Робот опустил руку и принялся с важностью вышагивать вокруг группы людей, причем его глаза или то, что их заменяло, были направлены на Вилму. Казалось, в них светится недоверие.

Примерно то же самое испытывала киви по отношению к металлическому человеку. Она покинула Гумбольдта и принялась носиться вокруг Герона, держась на безопасном с ее точки зрения расстоянии. Когда робот на мгновение отвернулся, Вилма подскочила к нему и с силой клюнула в металлическую ногу. На голове робота тотчас вспыхнула предупреждающая красная лампочка. Раздался пронзительный свист.

– Немедленно прекрати, Герон! – прикрикнул Тесла и присел на корточки перед своим механическим помощником. – Ничего особенного не произошло, и ты не должен обижаться на птицу. Ни она, ни наши гости никогда не видели ничего подобного.

Изобретатель открыл крышку на спине своего ассистента и щелкнул переключателем. Движения робота замедлились, свет в его глазах погас, а голова упала на грудь. Тесла вооружился отверткой и буквально в несколько секунд отвинтил голову Герона. Затем он удалил стальные щитки на груди, за которыми располагался какой-то сложнейший механизм, и повернулся к гостям с загадочной улыбкой на губах.

– Вы хотели знать, над чем работали мы с Ливаносом? Вот оно. Подойдите поближе, прошу вас, – это совершенно безопасно.

Гумбольдт с напряженным вниманием разглядывал фантастическое переплетение проводов и деталей неизвестного назначения, плотно заполнявших «грудную клетку» робота.

– Что это такое?

– Аналитическая машина. Многократно усложненный и усовершенствованный вариант механической дифференциальной машины, используемой для вычисления значений математических функций.

– Аналитическая машина… – Гумбольдт потер подбородок. – Значит, вы используете ее в качестве электрического мозга?

– Именно. Старинные дифференциальные машины были слишком тяжелыми и неэффективными. К тому же, информацию в них приходилось вводить с помощью перфорированных карточек. Но вместе с Ливаносом мы совершили огромный шаг вперед в этой области. А сам он пошел еще дальше, уже самостоятельно, но каковы были результаты его исследований и чего он в конце концов добился, я не знаю. Как не знаю и того, какие цели он перед собой ставил.

– Хм… – Гумбольдт напряженно размышлял. Внешне он выглядел спокойным, но кто-кто, а Оскар отлично знал, какая огромная работа совершается в это мгновение в мозгу ученого. И происходит это почти так же, как в аналитической машине, управляющей маленьким роботом Героном. Удивительно!

Спустя несколько мгновений Гумбольдт со вздохом вынырнул из океана собственных мыслей. На его лице играла непринужденная улыбка.

– Субмарина… – произнес он. – Вот что нам нужно! Подводная лодка, только и всего.

Спустя полчаса аудиенция у Никола Тесла была завершена – гостям дали понять, что хозяину необходимо продолжать подготовку к завтрашнему эксперименту. Кроме того, сам Гумбольдт почему-то пришел в сильнейшее волнение. Что могло послужить причиной этого, Оскар не имел понятия, – сам по себе подъем на Эйфелеву башню и встреча с выдающимся изобретателем были очень любопытны, но с точки зрения юноши пользы от этого никакой не было.

Пока они спускались вниз, пересаживаясь с лифта на лифт, мысли Оскара вертелись вокруг маленького робота-ассистента Тесла. И чем больше он размышлял о Героне, тем меньше понимал его действительное назначение.

– Игрушка, – бормотал он себе под нос. – Просто электрическая игрушка… Такому человеку, как Тесла, не следовало бы заниматься подобной чепухой…

Гумбольдт бросил на него суровый взгляд из-под полей своего цилиндра.

– Ты, вероятно, не понимаешь всей эпохальной важности этого изобретения!

– Что же тут важного? – Оскар изумленно уставился на ученого. – Согласен, этот маленький железный человечек ростом с восьмилетнего мальчишку – очень забавный. Он умеет ходить, бегать, издавать кое-какие звуки и выполнять простые ремонтные работы. Но если приглядеться получше, это не более чем ярмарочный аттракцион. В Берлине у кукольных мастеров мне приходилось видеть и более сложные механизмы.

– Дело не в том, насколько Герон сложен, а в том, что он, в отличие от механических кукол, обладает познавательными способностями. В науке они называются когнитивными. – Гумбольдт снял очки и принялся их протирать. Он всегда поступал так, когда ему приходилось в разговоре с несведущими использовать сложные понятия.

– Что вы имеете в виду? – смущенно переспросил Оскар.

– У тебя недостаточно опыта, чтобы распознать, какой потенциал заключен в этом устройстве. «Маленький железный человечек», как ты его называешь, – одно из самых выдающихся изобретений за последние десять столетий.

– Вы серьезно?

Ученый утвердительно кивнул.

Оскар решил было, что Гумбольдт подтрунивает над ним, но в его глазах вовсе не было обычных задорных огоньков.

– Да знаешь ли ты, сколько сложнейших электрохимических процессов должно совершиться в твоем организме для того, чтобы ты мог пошевелить хотя бы одним пальцем? – Гумбольдт испытующе взглянул на юношу. – А теперь прикинь, на что способен этот автомат. Он умеет ходить, действовать руками, удерживать в пальцах предметы и ловко манипулировать ими. Кроме того, он слышит и видит, оценивает происходящее вокруг него и принимает решения. И все это – по собственной воле! У него внутри нет механизма, который выполняет набор одних и тех же действий. Герон самостоятельно принимает решения, а затем действует в соответствии с ними. – Гумбольдт снова водрузил на нос очки. – Веками ученые мечтали создать искусственное подобие человека, и «маленький железный человечек» – решительный шаг на этом пути. Бог мой, я бы отдал все, что имею, чтобы владеть подобным созданием!

– Хорошо, – согласился Оскар, – допустим, что я ошибаюсь. Однако я все равно не понимаю, как это может нам помочь. Мы до сих пор не знаем, имеет ли деятельность Ливаноса отношение к затонувшим кораблям, и понятия не имеем, что делать дальше.

– И здесь ты неправ. Я-то совершенно точно знаю, как действовать. Нам необходим подводный корабль, на котором мы могли бы погружаться в морские глубины. – Гумбольдт мельком взглянул на карандашную запись, сделанную на манжете его крахмальной рубашки. – В этом Тесла оказал нам неоценимую помощь: он назвал мне имя и адрес. И теперь мы отправимся прямо туда.

Шарлотта нахмурилась.

– Этот человек живет в Париже?

– Нет, в Гавре, портовом городе в Нормандии. Его зовут Ипполит Рембо. Он гениальный инженер-кораблестроитель, и был главным конструктором французского военно-морского флота, пока его раньше времени не отправили на почетную пенсию. Тесла снабдил меня рекомендательным письмом к нему, подчеркнув, что для осуществления наших планов Рембо – сущая находка.

Пожав плечами, Гумбольдт продолжал:

– Не знаю, действительно ли этот человек способен нам помочь, но что-то подсказывает мне, что мы напали на важный след. Ты помнишь, о чем говорил профессор Папастратос в Афинах? Для управления своим «Левиафаном» Ливанос использовал некое сложное устройство. Настолько новое и необычное, что он тщательно скрывал его от посторонних глаз.