Помню, в первых числах декабря в роте среди наших старших товарищей прошел слух о том, что в ближайший вторник офицеры-политработники будут проверять готовность руководителей групп к проведению политических занятий. Откуда такая информация, поинтересовались мы. «От друзей из политотдела», — сказал замполит. Ротный предупредил, чтобы к занятиям готовились основательно и на совещании в штабе дивизии потом не пришлось краснеть.

В понедельник до обеда занимались разведывательной подготовкой в районе кишлака Акпиляль. Там резко пересеченная местность, есть небольшие посадки. Место для игры в разведчиков вполне подходящее. На таких занятиях, чтобы они интереснее и поучительнее проходили, мы заранее обговаривали тактическую обстановку: кто ведет разведку, а кто организует засаду, и наоборот. Обстановка в зависимости от темы занятий. В ходе занятий отдаляешься от города километров на шесть-восемь. И чтобы не опоздать на обед, приходилось совершать марш-броски. Конечно, в расположение возвращались взмыленными.

Вечером Пидник в канцелярии роты напомнил нам о завтрашнем дне и о проверке политзанятий. На следующее утро я был ответственным в роте. Прибыл за несколько минут до общего подъема. Дежурный доложил, что в роте все в порядке. После подъема солдаты стали готовить классы, в которых будут проводиться политзанятия. Потихоньку стали подтягиваться и остальные офицеры. Чувство ответственности обязывало явиться сегодня раньше.

Вдруг к телефону пригласили ротного. После разговора комроты сказал: «К нам в гости придет секретарь партийной комиссии дивизии подполковник Харахашьян». Видеть-го его мы видели, но что он за человек, не знали. «Чередник, — сказал Харахашьян, — понимающий офицер, что нужно, подскажет». Тема политических занятий была семинарская, а сегодня лекция. То есть два часа надо было о чем-то говорить, да еще в присутствии проверяющего. Для подготовки к занятиям, как правило, использовали учебник «На страже Родины», журнал «Коммунист Вооруженных сил», окружную газету «Фрунзевец», а также сообщения по радио и телевидению. За взводом был закреплен класс разведывательной подготовки. В нем я всегда проводил занятия, в том числе и политические. Класс был первой аудиторией на пути движения начальника из штаба дивизии в роту. Они могли сначала зайти в класс, а затем в роту. Так оно и случилось. Представитель политотдела зашел во взвод. Я по звонку занятие не начинал, ждал прихода Харахашьяна, а то, не дай бог, выдохнусь на первом часе и потом думай, чем дальше солдат тешить. В армии говорят: чем отличается командир взвода от профессора? Тем, что профессор знает много, но преподает одну дисциплину, а командир взвода знает мало, но своих солдат должен учить всему. Я подал команду и доложил подполковнику, что провожу политзанятия по такой-то теме. Он сел на свободное место за последний стол. Сначала немного разволновался, аж вспотел, потом намотал нервы на кулак и начал лекцию. Читал медленно, чтобы солдаты успевали записывать. Делал отступления, пользовался политической картой мира. Видно, получилось все хорошо, потому что проверяющий поднялся и стал прохаживаться между столами, смотреть конспекты у солдат. Иногда задавал вопросы, и разведчики на них отвечали. Затем он обратился ко мне, спросил, как долго я служу в Фергане. «Да всего три месяца». — «И как тебе Фергана?» Рассказал все, что знал о городе, о республике.

В это время в учебном корпусе послышалась команда окончить первый час занятий. Чувствую, проверяющий доволен организацией занятия и моей болтологией. Выходя из класса, сказал: «Лейтенант, продолжай в том же духе», — и направился в роту. Позднее, на служебном совещании, инспекционный вояж политработников в подразделения был разрекламирован как нечто сенсационное в их работе. Среди отмеченных назвали разведчиков, взвод связи, Агузарова и мой разведывательный взвод. О том, как нас хвалили в верхах, рассказывал ротный, который всегда присутствовал на подобных совещаниях. Это был мой первый плюс в офицерской карьере.

На следующее утро мы всей ротой выходили на стрельбище, но разведчики шли каждый своим маршрутом. По пути отрабатывали вопросы разведывательной подготовки. Всеми действиями разведывательных органов руководил Чередник. Поскольку он, как первый заместитель, отвечал за боевую подготовку роты, ему нравилось накручивать сложную тактическую обстановку, которая вынуждала как бы стравливать разведгруппы между собой. Местность — огромное пространство, резкопересеченное, простиралось на десятки километров. Нам завидовали европейские дивизии, у которых полигоны были ограничены сельскохозяйственными угодьями. Холостых маршей разведчики на стрельбище и обратно не совершали, имели место разведывательная подготовка или марш-бросок. Пока разведчики воевали друг с другом, ротный готовил стрельбище, чтобы после небольшого перекура приступить к выполнению учебных стрельб. Стрельбище только совершенствовалось в соответствии с новым курсом стрельб, и на первых порах нужно было пораньше приезжать, чтобы все подготовить вовремя. Из-за отсутствия своей подстанции и с электричеством часто возникали проблемы. Часа через три разведчики прибыли на стрельбище. Ротный без нас уже «соскучился» и с нетерпением ждал нашего прибытия. Стрельбища по отношению к Фергане было выше метров на триста. Поэтому он высматривал нас, но мы всегда появлялись неожиданно и совсем с другой стороны. Честно говоря, офицеры его недолюбливали. Был он всегда хмурым, чем-то недовольным. С ним особо и разговаривать не хотелось. В разведку пришел с должности командира парашютно-десантной роты. Петряков был более коммуникабельным офицером, но у нас командиров не выбирают, а назначают или присылают сверху.

