смертной казни? Притом же, он не только прелюбодействовал, но и возводил в ряд богов своих детей, рожденных от прелюбодеяния, прикрывая видом обоготворения собственное беззаконие. Так сделались богами Дионис, Геракл, Диоскуры, Гермес, Персей и Сотейра.

Также, зная непримиримую между собой вражду так называемых богов в Илионе за эллинов и троян, кто не осудит их в бессилии, потому что из ревности друг к другу раздражали и людей? Или, зная, что Диомедом ранены Арей и Афродита, а Гераклом – Гера и преисподний, которого называют адским богом, Персеем же – Дионис, Аркадом – Афина, что Гефест сринут и стал хромым, – кто не заключит худо об их природе и не откажется утверждать, что они – боги? Слыша же, что подлежат они страданию и тлению, не признает ли их не более как людьми, и людьми немощными, и не станет ли скорее дивиться тем, которые наносили им раны, нежели им раненым?

Или, видя прелюбодеяние Арея с Афродитой и Гефеста, устраивающего ловушку для них обоих, видя также, что другие так называемые боги, призванные Гефестом посмотреть на это прелюбодеяние, идут и смотрят на их бесстыдство, – кто не посмеялся бы и не признал бы их недостоинство? Или кто не посмеялся бы, видя бражничанье и дурачество Геракла с Омфалой?

Нет нужды и обличать с усилием сластолюбивые их поступки, превосходящие всякую меру любодейства; также изваяние богов из золота, серебра, меди, железа, камней и дерева, потому что все это само в себе ненавистно и само собой показывает в себе признак заблуждения. А поэтому жалеть наипаче должно о тех, которые вводятся этим в обман. Ненавидят они любодея, который приступает к женам их, но не стыдятся боготворить учителей любодейства; сами воздерживаясь от кровосмешения, они молятся тем, которые делают это; и, признавая деторастление злом, они чтут тех, которые повинны в нем; и что по законам непозволительно у людей, то не стыдятся приписывать так называемым богам своим.

13. Притом кланяющиеся камням и деревам не примечают, что ногами они попирают и жгут подобные вещи, а часть тех же вещей именуют богами. Что незадолго прежде употребляли на свои нужды, то самое, сделав из сего изваяние, в безумии своем чествуют, вовсе не примечая и не рассуждая, что кланяются не богам, но искусству ваятеля. Пока не обтесан еще камень и не обделано вещество, до тех пор попирают их и пользуются ими на потребы свои, часто и низкие; а когда художник по науке своей приведет их в соразмерность и напечатлеет на веществе образ мужа или жены, тогда, свидетельствуя благодарность свою художнику и купив их у ваятеля за деньги, кланяются уже им как богам. Нередко же и сам делатель истуканов, как бы забыв, что им они сработаны, молится собственным своим произведениям и, что недавно обтесывал и обрубал, то – по искусственной обделке – именует богами. Ежели бы и следовало удивляться чему в истуканах, то надлежало бы похвалить художество искусника и сделавшему не предпочитать того, что сделано им, потому что не веществом украшено и обоготворено искусство, но искусством – вещество. Посему гораздо было бы справедливее, чтобы кланялись они художнику, а не произведениям его, потому что он был еще прежде сделанных искусством богов; и как ему хотелось, так и сделаны они. Теперь же, отринув справедливое, не уважив науки и искусства, кланяются тому, что сделано по науке и искусству. И когда сделавший человек умирает, его произведения чествуют как нечто бессмертное, хотя они, если бы не прилагать о них ежедневного попечения, без сомнения, по природе своей уничтожились бы со временем.

Как же не пожалеть о них и по той причине, что, сами видя, кланяются не видящим, сами слыша, воссылают мольбы к неслышащим, сами по природе одушевленные и разумные люди именуют богами вовсе не движущихся и неодушевленных? Удивительно также, что сами их охраняют, имея у себя под властью, и служат им как владыкам! И не подумай, что говорю это без основания или лгу на них. Достоверность этого сама собой падает в глаза, и всякому желающему можно видеть это.

14. Но лучшее об этом свидетельство находится в Божественном Писании, которое издревле учит и говорит: Идоли язык сребро и злато, дела рук человеческих: очи имут, и не узрят: уста имут, и не возглаголют: уши имут, и не услышат: ноздри имут, и не обоняют: руце имут, и не осяжут: нозе имут, и не пойдут: не возгласят гортанем своим. Подобни им да будут творящии я (Пс. 113; 12, 16). Согласна с этим и пророческая укоризна; в том же и Пророки обличают идолов, когда Дух говорит; Посрамятся созидающии Бога, и ваяющии вси суетная. И вси, отнюдуже быша, изсхоша: и глусии от человек да соберутся вси, и да станут вкупе: и да посрамятся, и устыдятся вкупе. Яко наостри древоделатель сечиво, теслою содела оное, и свердлом сострои е, и состави е крепостию мышцы своея: и взалчет, и изнеможет, и не напиется воды. Древо бо избрав древоделя, постави е в меру и клеем сострои е, и сотвори е яко образ мужеск, и аки красоту человечю, поставити е в дому. Посече древо в дубраве, еже насади Господь, и дождь возрасти, да будет человеком на жжение, и взяв от него, согреся, и изжегше я, испекоша им хлебы, из оставшаго же сотвориша боги, и покланяются им. Пол его сожгоша огнем. и на пол его, испече мясо, и яде, и насытися, и согревся, рече: сладко мне, яко согрехся, и видех огнь. Оставшему же покланяется, глаголя: избави мя, яко бог мой еси ты. Не уведаша смыслити, яко отемнеша очи их, еже видети, и разумети сердцем своим. И не помысли в сердце своем, ни помысли в душе своей, ни уведе смышлением, яко пол его сожже огнем, и испече на углиях его хлебы, и испек мяса снеде, и оставшее его в мерзость сотвори, и поклоняются ему. Увеждь, яко пепел есть сердце их, и прельщаются, и ни един может души своея избавити: видите, не рцыте яко лжа в деснице моей (Ис. 44, 10-20). Как же не признать всякому безбожными тех, кого и Божественное Писание обвиняет в нечестии? Не злосчастны ли так явно обличаемые в том, что вместо истины служат вещам неодушевленным? Какая у них надежда? Или какое будет извинение возложившим упование на тварей бессловесных и не имеющих движения, которых чествуют они вместо истинного Бога?

15. Пусть художник соорудил бы им богов, не