Генерал. Да, верно. Иду, иду. (Подходит к постели.)

Вернон (указывает ему на дверь). Вот туда.

Генерал. Друг мой, я совсем потерял голову, я ничего уже не соображаю... Вернон, соверши чудо! Ты ведь стольких спас, неужели ты не спасешь этого ребенка?

Вернон. Пойдем, пойдем. (В сторону.) Провожу его, а то он может встретиться с полицией, тогда будет еще того хуже. (Уходит.)

Полина и Фердинанд.

Полина. Фердинанд!

Фердинанд. О боже! А вдруг это последний ее вздох? Полина, ты — моя жизнь! Если Вернон не спасет тебя, я последую за тобою, и мы снова будем вместе.

Полина. Тогда я умру без сожаления.

Фердинанд. То, что могло спасти тебя, если бы доктор пришел раньше, освободит меня от жизни.

Полина. Нет, будь счастлив.

Фердинанд. Без тебя нет счастья!

Полина. Ты возвращаешь меня к жизни.

Те же и Вернон.

Фердинанд. Она говорит, она открыла глаза.

Вернон. Бедняжка! Она засыпает! Каково-то будет пробуждение?

Фердинанд садится на прежнее место и берет руку Полины.

Те же, Рамель, следователь, протоколист, врач, жандарм и Маргарита.

Маргарита. Господин Вернон, пришли судейские... Господин Фердинанд, уходите!

Фердинанд уходит через левую дверь.

Рамель (жандарму). Наблюдайте за всеми выходами из дома и ждите наших распоряжений... Доктор, можем мы пробыть здесь некоторое время, не причиняя вреда больной?

Вернон. Она спит, сударь. Спит последним сном.

Маргарита. Вот чашка с остатками отвара, в ней мышьяк; я сразу заметила, когда хотела убрать чашку.

Врач (осматривает и пробует содержимое чашки). Несомненно, что сюда добавлено какое-то ядовитое вещество.

Следователь. Возьмите жидкость для анализа. (Видит, что Маргарита поднимает с полу какую-то бумажку.) Что это за бумажка?

Маргарита. Да так, ничего.

Рамель. В подобных случаях для следствия все важно. Господа, мы исследуем эту бумажку позднее. Нельзя ли удалить из дома господина де Граншана?

Вернон. Он пошел за священником, но скоро вернется.

Следователь (врачу). Осмотрите ее.

Врачи совещаются у постели больной.

Рамель (следователю). Когда генерал вернется, мы решим, как поступить в отношении его.

Маргарита плачет, стоя на коленях у постели. Врачи, следователь и Рамель сходятся на авансцене.

(Врачу.) Итак, доктор, по вашему мнению, болезнь мадемуазель де Граншан, которую мы видели третьего дня совершенно здоровою, даже веселой, является следствием преступления?

Врач. Симптомы отравления налицо.

Рамель. А остатков яда, содержащихся в чашке, достаточно для официального доказательства?

Врач. Вполне достаточно, господин прокурор.

Следователь (Вернону). Эта женщина утверждает, что вчера в четыре часа вы прописали мадемуазель де Граншан отвар из померанцевых листьев, чтобы успокоить ее нервное возбуждение после объяснений, которые она имела со своею мачехой. Женщина эта добавляет, что госпожа де Граншан, уславшая вас под незначительным предлогом за несколько лье, настояла на том, чтобы собственноручно приготовить и подать своей падчерице отвар. Это правда?

Вернон. Да, сударь.

Маргарита. А когда я хотела было настоять на своем и самой ухаживать за барышней, бедный наш барин меня разбранил.

Рамель (Вернону). Куда послала вас госпожа де Граншан?

Вернон. В этом загадочном деле, господа, все складывается самым роковым образом. Графине, по-видимому, действительно надо было меня удалить, ибо рабочий, к которому я отправился по ее требованию за три лье отсюда, оказался в кабаке. Я отчитал Шампаня за то, что он обманул госпожу де Граншан, однако Шампань ответил, что рабочий этот действительно не явился на работу, но что ему, Шампаню, ничего не было известно о его мнимой болезни.

Феликс. Господа, пришел священник.

Рамель. Мы можем перенести вещественные доказательства в гостиную и сами перейдем туда для составления протокола.

Вернон. Пожалуйста, господа, сюда.

Уходят.

Гостиная.

Рамель, следователь, протоколист и Вернон.

Рамель. Итак, установлено нижеследующее. По словам Феликса и Маргариты, госпожа де Граншан вчера дала своей падчерице некоторую дозу опиума; а вы, господин Вернон, заметив это, взяли чашку мадемуазель и заперли ее?

Вернон. Все это верно, господа, но...

Рамель. Так как же вы, господин Вернон, будучи свидетелем подобного злоумышления, не остановили госпожу де Граншан на роковом пути?

Вернон. Поверьте, сударь, все, чего требовала осторожность, все, что подсказывал мне мой многолетний опыт, было испробовано.

Следователь. Ваше поведение, сударь, довольно странно, и вам придется дать объяснения. Правда, вчера вы, сохранив вещественное доказательство, тем самым выполнили свой долг. Но почему вы остановились на полпути?

Рамель. Позвольте, господин Кордье; доктор — искренний и честный человек. (Отводит Вернона в сторону.) Вы, вероятно, догадались о причинах, вызвавших это преступление?

Вернон. Причина одна: соперничество двух женщин, которые доведены до последней крайности беспощадной страстью... и поэтому я вынужден молчать.

Рамель. Мне все известно.

Вернон. Как, сударь?

Рамель. И подобно вам, доктор, я сделал все возможное, дабы предотвратить катастрофу: ведь Фердинанд должен был уехать отсюда этой ночью. Я некогда встречал мадемуазель Гертруду де Мейляк у моего товарища.

Вернон. О сударь, будьте милосердны, сжальтесь над старым ветераном, который стал жертвой своих иллюзий. Он лишится дочери и жены... не лишайте же его и чести.

Рамель. Я понимаю вас. Если графиня сама не даст показания, которые сделают все слишком ясным для следствия, я постараюсь убедить следователя... Правда, он очень проницателен, неподкупен, у него многолетний опыт... Так вот, я постараюсь внушить ему, что рукою госпожи де Граншан руководила лишь алчность. Помогите мне в этом.