Утром, как обычно, собрались в канцелярии роты. Командир придирчиво окинул нас взглядом и сказал: «Сейчас все идем к Добровольскому». Мы недоуменно посмотрели друг на друга. Может, что-то случилось? Старшине поручили организовать занятие по строевой подготовке с личным составом роты, пока мы будем отсутствовать, а сами направились в штаб дивизии. Вошли в приемную комнату, дверь в кабинет начальника штаба была открыта. Он увидел нас и пригласил зайти. Встал из-за стола подошел, пожал каждому руку. «Присаживайтесь», — и указал на стулья. Разговор начал с того, что в гарнизоне заметно стала падать дисциплина и внешний вид военнослужащих. Начальником гарнизона принято решение незамедлительно поправить положение дел в гарнизоне. К несению патрульной службы в гарнизоне привлечь дивизионную разведывательную роту. «А вы знаете, порой едешь по городу и неприятно смотреть на эту расхлябанность, даже кто-то из членов бюро обкома на поведение солдат обратил внимание и комдиву высказал неудовольствие. Особенно плохой внешний вид у военных строителей, да и авиаторы не отстают. Патрулирование в городе начинать с завтрашнего дня. Инструктаж в военной комендатуре. Начальники патруля должны особенно следить за своим внешним видом. Генерал Калинин на вас возлагает большие надежды. Надо постараться. Вы свободны, товарищи офицеры».

Возвращаясь в роту, встретили капитана Королева, начальника разведки полка. В свое время он был командиром нашей роты. Но потом случай сыграл с ним злую шутку. А виновником был все тот же любимый личный состав роты. В районе текстильного комбината находилось два женских общежития, а рядышком клуб текстильщиков. Молодежи в том районе было много, собирались в клубе. Само собой разумеется, с увольнительной туда заглядывали и солдаты, да и самовольщики табунами ходили. В основном это были военные строители и летчики, которые размещались в крепости, недалеко от общежитий. Одним словом, это место было рассадником неприятностей. Часто происходили драки между солдатами и местной молодежью. В основном начинали крымские татары, их отцов и дедов Сталин выселил в свое время из Крыма. Однажды в клубе текстильщиков произошла драка разведчиков с местной молодежью. Силы, конечно же, были неравными. Крымчаки ордой налетели на разведчиков. Этот бой наши ребята проиграли, но сдаваться не собирались. Вернулись в роту, а дело было перед ужином, и рассказали обо всем. Кто-то из сержантов построил роту, и разведчики строем вышли в город. Все, как учили, флажки впереди и сзади, рядом идет бравый сержант и командует. Никто из командиров на них внимания не обратил. Минут через тридцать разведчики зашли в клуб. Перекрыли все выходы и входы. Девушек отделили от парней. И стали разведчики отрабатывать приемы рукопашного боя на татарах. Били крепко, по-настоящему, по-мужски, дали урок на будущее. Разведчики были здоровыми и, самое главное, тренированными солдатами. Когда всех отмолотили, построились и опять же строем вернулись в расположение роты. Все было бы тихо, но на беду, там оказался кто-то из горкома комсомола. Ему тоже прилично досталось. Вот он шум и поднял. Дошло до местных властей, те позвонили командиру дивизии. Командир дивизии был членом бюро обкома, а начальник политотдела — членом бюро горкома. Через несколько дней разведчиков вычислили. Виноватым оказался командир роты. К нему и были приняты штрафные санкции. Капитана Королева сняли с роты и назначили командиром парашютно-десантной роты в местный полк. Позднее он стал начальником разведки полка. Тем не менее больше драк не повторялось.

В роте провели совещание и обсудили задание, которое получили от начальника штаба. Решили ежедневно для несения службы в городе выставлять по четыре офицерских патруля. Один офицер и с ним два разведчика из числа только старослужащих. Составили график и список заступающих на дежурство. Заместители ротного выбирали патрульных из числа своих бывших подразделений.

