплый французский багет. Пошла к кассе, потом вернулась в хлебный и взяла ещё один багет.

Дома с мыслью о том, что при таком питании в отсутствие физкультуры, её скоро уже не будут волновать звонки от мужчин, да и сами мужчины тоже, она сделала себе бутербродов, открыла бутылку белого вина и уселась перед телевизором. Прежде чем включить любимый американский фильм про любовь, она прошлась по телевизионным каналам. Страшно признаться, Нина щёлкала кнопками на пульте телевизора в надежде, что там сообщат о землетрясении, цунами, извержении вулкана или, что ещё хуже о каком-нибудь теракте. Короче, о том, что заставило бы подполковника Петренко подняться по тревоге и улететь невесть куда на помощь пострадавшим. Ведь только подобное чрезвычайное обстоятельство и отсутствие связи невесть где могло бы оправдать молчание её мобильного. Нина категорически не могла даже допустить мысль о том, что бравый подполковник пофлиртовал с приятной дамочкой и тут же забыл о её существовании. Когда тебе за сорок, такие мысли могут запросто убить. Поэтому Нина представляла, как подполковник десантируется с вертолёта, причём непременно в метель, и тащит на себе раненых. Несмотря на то, что в телевизоре ничего подобного не оказалось, Нина решила, что операция вполне себе могла быть совершенно секретной, о которой в телевизоре сообщать никак нельзя.

Вот так, кому-то горе, беда и невозвратимые потери, а Нине Карасёвой надежда, что жизнь ещё не кончилась и что будет у неё в этой жизни ещё и с кем поговорить, и с кем кино посмотреть, и кому пельмени сварить, а может быть, даже и котлет нажарить.

Когда эта противная Маша, которая весь день прикалывалась над Яной, вдруг сказала, что копила на своё меховое пальто два года и в слезах убежала домой, Яне стало нестерпимо стыдно. В гардеробе фитнеса у Яны остался довольно дорогой полушубок из чёрной щипаной норки, в котором она обычно ходила по магазинам. Чёрная норка всё-таки гораздо практичней, чем белоснежная или бежевая. Светлая шуба всегда норовила во что-то вляпаться и особенно сковывала движения, когда Яна укладывала покупки в багажник автомобиля. Ведь с багажника вечно капал какой-нибудь реагент, да и сам он был измазан до неприличия. Слова подполковника Петренко о том, что вещи растерзаны в клочья большого впечатления на Яну не произвели. Её, как и Нину Алексеевну, больше всего взволновала необходимость восстановления документов на машину и прав. Это такая невероятная тягомотина. А шуба? Подумаешь. Шуба у Яны не одна. Конечно, никакого холодильника с шубами, как это принято теперь в Москве, у неё нет, но в гардеробной имеется специальное отделение, заполненное шубами Яны. Шубы там представлены совершенно разные. Короткие, длинные, из норки, из чернобурки, из каракуля. Есть и меховые жилеты. Естественно, солидных производителей. Яне совершенно не приходило в голову, что где-то есть люди, имеющие одну шубу, на которую деньги копились годами. Стало понятно, отчего эта Маша такая злобная. Будешь тут злобной, если тебе надеть нечего. Хотя, надо сказать, одета эта Маша была очень даже неплохо, со вкусом, но теперь Яне стало понятно, чего всё это стоило. Небось, и сапоги зимние у неё одни на все случаи. В гардеробной у Яны также присутствовало и отделение для зимних сапог, и для осенних было специальное отделение, и для туфель, и для сумок. И теперь понятно стало, почему Маша ценности в сейф не сдала. Нет у неё ценностей никаких. Яна, конечно, тоже особых ценностей в фитнес не таскала. Однако часы у неё были весьма и весьма дорогие, с бриллиантами, опять же крестик известного ювелирного дома тоже денег стоил, да и в кошельке у Яны всегда деньги водились. И деньги, и карточки банковские. Обо всём этом она думала, пока люди подполковника Петренко вытаскивали из-под завала сейф.

Наконец Яне удалось открыть свою ячейку. Она достала часы, посмотрела на них и ахнула. Скоро шесть вечера, а Вася и Ася еще в садике. Яна попрощалась со всеми, не забыла поцеловать на прощанье спасителя Петренко и бегом помчалась к машине. С трудом откопала её от снега, вспомнила, как Нина Алексеевна в своё время ворчала, что в таком элитном дорогом фитнесе парковка должна находиться не на улице, а в подземном паркинге, и порадовалась, что это не так. Иначе вместе с шубами под завалом могли бы оказаться и автомобили.

По дороге Яна слушала по радио новости, в которых рассказывали страшные ужасы про обрушение крыши в фитнес-клубе. В садик она примчалась в начале седьмого. Вася и Ася ждали её в гардеробе наполовину одетыми. Они очень обрадовались Яне, а вот воспитательница посмотрела волком.

– Вы на часы глядели? – рявкнула она, как только Яна влетела в помещение. – Вы детей на полдня оставлять договаривались.

– Извините, у меня случился форс-мажор… – начала было Яна, но вовремя остановилась, так как поняла, что воспитательнице совершенно неинтересно, чудом ли осталась Яна жива или просто заболталась с подружками в кафе.

Яна быстро одела детей, буркнула «до свидания» и побежала к машине. По дороге она думала, что детский сад придется сменить. Чёрт бы побрал эту социализацию, если ради того, чтобы дети пообщались с себе подобными, необходимо терпеть такую вот злобную воспитательницу. Правда, тут же пришла мысль, что воспитательница такая злобная, почти как Маша, тоже оттого, что ей нечего надеть. Бедные детки! Ведь вокруг них люди, большинству из которых нечего надеть.

Дома Яну встретила недовольная няня.

– Яна! Вы могли бы меня предупредить, что задерживаетесь. – В голосе слышалась такая претензия, что можно было бы подумать, что не Яна нанимала няню для ухода за детьми, а наоборот.

– Не могла. – Яна не стала вдаваться в подробности. Ведь няне тоже нет никакого дела до того, что сегодня она чуть не погибла. Крыша фитнеса могла съехать в другую сторону, или Яна могла бы оказаться в гардеробе, или в бассейне и замерзнуть там в купальнике и холодной воде, или умереть от удара тока и плавать, вверх брюхом, как сказала Маша. – Пожалуйста, накормите детей, – вежливо попросила она няню, с трудом сдерживаясь, чтобы не нахамить. Она поцеловала сидящую на руках у няни Дусю и пошла в комнату к Мареку.