Павел взял в руки более новую страницу.

«А вот перевод».

«Перевод, Святой Отец?»

«Иоанн тоже не читал по-португальски. Для него письмо перевели на итальянский».

Этого Валендреа не знал. Значит, к бумаге прикасались и руки какого-нибудь служащего Курии, которому поручили сделать перевод, а потом наверняка заставили дать клятву сохранить содержание письма в тайне. Сейчас его, скорее всего, уже нет в живых.

Павел развернул второй лист бумаги и начал читать. На его лице отразилось недоумение.

«Я никогда не был силен в толковании иносказаний». Папа уложил бумаги обратно в конверт и взял другой. «А вот продолжение письма».

Павел развернул бумаги, и снова один лист оказался гораздо старше второго.

«Опять на португальском».

Павел взглянул на второй лист.

«А здесь по-итальянски. Еще один перевод».

Валендреа наблюдал, как Павел читает. На лице Папы недоумение сменилось глубокой тревогой. Он еще раз пробежал глазами перевод, и его дыхание участилось, брови сдвинулись, а лоб прорезали морщины.

Папа ничего не сказал. Промолчал и Валендреа. Он не посмел просить разрешения прочесть письмо.

Папа начал перечитывать текст в третий раз.

Павел облизнул потрескавшиеся губы и пошевелился в кресле. Черты лица старика выражали изумление. На мгновение Валендреа испугался.

Павел был первым из пап, объехавшим весь мир. Он сдержал азарт реформаторов церкви и сумел призвать их к умеренности. Он выступал в ООН и говорил: «Войны должны прекратиться». Павел объявил применение контрацептивов греховным и даже не дрогнул, несмотря на бурю протестов, потрясших самое основание церкви. Он подтвердил незыблемость безбрачия священников и отлучал от церкви диссидентов. Он пережил покушение на Филиппинах, а затем бросил открытый вызов террористам, идя во главе траурной процессии за гробом премьер-министра Италии, своего друга. Понтифик был видавшим виды человеком, и его нелегко было запугать. Но то, что было написано в письмах, потрясло его.

Павел спрятал письмо в конверт, убрал оба свертка в деревянный футляр и захлопнул крышку.

«Положи на место», — почти неслышно сказал Папа, опустив голову, и, не глядя на Альберто, протянул ему футляр. На его белой сутане остались кусочки малинового воска. Павел стряхнул их, как споры какой-то болезни.

«Я ошибся. Не надо было приходить сюда».

Папа вновь собрался с духом. К нему вернулось самообладание.

«Когда поднимемся наверх, сделай, как я скажу. Ты лично запечатаешь футляр. Открывать его будет нельзя под страхом отлучения от церкви. Никому».

* * *

Но на Папу этот запрет не распространяется, подумал Валендреа. Климент XV мог в любое время входить в хранилище.

И немец пользовался своим правом.

Валендреа давно было известно о существовании переводчика писем сестры Люсии, но его имя он узнал только вчера. Отец Андрей Тибор. И его занимали три вопроса.

Зачем Климент все время приходил в хранилище?

Зачем Папе понадобилось отыскать Тибора?

И самое главное: что было известно этому переводчику?

Сейчас он не мог ответить ни на один из этих вопросов.

Но как знать, может быть, через несколько дней с помощью Колина Мишнера, Катерины Лью и Амбрози он будет знать ответы на все три.

Румыния, Бухарест

10 ноября, пятница

11.15

Мишнер спустился по металлическому трапу на покрытый масляными пятнами бетон аэропорта Отопени. Пассажиров было немного — лайнер компании «Бритиш эруэйз», на котором он прилетел, оказался полупустым, и, кроме этого, это был четвертый самолет во всем аэропорту. До этого он бывал в Румынии один раз — когда служил в государственном секретариате Ватикана под руководством Фолкнера, занимавшего тогда пост кардинала. Он работал в отделе международных отношений, подразделении Международного директората, и занимался дипломатической деятельностью.

Между Ватиканом и румынскими церковными властями уже не одно десятилетие велись споры из-за собственности Католической церкви, переданной после Второй мировой войны православным. В том числе католики лишились нескольких старинных монастырей, которыми церковь издавна владела на основании древней латинской традиции. С падением коммунизма в страну вернулась религиозная свобода, но бесконечные споры между церквями из-за принадлежащего им имущества продолжались и уже несколько раз приводили к яростным взаимным нападкам католиков и православных.

После крушения режима Чаушеску Иоанн Павел II начал диалог с новым румынским правительством и даже совершил официальный визит в эту страну. Дело продвигалось медленно. В последовавших после визита Павла II переговорах участвовал Мишнер. В последнее время наметились какие-то шаги с румынской стороны. Кроме двадцати двух миллионов православных, страну населяет без малого два миллиона католиков, и к их голосу, похоже, начали прислушиваться. Климент не скрывал своего желания посетить Румынию, но все разговоры о визите Папы лишь приводили к обострению споров вокруг церковной собственности.

Это была очередная сложная политическая миссия. Мишнер к тому времени уже перестал быть священником. Он превратился в министра, дипломата и доверенное лицо Папы. Но едва Климент испустит дух, как все это закончится. Наверное, Мишнер снова станет обычным священником. За всю свою карьеру он никогда по-настоящему не возглавлял приход. Возможно, миссионерская деятельность даже пошла бы ему на пользу. Кардинал Нгови уже заводил с ним разговор о работе в Кении — Африка могла стать самым подходящим местом почетной ссылки для бывшего папского секретаря, особенно если Климент не успеет назначить его кардиналом.

Подходя к терминалу аэропорта, Мишнер постарался выбросить из головы все сомнения относительно своего будущего.

Воздух здесь был прохладным — чуть ниже десяти градусов, как объявил перед посадкой пилот. Небо затянуто низкими облаками, не пропускающими к земле солнечный свет.

В здании терминала он направился к стойке паспортного контроля. Рассчитывая, что поездка продлится день, от силы два, он не стал брать с собой много вещей — только небольшая сумка, висевшая на плече. Помня о просьбе Климента не привлекать к себе внимания, надел в дорогу обычные джинсы, свитер и легкую куртку.

Ватиканский паспорт избавлял от необходимости платить визовый сбор. Пройдя таможенный контроль, он тут же взял напрокат помятый «форд-фиеста» в компании «Евродоллар» и спросил у работника проката дорогу в Златну. Его неплохие способности к языкам позволили понять большую часть объяснений рыжеволосого румына.