но с лишением права заниматься книгопечатанием, в случае повторного нарушения запрета»; вдобавок, обладатель привилегии, чьи права были ущемлены, мог потребовать через суд возмещения убытков.

Королевская «индульгенция» (как сказано в преамбуле к указу), дающая два месяца на то, чтобы легализовать уже существующие пиратские издания, свидетельствует о двух вещах. С одной стороны, она говорит о том, какой размах приобрела торговля ими; пиратские издания распространяют не только провинциальные издатели, но и столичные: именно через них Панкук заказывает за границей незаконные перепечатки своих собственных книг и тех книг Королевского печатного двора, которые он продает, — ведь это гораздо дешевле, чем осуществить за свой счет новое издание. С другой стороны, монаршее великодушие доказывает, что, хотя пиратские издания и являются коммерческим преступлением, ущемляя привилегию, они не посягают ни на политическую, ни на религиозную власть — ведь среди них нет произведений, которые не получили бы официального разрешения. Таким образом, пиратские перепечатки незаконным путем увеличивают число произведений, разрешенных к изданию, — что без сомнения объясняет, почему их издатели иногда указывали в книгах свое имя и адрес{103}.

Совсем другое дело — «пасквили, оскорбляющие нравственность», яростно заклейменные Мерсье (чьи собственные произведения — «Год две тысячи четыреста сороковой» и «Картины Парижа» — значатся среди бестселлеров подпольной литературы...): «Правильно, что эти поносные книги пускают под нож, то есть перемалывают в особой машине, которая превращает их мерзкие страницы в папье-маше. Из него делают табакерки, которые все мы носим в кармане. Нечестивое отвратительное сочинение, превращенное в бумажную массу и покрытое лаком, попадает к прелату; он вертит в руках предмет, который предавал анафеме; он берет понюшку табаку из того, что прежде было «Привратником картезианского монастыря»{104}.

Хождение «философских книг»: три примера

Встает вопрос: какие из запрещенных книг в большом количестве ввозили во Францию? Были ли это в основном «пасквили, оскорбляющие нравственность», о которых сегодня уже никто не помнит, или это были произведения, традиционно считающиеся ярким выражением философии Просвещения? В ожидании результатов всестороннего исследования 720 названий, чаще всего упоминающихся в полицейских архивах и в архивах типографских обществ, которое намеревался предпринять Роберт Дарнтон, мы можем ответить на этот вопрос пока лишь частично и предварительно. Возьмем в качестве примеров (пусть даже не совсем верно отражающих соотношение жанров) три списка запрещенных книг. В первом перечислены произведения, изъятые у парижского книгоиздателя Роша Муро 31 июля 1777 года. По приказу начальника полиции Ленуара 59 томов (16 названий) были отправлены на склад Бастилии, после чего пущены под нож. Что это за книги? Порнографические произведения (5 названий), либо классическая в своем роде «Дамская академия, или Галантные беседы Алоизии» Никола Шорье, впервые вышедшая на латыни еще в 1678 году, либо более новые (например, «Мемуары женщины для утех», переведенные с английского в 1751 г., и «Аретино» Дю Лорана 1763 г.). Такое же место, как эротические произведения, занимают в этом списке политические памфлеты и скандальные хроники, среди которых два текста Пиданса де Меробера («Анекдоты о графине Дюбарри» 1775 г. и «Тайная переписка г-на де Мопу с друзьями» 1772 г.), а также «Китайский шпион» Анжа Гудара (1764). Наконец в нем представлены философы: Вольтер (три названия — «Орлеанская девственница», «Наконец-то объясненная Библия», «История Парижского парламента»), Гольбах («Всеобщая нравственность, или Обязанности человека, коренящиеся в природе») и Мерсье (пользующийся большим спросом — у Роша Муро хранилось 11 экземпляров его книги «Год две тысячи четыреста сороковой»{105}).

В заказе, который 30 июля 1777 года обосновавшийся в Монтаржи «ярмарочный торговец» Ноэль Жилль направляет в Типографское общество Невшателя, он также просит прислать ему порнографические, философские и политические произведения, но в несколько ином соотношении: порнография занимает прежнее место (к «Дамской академии» и «Мемуарам женщины для утех» прибавились «История дона В****, привратника картезианского монастыря», «Несносная Марго» и «Тереза-философ», приписываемые маркизу д’Аржансу), но первое место среди 23 названий занимают труды Философов. Книгоноша Жилль заказывает 6 названий Гольбаха, 5 названий Вольтера (помимо «Наконец-то объясненной Библии», он просит прислать ему «Философские письма», «Евангелие от разума», «Бог и люди, произведете богословское, но разумное» и «Вопросы по поводу Энциклопедии»), полное собрание сочинений Гельвеция и труды Жан-Жака Руссо. Памфлет в его списке всего один, правда, очень язвительный: «Газетчик, закованный в броню, или Скандальные анекдоты французского двора» Тевено де Моранда — в этом памфлете сказано, что он «напечатан в ста лье от Бастилии, под знаком Свободы» — в действительности он был опубликован в Лондоне в 1771 году. Выбирая книги для своего заказа, который, впрочем, Невшательское типографское общество не исполнит, поскольку не любит иметь дело с теми, чьи деловые качества вызывают у него вполне оправданные сомнения, Ноэль Жиль изучает секретный каталог швейцарского издательства. Он безусловно держал его в руках, потому что подавляющая часть названий, которые он желал бы приобрести (15 из 23), фигурирует в рукописном списке из 110 названий, составленном в 1775 году и озаглавленном «Философические книги», который был найден Робертом Дарнтоном в архивах Типографского общества. Книгоноша просит (он пишет как слышит, кроме слова «философический», в котором нет ошибок, словно он его откуда-то списал), чтобы такие списки ему регулярно присылали и в будущем: «есле вы хотите торгават сомной вы можыте пасылат мне ваш список всех философических кник ис катораво ясмогу выбрат приусловие што вы мне атправите товар прямо в Лион»{106}.

В Труа названия книг, заказанных и полученных в 1782— 1784 годах Брюзаром де Мовленом, продававшим их из-под полы, распределяются в соотношении, не похожем на предыдущие. Из общего числа заказанных произведений — сто двадцать — сорок восемь были заказаны по меньшей мере трижды (что составило 996 экземпляров из 1528). В этом своде запрещенных книг преобладают три жанра: политические памфлеты и пасквили (314 экземпляров), порнографические произведения (206 экземпляров), скандальные хроники (178 экземпляров). Философские трактаты представлены скуднее (только 107 экземпляров), причем среди авторов нет ни Вольтера, ни Руссо, а только материалисты (Ламетри, Гельвеций, Гольбах) и популяризаторы Просвещения (обе книги Мерсье, «Философская и политическая история учреждений и торговли европейцев в обеих Индиях» Рейналя, опубликованная в 1770 г.).

Самые «ходовые» книги дают общее представление о характере этой подпольной литературы, жадно пожираемой в столице Шампани: на первом месте — заказанный 11 раз общим числом 84 экземпляра памфлет, клеймящий развращенность покойного короля: «Пышные празднества Людовика XV» — опубликованный в 1782 году, за ним идет порнографическая «Скандальная хроника, или Воспоминания, полезные для истории нынешнего поколения» Гийома Эмбера, напечатанная «в Париже, в