В день заступления на службу все четыре патруля прибыли в комендатуру на инструктаж. Военным комендантом был фронтовик, полковник Самыгин. В дивизии ходил слух, что в его личном деле есть представление к званию Героя Советского Союза. На фронте он командовал истребительно-противотанковым дивизионом. Как-то туманным утром наблюдатели орут: «Танки…» Самыгин командует: «Дивизион, к бою! По танкам огонь!» Три танка дивизион подбивает. Они горят, как свечки. Но со стороны подбитых танков доносится отборный русский мат! «Прекратить стрельбу», — последовала другая команда, и артиллеристы сразу же доложили наверх о том, что случилось на передовой. Стали разбираться, оказывается, наш танковый батальон совершил марш в какой-то район, но в тумане заблудился и перешел линию фронта. Прошел несколько километров в глубь территории, которая была под немцем. Уже перед позициями немцев комбат понял, что не туда ведет батальон и повернул обратно и оказался перед позицией противотанкового дивизиона, а наши, приняв в тумане их за немцев, открыли огонь. Потерю трех машин комбату простили и вначале даже собрали документы для представления, но потом в присвоении звания Героя отказали.

Где-то через пару лет Самыгин мне лично рассказывал, как он на фронте принимал молодых лейтенантов в свой дивизион. «Построю их в одну шеренгу и веду с ними разговор о материальной части пушки, а сам незаметно достаю из кобуры «ТТ» и давай палить перед ними в землю. Ты можешь представить их состояние? Лейтенанты от неожиданности аж подпрыгивали. Вот так я отбирал к себе офицеров». Я представил тех офицеров в момент их профтехотбора.

Полковник Самыгин инструктировал нас лично. Фигура полковника была внушительной, так же как и его орденская планка на кителе. Это говорило о том, что воевал он бесстрашно. При инструктаже он обратил наше внимание на ряд мест в городе, где чаще происходят нарушения воинской дисциплины, сказал о необходимости поддержания связи с отделениями милиции. Дал указания о необходимости оказывать помощь сотрудникам милиции при наведении ими общественного порядка.

Через неделю в гарнизоне поползли слухи: Фергану патрулируют дивизионные разведчики. И еще ни одному самовольщику не удалось от них уйти. На улицах города стало больше порядка. Внешний вид солдат соответствовал требованиям устава. Те, кто нарушал устав, трудились с утра до вечера — рыли траншеи для прокладки кабеля к объектам, работали на полигоне. Для самовольщиков настали черные дни и белые ночи. Комендант не скупился — объявлял срок на полную катушку.

Утром комендант раздавал командирам полков и спец-подразделений задержанных «отличников боевой и политической подготовки». Можно было наблюдать такую картину: полк построен на плацу для развода на занятия, командир отдает всевозможные указания, не подозревая, что не все в хозяйстве спокойно. Вдруг на плац въезжает комендантский автомобиль, выкрашенный под зебру, на которой стоит командир полка. Из машины выходит комендант во всей своей красе, а затем по его команде из машины выпрыгивают три-четыре «отличника» без ремней и выстраиваются в одну шеренгу перед трибуной. У Самыгина был громкий голос: «Командир, забирай своих разгильдяев». Через пару секунд командир приходит в себя и с армейским юмором отправляет задержанных солдат в строй подразделений, не забывая отпустить соленую шутку. Убедившись в том, что воспитательный процесс пошел, комендант садился в машину, ехал в летный полк и проделывал ту же самую операцию. Последней точкой выдачи нарушителей военной службы была крепость. Правда, от самой крепости осталась полуразрушенная башня и немного крепостной стены, когда-то построенной генералом Скобелевым. От крепости все улицы веером расходились в разные стороны. Такое построение позволяло из пушек и пулеметов, которые стояли на башнях крепости, при возникновении опасности простреливать все улицы города. Мудрым человеком был генерал. Так вот то, что ежедневно проделывал комендант, сегодня называли бы комендантским шоу, тогда же это оказывало воздействие не только на солдат, но и на командиров. Командирам было далеко не безразлично, какую оценку дают его подразделению старшие начальники.