Отстреляли разведчики уверенно. Два перестрела были у связистов. Мы их дразнили «интеллигентами» за то, что у них было мало полевых занятий. Они в основном учились работать на ключе в классе. Постепенно они, по экипажам, стали придаваться разведчикам на полевые занятия. Эта идея была полезной для всех. Радисты стали привыкать к своим группам. Вот и сейчас ротный рассадил связистов на автомобиль и укатил в расположение. Однако успел сказать: «Разведчики, выдвигайтесь в сторону Ферганы, а машина за вами вернется». Пока машина вернется, пройдет приличное время. Мы ноги в руки и побежали в Фергану. Дома нас с улыбкой встретила хозяйка, предупредила: «Ребята, вечером в столовую не ходить, кормить вас буду пельменями». Оказывается, у них рос кабанчик, и они его сегодня оприходовали. Мы раньше все не могли сообразить, что хозяин каждый вечер приносит в мешке. Оказалось, корм для кабанчика. Ближе к вечеру Николай мне показывает на часы: ты помнишь? Собрались было уходить. Звонок: «Где Скрынников? Его приглашает главный комсомолец дивизии и весьма срочно». Настроение сразу сошло на ноль. «Коля, ты иди, а я, как только дела решу, так сразу и приду». До штаба шли вместе. Капитан Глотов, комсомольский вожак дивизии, поздоровался: «Мы тебе выделили новое иллюстрированное пособие для ленинской комнаты». — «А при чем я?» — «Так ведь Герасимов в командировке, а ты секретарь комсомольской организации. Вот и карты тебе в руки». — «В роте еще есть секретарь партийной организации». — «А ты радуйся, что тебе доверяют». На этом разговор окончился. Я взял две стопки каких-то пособий и пулей в роту. Выхожу из расположения, навстречу ротный: «Зайди в канцелярию». Ну, блин, думаю, невезуха какая-то, пельменей сегодня не достанется. «Я только что из автопарка. Один БРДМ твоего взвода надо расконсервировать, поговори с механиками-водителями, какой. Будет показ техники молодым солдатам, от нас тоже одна машина». А мне не терпится, надо бежать, пельмени стынут, а он не вовремя, как будто не будет завтрашнего дня. Бегу вдоль военного городка и радуюсь, хорошо, что не по городу, а то люди шарахались бы в сторону. Немного запыхавшись, звоню, дверь калитки открывает хозяйская дочь Людмила. Симпатичная девчонка, в десятом классе учится, готовится поступать в институт. «Тебя все заждались». — «А ты тоже?» Она смущенно фыркнула. «Давай, умывайся», — и подает мне полотенце. Захожу в дом и сразу попал в облако аромата от пельменей. Набегался, чувствую, разогревается аппетит. Захожу в комнату, а там полно народу. Тетя Шура дочке: «Люда, ухаживай за Мишей!» Осмотрелся, все свои, но одна девушка незнакомая. Оказывается, это соседская девушка и уже знакомая нашего Виталия. Вот шустрый, подумал я, и представился. Она отрекомендовалась Светланой. Людмила принесла большую тарелку пельменей, они так аппетитно выглядели, распространяя вкусный запах по комнате. Хозяин командует: «Хлопцы, наливай!» Мне показалось, что хозяин уже не один стакан пропустил. Выпили за встречу, с большим удовольствием опустошил тарелку. Людмила мне тихонько: «Ты здорово не молоти, добавки не будет! Надо вовремя приходить». — «Так ведь служба». Вот язва, подумал я. «А виноград можно?» — «Можно!» Виноград у хозяина был вкусный. Гроздья огромные, много во дворе, но высоко. Сидели за столом долго. Хозяин даже песню про Чапаева запел, но хозяйка его вовремя остановила. Потом она и девчата собрали посуду со стола и ушли мыть. Хозяин Александру: «Давай, наливай, пока хозяйки нет». У меня спрашивает: «Ты хорошо поел?» — «Да, спасибо», — ответил я. Вечеринка закончилась. Все разошлись по домам, мы, квартиранты, по комнатам. Николай сказал: «После домашней обстановки и настроение лучше становится, как будто у мамы побывал. Давай отдыхать, а то мне завтра на подъем».